Мариэла Ромеро - Реванш

– Я благодарна тебе за нашу любовь. Ты подарил мне такое счастье!.. Я люблю тебя, Хулио, и буду любить всегда… Я люблю тебя на этом свете и, уверена, буду любить там…

– Что значит «там»? Зачем ты так говоришь? – сердце Хулио разрывалось от боли, но он, как мог, старался подбодрить Эстефанию. – К чему вообще все эти разговоры? Мы должны думать о будущем, о наших детях.

– Как ты не понимаешь, Хулио, я буду любить тебя вечно!

В тот же день Эстефания умерла.

Эта смерть запоздало примирила и объединила двух самых близких Эстефании людей.

– Я любил ее, – говорил Хулио Сесар Элисенде. – Это была действительно большая любовь, но я не смог ее оценить. А когда все понял – Эстефания была уже при смерти. Мне сейчас очень тяжело…

– Даже когда ты ошибался, она все равно любила тебя, – успокаивала его Элисенда, – и была счастлива с тобой. Признаюсь, я всегда в глубине души хотела любить так же, как любила тебя Эстефания. Ваши малыши, мои внуки, родились от этой любви, и мы с тобой должны сделать все, чтобы они были счастливы.

– Я буду всегда любить ее, Элисенда…

Убитый горем Максимилиан пил один в ресторане. Туда же пришел другой человек, у которого имелся серьезный повод, чтобы напиться: Фернандо Мальдонадо, намеревавшийся пообщаться с любимым внуком, был грубо изгнан Авророй из ее дома.

Мужчины оказались за одним столом и, разговорившись, поделились друг с другом своими бедами. Весь вечер они провели, как добрые приятели, и лишь прощаясь, вспомнили, что так и не назвали своих имен.

– Максимилиан Димарсо, – исправил ошибку один из них.

– Фернандо Мальдонадо, – поддержал его другой.

Дома Фернандо пришлось узнать еще одну не столь же радостную, но весьма неожиданную новость: Роса решила поступить в вечерний колледж.

– Как тебе могло прийти подобное в голову? – рассмеялся Фернандо.

– Напрасно ты смеешься, – нисколько не обидевшись, сказала Роса. – Я хочу быть образованной. Меня всегда привлекала умственная деятельность, и я убеждена, что смогу получить диплом. Ты будешь мной гордиться!

– Я и так горжусь тобой, Роса, – поцеловал ее Фернандо. – Ты прекрасная хозяйка, ласковая, заботливая жена. А твоя способность преподносить сюрпризы и вовсе восхитительна!

– А ты не объяснишь, с чего это у тебя развеселое настроение? – поинтересовалась Роса.

– Охотно! – ответил Фернандо. – Брак Элисенды оказался такой же фальшивкой, как и она сама. Представь себе, эта вертихвостка – никакая не вдова. И даже замужем она никогда не была. Сегодня мне рассказал это отец Каролины и Эстефании, который жив-здоров и пьет так, что трудно предположить в нем мертвеца.

– Да, это и в самом деле потрясающая новость! – согласилась Роса. – И что ты теперь собираешься делать?

– Аннулировать на брак с Элисендой теперь не составит большого труда. Надеюсь, Андраде управится с этим за несколько дней, и тогда, моя образованная, мы с тобой официально поженимся!

– Я обожаю тебя, Фернандо! – Роса бросилась к нему с объятиями, но в это время кто-то позвонил в дверь.

– Кого это несет нелегкая? – недовольная Роса пошла встречать гостя, которым оказался Ускатеги.

– Фернандо, – сказал он, войдя. – Я пришел просить тебя о помощи. Аврора просто остервенела, и у меня больше нет сил быть у нее мальчиком на побегушках. Работа официанта для меня слишком унизительна, да еще и в ресторане моей сумасшедшей сестры. Я ушел от нее. Но у меня нет ни гроша. Помоги мне, Фернандо. Найди для меня какое-нибудь приличное дело. Клянусь, я тебя не подведу.

Фернандо, сам не далее, как сегодня, пострадавший от крутого нрава Авроры, отнесся к Ускатеги с сочувствием и пообещал подыскать для него подходящую работу.

На следующий день он, пригласив к себе Андраде, поручил ему заняться расторжением брака с Элисендой.

– А что ты можешь доложить мне по делу о землях Ферейры? – строго спросил он затем.

– Это рискованное мероприятие, – ответил Андраде. – Я сделал все, как мы договорились, но боюсь, что когда-нибудь может разразиться большой скандал.

– Тебе не следует бояться, Андраде, – уверенно сказал Фернандо. – При моей власти и моих связях мы застрахованы от любого скандала. Посмотри: это сегодняшняя газета. «Журналист Эрнандес замешан в нападении на банк. А следствие молчит». Как тебе такой заголовочек? То-то же! Никто не смеет покушаться на честь Фернандо Мальдонадо!

Когда Алехандро узнал о тяжелых родах Эстефании, он предложил Леонардо вместе поехать в больницу:

– Я по-прежнему воспринимаю Эстефанию как сестру, да и тебе она не чужая.

Леонардо согласился и, приехав в больницу, увидел там Каролину, которая была очень взволнована.

– Не стоит так убиваться раньше времени, – попытался успокоить ее Леонардо.

