Мариэла Ромеро - Реванш

– Мы немедленно уезжаем! – сказал он ей. – Тебе необходимо быть дома, мы очень без тебя соскучились!

И Аврора к величайшему удовлетворению Энкарнасьон и величайшему неудовольствию Элисенды вновь водворилась в доме.

Кике лежал в жару, не ел, не пил. Снова побежали за палочкой-выручалочкой – Исамар. Она пришла, и Кике оживился. Ей он доверил свое горе и добавил:

– Была бы ты моей мамой, я бы ничего не боялся. А с ней он уедет далеко-предалеко.

– Не уедет, а если уедет, то с тобой. И поверь, Кике, сердце человека как большой-большой дом, и живет в нем много-много людей. Твой папа может любить и тебя, и твоего дедушку, и своих друзей… Все вы уживаетесь в его сердце. Понятно, да?

– Вроде понятно, — Кике явно повеселел. — А знаешь, Исамар, если ты меня покормишь, то я поем!

– Вот и хорошо, ты должен непременно есть, Кике, чтобы вырасти здоровым, большим и сильным.

Кике поел, и Исамар стала прощаться.

– Завтра я навещу тебя, а потом уеду. Но ты обещай, что будешь всегда хорошо есть, и помни, что я тебе говорила: сердце человека – просторный дом.

Она спустилась вниз.

Внизу праздновалась помолвка Алехандро и Марты.

– Исамар – идеальная служанка для Кике, как вы находите? – протянула, томно поводя глазами, Каролина.

– Ну что, Исамар, ты согласна начать работать? – подхватила Элисенда.

– Нет, сеньора, благодарю вас, – ответила Исамар, глядя на Элисенду спокойно и прямо. – Я ни у кого не смогла бы жить в служанках. А бедности своей я не стыжусь. И не понимаю, почему вам так хотелось унизить меня перед своими гостями. Мне кажется, это стыдно.

Каролине стало неловко, но она и виду не подала, что слова Исамар ее задели.

Фернандо сожалел, что Исамар отказывается принять участие в их семейном торжестве. Леонардо, которому пора было уже уезжать, вызвался подвезти Исамар до дома.

Уходя, Исамар слышала звон бокалов и веселые поздравления, Марте и Алехандро желали долгих лет семейной счастливой жизни.

«Все кончено» – поняла Исамар, и еще поняла, что они с крестным уезжают.

Еще тогда, когда Пайва принялся выяснять обстоятельства смерти Урбино, дон Фернандо вызвал его к себе и поговорил с ним очень по-дружески:

– Я тебя уважаю, Пайва, сказал он, – и закон я уважаю не меньше, поэтому мне и неприятна клевета, которую то и дело возводят на мою семью. Я буду уважать тебя еще больше, если впредь ты меня от нее избавишь.

И вот когда контрабандисты ранили Ансельмо и Хулио Сесар обвинил во всем Рея, заявив, что выедет всю семью Мальдонадо на чистую воду, Пайва дал ему понять, что ввязываться в сомнительные дела не стоит. Бездоказательные обвинения обходятся дорого.

Пайва давно дружил с Хулио Сесаром, и Хулио Сесар знал: на Пайву можно положиться. Он был согласен, что доказательства нужны. И договорился с рыбаками, что они будут следить за малейшими продвижениями по реке.

Рей поджидал очередной груз, и дон Фернандо вызвал Пайву для очередного дружеского разговора:

– Мы с тобой благоразумные люди и не любим скандалов, не так ли? — спросил дон Фернандо с добродушной улыбкой. – Ты у нас — власть и позаботишься, чтобы ближайшей ночью у тебя в поселке была тишь да гладь.

– Разумеется, дон Фернандо.

– Золотые слова, и помни: пока я жив, твоя должность тебе обеспечена, и я даже стал подумывать о твоём продвижении по службе. А вот это тебе на мелкие расходы, – и дон Фернандо сунул Пайве объемистую пачку денег.

И вот вечером, когда в доме дона Фернандо праздновалась помолвка его среднего сына Алехандро, старший его сын, первенец Рейнальдо ждал лодку с контрабандой, а следил за его безопасностью сеньор префект Пайва, прогуливаясь с ружьем вдоль берега.

Движение лодок в темноте не осталось незамеченным, и один из рыбаков побежал сказать о них Хулио Сесару, который сидел в баре вместе с другими рыбаками.

– Нам надо объединиться, чтобы покончить с этой бандой убийц и контрабандистов! – говорил Хулио.

– У нашего закона есть имя, и зовут его Фернандо Мальдонадо, – ответил ему один из рыбаков. – Так что пусть лучше все остается как есть.

– Кому нравится, чтобы его топтали, а он будет в благодарность лизать сапоги, пусть сидит и не рыпается. А я – человек, и хочу жить и умереть по-человечески. Может, есть тут и еще люди, и они пойдут со мной?

– Я пойду с тобой, сынок, – отозвался старик Фелипе, – терять мне нечего, а сила побороться еще есть.

Присоединились к ним и еще четверо рыбаков. Дело затевалось нешуточное: от стольких свидетелей не отмахнешься. Всем было неспокойно, но настроены все были решительно.

Они шли суровой сплоченной группой, шли слаженно и бесшумно. Сперва в темноте они увидели только тени, что сновали возле лодок. Потом, подойдя поближе, узнали всех, кто их разгружал, – знакомые ребята из молодых, а распоряжался ими Рейнальдо Мальдонадо.

