Джулия Хилпатрик - Ретт Батлер

– И потом, мне кажется, дети не готовы к моему замужеству.

– Если вы надеетесь на их благословение, вы жестоко ошибаетесь. Они никогда не согласятся, чтобы у вас кто-то появился в жизни, кроме них. Вы им слишком нужны, им самим, всем им… Уэйду… Бо… Кэт… малышам… они слишком эгоистичны и думают только о себе… они не хотят, чтобы и у вас была своя собственная жизнь… Они хотят сделать из вас круглосуточную служанку. А когда они вырастут, вы останетесь одна, а я буду слишком стар, чтобы помогать вам.

Рон встал и медленно направился к двери, как будто надеясь, что Скарлетт остановит его, но она не произнесла ни слова. Тогда Рон все так же медленно повернулся и посмотрел ей в глаза.

– Вы губите из-за них свою жизнь, Скарлетт. Она кивнула, не отводя от него взгляда:

– Да, Рон, я знаю это. Но именно этого я и хочу. Что мне остается делать? И Ретт вероятно, не осудил бы меня.

– Не знаю, – не согласился с ней Рон. – Во всяком случае, он всегда хотел, чтобы вы были счастливы.

– Простите. – Скарлетт поднялась и вышла проводить Рона, а Бо смотрел ей вслед, успокоенный, по крайней мере тем, что она не собирается замуж. Ему бы не хотелось этого. И подсознательно Бо чувствовал, что и Уэйд тоже поддержал бы его, будь он с ними.

– Я тоже прошу прощения, – мягко сказал Рон, закрывая за собой дверь. После его ухода Скарлетт повернулась и увидела Бо, который стоял в дверях кухни и внимательно смотрел на нее. Неожиданно это привело ее в полное замешательство. Она не была уверена, что Бо слышал весь разговор, но подозревала, что это не исключено.

– У тебя все в порядке, тетя? – Бо медленно направился к Скарлетт, полный загадочности, с обеспокоенными глазами.

– Да, – улыбнулась Скарлетт, – все хорошо.

– Но тебе печально от того, что ты не выйдешь замуж за Рона? – Бо хотел знать, что она переживает, уверенный в том, что в большинстве случаев она искренна с ним.

– Не очень. Если бы я, действительно, любила его, я бы вышла замуж, когда он сделал мне предложение в первый раз, – это заявление настолько удивило Бо, что он остолбенел, и его вид вызвал у Скарлетт улыбку.

– Но тебе когда-нибудь придется выйти замуж снова, – озабоченно проговорил он, и Скарлетт рассмеялась. Сейчас она точно знала, что этого не произойдет никогда. Кроме всего прочего, у нее не было для этого времени. В суете вылавливания детей между поездами, обучением их в школе, да и вообще домашними делами, вряд ли она могла встретить мужчину, а в глубине души она и не хотела этого.

– Сомневаюсь.

– Почему? – в Бо разгоралось любопытство, пока они вместе поднимались наверх.

– Много причин… может быть, главная в том, что я слишком люблю вас всех. – Скарлетт набрала воздуха, почувствовала острый укол в душе и выдохнула: – А, может быть, потому что я люблю только Ретта. А, может быть, любовь, которая так много значит, умерла совсем… утонула в ту страшную ночь, утонула, как Элла, сделавшая выбор, и погибшая вместе с женихом. А Скарлетт отдала всю любовь Ретту, и в душе не осталось места для кого-то еще.

В последнее время Рон все чаще и чаще стал говорить Скарлетт, что дела в газете пошли на спад. Да она и сама это замечала. Со своей деловой хваткой Скарлетт могла какие угодно горы свернуть, но газетный бизнес ей не удавался. Что-то она в нем не понимала, хотя изо всех сил старалась вникнуть в это дело. Трезвый расчет и здравый смысл оставались, как всегда, при ней, но только этого было здесь явно мало. Даже помощь Джона Морланда не могла существенно поправить дело.

Газета все больше и больше приходила в упадок, и Скарлетт решила, что пора уже поговорить с Бо, чтобы он готовился заняться этим делом. Она уже все продумала и даже посвятила в свои планы Эшли, когда он недавно опять приезжал навестить их. Бо внял их наставлениям и уезжает учиться в Гарвард, а потом он займется газетой.

Скарлетт пока потянет ее и не будет продавать. В голове ее уже созрел целый план, как она увлечет Бо блестящими перспективами. И Скарлетт приступила к делу.

Бо выслушал ее без особого интереса.

– Да, наверное… а, знаешь, ты, конечно, сочтешь это ужасным, но я бы не хотел заниматься делами. Ну, то есть в том плане, как вы это себе представляете. Управление рудниками… издание газеты… и вообще…

– Ну… не ужасным, но почему ты не хочешь?

– Не знаю. Я просто думаю, что это очень скучно… Он говорил серьезно, а Скарлетт ощущала, что ей становится как-то не по себе от его слов. Конечно, не столько от слов, а от ощущения, что в этом мире, который она, как ей всегда казалось, знала и могла разложить на полочки, существуют какие-то непонятные ей связи. Она уже давно замечала это, но все как-то было недосуг разобраться, и она не обращала внимания на то, что ей было непонятно. И вот опять! Бо, сын Эшли и Мелани, так же, как и они, не хочет заниматься делами. Теми делами, которые приносят реальный и вполне ощутимый доход. Черт бы вас всех побрал! Что же это такое?