– Ах, ты ничего не знаешь, – ответила Каролина. – Тут еще одно событие произошло…

– Ну, так расскажи, облегчи душу, – предложил Леонардо. – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя и всегда готов тебе помочь.

– Нет, не сейчас… Прости, но я хочу представить тебе Пабло Очоа. Это мой новый друг.

Увидев, как по-хозяйски, будто это его собственность, обращается с Каролиной Очоа, Леонардо поспешно покинул больницу. И даже на похороны Эстефании не пошел.

Мишель, внимательно наблюдавшая за Леонардо, поняла, что он чем-то очень расстроен, и пригласила его в театр.

– Прости, но у меня болит голова, – ответил на это Леонардо. – Видимо, мне надо хорошо отоспаться.

Он действительно собирался лечь пораньше спать, но неожиданно ему позвонила Каролина.

– Лео, можно я сейчас приеду к тебе? Мне так плохо!..

– Да, разумеется, – сонливость Леонардо тотчас же развеялась.

Приехав, Каролина рассказала своему бывшему мужу обо всех своих переживаниях, связанных со смертью Эстефании, а затем не утаила и историю с отцом, внезапно воскресшим из мертвых. Леонардо, как мог, утешал ее и даже предложил остаться у него до утра, но Каролина, выплакавшись, уже вполне пришла в норму и стала собираться домой.

– Спасибо тебе, что выслушал меня. Ты умеешь это делать, как никто на свете.

– А что же твой «новый друг»? – не удержался от колкости Леонардо.

– Это совсем другое, Лео… – неопределенно ответила Каролина.

Он проводил гостью до ее машины, и там Каролина еще раз поблагодарила Леонардо.

– Спасибо тебе за все, – она обняла Лео и поцеловала в губы так, словно прощалась с ним навсегда.

Этот самый поцелуй и увидела Мишель, возвращавшаяся из театра. «Так вот что значит его головная боль! – подумала она. – Зачем только надо было врать мне?»

На похоронах Эстефании Рейнальдо, сам того не сознавая, все время старался держаться вблизи Мерседес. Это было слишком оскорбительным для Мерсе, и она решила навестить свою соперницу в монастыре, чтобы расставить, наконец, все по своим местам.

– Я пришла сделать то, что никак не осмелится сделать Рей, – заявила она.

– Будь добра, – попросила ее Мерседес, – уйди отсюда. Здесь монастырь…

– Ах ты ханжа! – возмутилась Мерсе. – Нет, ты выслушаешь меня! Я не позволю тебе впредь стоять у меня на дороге. Раньше я была согласна и на роль любовницы, пока не поняла, что ты не любишь Рея! Тебе надо только одно: чтобы он из-за тебя страдал. Ты просто садистка!

Убирайся отсюда! – не сдержавшись, повысила голос Мерседес.

– Я уйду, – с достоинством ответила Мерсе, – но и ты задумайся над тем, что творится у тебя в душе. Тебе нравится выглядеть жертвой, чтобы все тебя жалели: «Ах, какая Мерседес святая и какой Рей подлец!» Но на самом деле все обстоит как раз наоборот. Это ты мучишь Рея из-за своего непомерного эгоизма! Прощай, святоша!..

Таких обидных слов Мерседес еще никто никогда не говорил, но она вынуждена была признать, что Мерсе отчасти права. Вон как эта женщина борется за своего возлюбленного, прощая ему все недостатки! А что же Мерседес? Ей подавай не реального Рея, а какого-то стерильного, лишенного всяческих отрицательных черт. Нет, это не любовь! Надо быть честной хотя бы перед собой.

Далее Мерседес стала думать о том, что и перед Господом ее совесть не чиста. Ведь в монастырь она пришла не потому, что решила посвятить себя служению Богу, а потому, что пыталась убежать то ли от Рейнальдо, то ли от себя самой…

Примерно этими же словами она и объяснила падре Эустакио свое решение оставить монастырь. И добавила:

– Я поняла, святой отец, что не так уж и люблю Рейнальдо. Постепенно я разочаровалась в нем… Особенно после того, как он изнасиловал Каролину.

– Все было совсем не так, дочь моя, – возразил Эустакио. – Ты обвиняешь Рейнальдо в грехе, которого он не совершал.

– Но мне об этом сказала мать Каролины, Элисенда!

– Она тебе солгала. Я не могу сказать, откуда у меня такие сведения, однако поверь: мне точно известно, что на Рейнальдо возвели поклеп.

Мерседес была несколько обескуражена таким заявлением падре, но все же оно не могло повлиять на ее решение оставить монастырь.

– Я хочу попробовать заново начать свою жизнь, падре. Сейчас я чувствую в себе достаточно сил, чтобы жить в миру одной, никак не соотнося свою жизнь с Рейнальдо.

– Мне жаль, что ты покидаешь монастырь, – сказал Эустакио.

– Я буду служить Господу другим способом, – ответила Мерседес. – До сих пор я бежала от жизни. Но теперь я возвращаюсь к ней.

Рей дождался, пока Хулио Сесар отправится на свою службу в банк, и лишь затем вошел в дом к Брихиде.

– Мама, я пытался поговорить с Хулио сначала в больнице, а потом и на похоронах, но он не удостеил меня даже взглядом. Смотрел так, будто перед ним пустое место. А я хотел предложить ему помощь. Ведь придется уплатить немалые деньги и клинике, и похоронному бюро.