Вдруг вынырнул из темноты префект Пайва.

– Пайва! Да ты уже поймал их! – обрадовался старик Фелипе.

Следом раздался выстрел, и старик Фелипе как подкошенный, упал. Рыбаки побежали.

– Всех в расход! Раненых добивайте! – скомандовал Рей. – Пайва, сдавай экзамен – стреляй!

И Пайва выстрелил в грудь Хулио Сесару. Хулио повалился в речную воду, течение подхватило его и понесло. Гремел выстрел за выстрелом, упал еще один, за ним другой… Ну, кажется, со всеми управились…

– Они и есть контрабандисты, – криво усмехнулся Рей. – Обвесь их оружием, Пайва. Ты накрыл шайку, ты теперь герой…

– Я пойду, Рей…

– Надумал расколоться? Смотри, Пайва…

– Мне положено докладывать о происшествиях начальству… А с тобой мы договорились, и все будет в порядке.

– Сабас сейчас все организует, вооружены они будут до зубов!

Глубокой ночью герой Пайва сидел в заведении Росы и пил стакан за стаканом. Сегодня он выбрал дорогу в ад и ходу назад ему не было.

Рей глубокой ночью пробрался в спальню к Мерседес.

– Я хочу быть с тобой, я люблю тебя и буду любить всегда, Мерседес!

– Уходи! У тебя есть другая женщина!

– Ты моя единственная женщина, остальные не в счет. Ты нужна мне, любимая! — Рейнальдо уже обнимал Мерседес,– прижимал ее к себе, его руки высвобождали ее из платья.

И Мерседес против воли льнула к нему.

– Ты же полна страсти, Мерседес, как и я, как и я!

И не размыкая объятий, они упали на кровать.

Рей свой привычный ад постарался превратить в рай.

– Теперь я вся в грязи, запятнана, обесчещена, – рыдала Мерседес. –. Как я могла дойти до такого?

– Не говори глупостей, Мерседес! Мы с тобой поженимся и будем счастливы! – отвечал ей Рейнальдо.

Поутру поселок кипел. Женщины окружили префектуру. Они требовали отчета у префекта Пайвы. Четверо убитых – мужья, сыновья, а пятого, Хулио Сесара, видно, унесла река.

– Мы требуем справедливости, Пайва! Убей и меня тоже! Без моего сына жизнь мне не нужна!

Пайва оглядел взволнованную толпу.

– Замолчите! Мы нашли у них контрабанду, они были вооружены, и мы выполняли свой долг! – громко выкрикнул он.

– Ложь! Ложь! — возмутилась толпа. — Они были честными рыбаками! Мало того, что ты убил их, ты порочишь их честное имя!

Орущая толпа придвигалась все ближе и ближе к префекту, и громче всех кричала Брихида.

– Предупреждаю, – заорал Пайва, — на место происшествия выехал полковник Бругера с жандармами. Если полковник увидит, что поселок взбунтовался, будут еще жертвы. Расходитесь! Немедленно расходитесь по домам! А ты, Брихида, запомни:, твой сын был контрабандистом!

Полковник осмотрел место происшествия и поздравил префекта. Его окружили репортеры:

– Считаете ли вы, что по группировкам контрабандистов нанесен сокрушительный удар?

– Безусловно!   Контрабанда  наносит   колоссальный ущерб нашей  экономике. Подобные  операции  заставят контрабандистов серьезно задуматься.

– Расскажите подробности операции!  — журналист поднес полковнику микрофон.

– О подробностях гораздо лучше расскажет герой этой операции, заслуживающий общественного признания и за свою отвагу и решительные действия.

Но герой Пайва, кроме отваги, обладал еще и скромностью, он отказался давать какие бы то ни было интервью.

– Что-то здесь не так, – раздумывал опытный журналист, не первый год, занимавшийся проблемами контрабанды. — Все это похоже на дешевый спектакль. Чтобы префект с двумя подчиненными расправился с целой группой хорошо вооруженных контрабандистов? Не верится!

А герой вечерами пил и пил в баре Росы и там же пила старая рыжая Брихида, пока в один прекрасный день она, выпив больше положенного, не подскочила к Пайве и не начала кричать:

– Ты сидишь молча, Пайва?! Так пусть все знают, почему ты молчишь! Ты убил моего сына, чтобы прикрыть Рейнальдо Мальдонадо. Ансельмо и Хулио видели его, когда он разгружал контрабанду! А ты мерзавец и трус, ты убийца невинных! И тебе до скончания века гореть в аду! В аду, ты слышишь меня, Пайва?!

Фернандо Мальдонадо приказал слугам срочно собирать вещи: они переезжают в Каракас. Обстановка в Энсинаде накалилась до крайности, а от будущего пожара всегда лучше быть подальше.

Элисенда пришла в восторг – наконец-то из провинциальной дыры они переедут в столицу. Как она истосковалась по ресторанам, приемам, модным платьям, великосветским развлечениям! К тому же вчера им нанес визит приехавший в Каракас отец Марты, сеньор Самуэль Агирре, и оказался таким приятным человеком! Элисенда не сомневалась, что они по-родственному будут часто видеться, и у нее будет необыкновенно приятная и любезная компания. Не то что мужлан Фернандо, который только и знает, что ставит ее на место и вдобавок водит шашни с неотесанной деревенщиной Росой. Она рада была увезти отсюда Эстефанию, которая явно была не в себе после всех этих событий с контрабандистами.