Ведь Бо воспитывался совсем в другой обстановке, рядом с ней и Реттом, а вырос с душой и устремлениями своих родителей.

Бо внимательно наблюдал за Скарлетт, видел, что она растерялась и не мог понять, почему. Наконец, Скарлетт очнулась от своих мыслей.

– Ну, а чем же ты хотел бы заниматься?

– Не знаю, – было заметно, что Бо колеблется, потом взглянул на нее, готовый признаться, если она его выслушает: – В один прекрасный день я подумал, что хотел бы стать режиссером, ставить спектакли.

Скарлетт взглянула на юношу с крайним ошеломлением. Идея показалась ей настолько нереальной, что она рассмеялась. А Бо, увидев, что она не сердится, пустился объяснять ей, насколько это волнующее и увлекательное занятие, как он представляет себе интересующую его работу, о спектакле, который он недавно видел.

– И когда же ты смотрел его? – Скарлетт не могла вспомнить, что недавно сама отправляла Бо в театр вместе с Кэт.

– Месяц назад.

«Юношеская блажь, – подумала Скарлетт, – только месяц назад увидеть что-то и уже забить себе голову, что это твое дело. Пока паниковать нечего, время покажет.

Она не будет отговаривать его, убеждать в чем-то. Это бесполезно. Бо ведь страшно упрямый. И потом впереди у него целая жизнь, и такая интересная».

– Я надеюсь, что ты все-таки передумаешь. Не могу же я все время заниматься газетой. У меня не все получается.

– Но ты всегда можешь продать ее, – заявил он с легкостью. – И Скарлетт поняла, все связанное с именем Ретта остается свято только для нее и еще, пожалуй, для Кэт. Для остальных со временем это уже теряет такое значение.

Осенью Бо уехал учиться в Гарвард. Он писал оттуда редко и впечатления его были совсем другие, чем у Уэйда, который был там раньше. Вечеринки, интересные люди, но не в университете, а в других кругах, где он бывал чаще, чем в университете. Во всяком случае, Скарлетт поняла это сразу. Девушки, причем, в каждом письме их имена менялись. И еще она поняла, что Бо не перестал бредить театром. Его письма напоминали собой целые отчеты о спектаклях, которые он смотрел там. Но они его не устраивали. Больше привлекали его театры Нью-Йорка.

Это успокаивало Скарлетт. От Гарварда до Нью-Йорка путь не близкий.

Скарлетт весь день провела в редакции. Хотя она и не принимала непосредственного участия в выпуске газеты, но финансовые дела, связанные с ее изданием, отнимали у нее все время.

Конкуренция была жесткая. Другими газетами руководили люди компетентные, знающие толк в деле. Особенно процветали де Янгс, которые были самой известной семьей газетчиков в Сан-Франциско.

Вечером, когда Скарлетт ехала домой, она еще продолжала перебирать в памяти события прошедшего дня и планировала, как ей организовать свой день завтра.

Она уже вышла из экипажа, как вдруг остановилась в изумлении. В проеме входной двери стоял Бо. Он возмужал со времени своего отъезда в Гарвард и стал очень красивым.

Скарлетт внимательно всмотрелась в его серьезное лицо и поняла, что он приехал неспроста.

– Что случилось? – вместо приветствия спросила она, отстраняясь от его порывистого движения к ней. – Почему ты приехал сейчас? Ведь еще не каникулы. Что? Тебя выгнали из университета?

Бо засмеялся, и шагнув к ней, взял за руку.

– Да ты войди в дом. Что же мы так и будем разговаривать на пороге?

– Да, ты, пожалуй, прав, – согласилась Скарлетт.

Потом уже, когда младшие угомонились и утомленные эмоциями от встречи с Бо, отправились спать, она вернулась к начатому разговору:

– Так все-таки, Бо, что произошло? И когда ты намерен вернуться в университет?

Юноша серьезно посмотрел на нее минуту-другую, прежде чем ответил:

– Мы поговорим с тобой об этом, но… не сегодня…, может быть, завтра. – Бо знал, что расстроит ее своим сообщением и пытался оттянуть неприятный разговор, но Скарлетт не отставала.

– Что-то случилось? У тебя проблемы, Бо? Бо немного смущенно покачал головой.

– Это не проблемы, тетя, но я не хочу возвращаться в Гарвард.

Скарлетт была шокирована. Все, что угодно. Но не это. «Бо… присмотри за ним… Я поручаю его тебе…» – она настолько явно услышала эти слова Мелани, сказанные в последние минуты жизни, как будто кто-то произнес их только что и совсем рядом. Она вспомнила и свое обещание Мелани: «О да! И Гарвард, и Европа, и все, что он захочет…» Ей с таким трудом удалось уговорить его поехать учиться и вот теперь опять…

Бо внимательно всматривался в напряженное лицо Скарлетт, пытаясь представить, о чем она думает.

– Но, Бо, мама так хотела, чтобы ты закончил Гарвард. Твой отец, и дядя Чарльз, и дедушка учились там. Как же так?

– Мне очень жаль, тетя. Но я не вернусь туда. – Бо уже принял решение самостоятельно.