Ольга Дашкова - Рецидив

— Да нет его дома.

— Как нет? Машина-то во дворе.

— Ну, хрен знает, может ушел куда.

— А может, там сидит и прячется, как крыса, надо дверь выломать. Вова, сука, открой по-хорошему.

— Лысый, ты ебанулся? Кто утром двери выламывает?

— Да мы легонько.

— Задача стоит найти девчонку, а не выламывать двери этому пацану. Может, его вообще в городе нет, и он знать не знает, где наша дикая.

– А может, девчонка там с ним кувыркается, Агатка — сучка классная, я бы повозил хером по ее личику. Давай, если она там, мы ее отшпехаем, а Шакалу скажем, что это пацан.

Заебись! Вот так, Агата Андреевна, решается ваша судьба, сейчас Лысый с дружком выломают так тихонько дверь и начнут шпехать и елозить своими херами по мне и в меня. Я даже всхлипывать перестала, перекладывая лезвие в правую руку и крепче его сжимаю. В окно, что ли, прыгать? Шиловы не успеют, не успеют мои братишки.

— Что за хуйня?

Где-то во дворе истошно завыла сигнализация, мужики за дверью замолчали. Потом послышались быстрые шаги. Левой рукой пытаюсь попасть в замочную скважину. Замки не поддаются, я волнуюсь, не туда кручу ключом от нахлынувшего ощущения спасения и в тоже время страха, голову словно стягивает металлическими прутьями, начинает тошнить.

Остервенело кручу замки, пока Лысый не вернулся и не начал выламывать дверь. Давай же, сука, открывайся. Первый замок открыт, подбираю ключ ко второму, сзади шум, стоны, не обращаю на это внимания. Этот извращенец, мой личный обожатель, видимо начал приходит в себя.

Да зачем тебе столько замков-то? Кому ты, блядь, нужен? Второй открывается сложнее, но я справляюсь. Засов, ладони вспотели, медленно приоткрываю дверь, выглядываю, лестничная площадка, еще три двери, воняет кошками. Прекрасно понимаю, что идти вниз на улицу, мало сказать, дурацкая идея, но оставаться здесь тоже нельзя.

Как только переступаю порог, оставляя ключи в замке, слышу шаги, кто-то поднимается. Мужские голоса, мат, они совсем близко, еще пара пролетов, и вот тут я такая тепленькая, без трусов, но в ботинках и пальто. Не знаю, в который раз по спине течет холодный пот, ноги словно приросли к полу. Но делаю усилие и быстро через ступеньку бегу наверх.

Сейчас они увидят открытую дверь, которую мне, дуре, надо было закрыть, но я ведь не главная героиня боевика, у меня соображалка работает ой как туго. Пробегаю два пролета и натыкаюсь на стоящего на краю лестницы мужчину. Сердце кажется выскочило из груди и бьется в конвульсиях прямо у его ног. За его спиной квартиры и никакой лестницы, потому что это верхний этаж, нет даже намека на чердак.

Он прижимает палец к губам, показывает знаком, чтобы я молчала, потому что я уже открыла рот, чтобы заорать. Я реально бы заорала, реально, но горло словно сдавило. Темная куртка, джинсы, высокий, широкие плечи, темные волосы, небритый несколько дней, у него восточная внешность. Его вроде бы не удивляет мое появление, смотрит с любопытством, а я за эти секунды прокручиваю все предположения, кто он такой.

Дергаюсь назад, но он быстро хватает меня за пальто, прижимает к себе, зажимая рот ладонью. Внизу шум, топот.

— Чшшш, молчи, — мужчина шепчет мне на ухо, а меня трясет.

Цепляюсь за его куртку, хочу отстраниться, но сил никаких уже нет, не понимаю, кто он и зачем здесь. Я разучилась различать, кто друг, а кто враг. Он вжимает мое тело в свое, стоит, не двигаясь, словно каменный, но я чувствую, как размеренно стучит его сердце в отличие от моего.

— Сука, как такое может быть, Лысый? Ведь дверь была закрыта.

— Иди сюда, наш дружок здесь.

Снова шум, шаги, удаляющиеся голоса. А я все еще продолжаю сжимать в руке лезвие, словно мы с ним стали родными.

— Пойдем, только не дергайся и быстро.

Он тянет меня вниз, а во мне снова нарастает паника, вот совсем я не железная леди, понимаю, что надо идти, что надо уходить, но страх берет верх над разумом. Упираюсь ногами, отрицательно машу головой, чувствую, что по щекам снова текут слезы.

— Смотри на меня, в глаза. Не бойся, слышишь, не бойся.

Тянет за руку, до боли сжимая пальцы, тащит за собой по лестнице, я, словно в тумане, прохожу мимо той двери. Один пролет, второй, третий, еще, еще, много ступенек.

В лицо неожиданно ударяет холодный воздух, мы на улице, мужчина продолжает меня куда-то тащить. Мне бы остановиться, спросить, кто он такой, куда меня ведет и что ему нужно, но в голове пульсирует дикая боль. Мозг от холодного воздуха начинает соображать, резко останавливаюсь, не дойдя несколько метров до черного внедорожника прямо за углом этой проклятой пятиэтажки.

— Отпусти меня, отпусти, — вырываю руку, но не получается. — Не трогай меня, не надо, — срываюсь почти на крик.

— Ты что, совсем дикая?

— Кто ты такой? Что тебе надо? Отпусти!

— Так, посмотри на меня! Да не дергайся!

Он стоит слишком близко, вижу в его почти черных глазах холодный блеск, он сердится, брови сведены вместе, губы поджаты. Он касается моей шеи, я даже не улавливаю движение его руки, а меня ведет в сторону, и накрывает темнота.

Глеб

— И долго она так?

— Она просто спит, Глеб, чего ты переживаешь?

— Она спит уже двенадцать часов, ты сам сказал. Это вообще нормально?

— Твоя девчонка паниковала, еще немного, и она могла навредить себе, в ее руках была опасная бритва. Ты знал, что она малость дикая?

Знал ли Глеб, что Агата дикая? Да, она именно такая и была, в ней было все чересчур: движений, взглядов, полных то откровения, то ненависти. Яркая, дерзкая, одни ее татухи чего стоят.

— Но можно ведь было как-то помягче.

— Я очень мягко, одно касание, и она спит. А она занятная даже, но все равно неуправляемая.

— Спасибо, друг.

— У меня предчувствие, что я еще не раз буду спасать тебя и эту девчонку.

— Ты мой персональный супермен.

Кирилл улыбнулся, похлопал меня по плечу.

— Я был там раньше, чем ты мне позвонил, уже подъезжал к дому парнишки, он работает барменом в том клубе около года. Я бы и не подумал, что девушка может быть у него, не анализировал, с кем и куда она могла пойти. Но дома ее не было, случайно наткнулся на ее подружку, она тоже ее искала. Станислава Стрельцов, танцовщица, она-то и сказала, что последний раз видела Агату с барменом по имени Владимир.

— Что она так долго делала у него? Пряталась?

— Очнется, спросишь. А еще почему ее так активно ищет Коваль и его ребята и почему она так странно выглядела, футболка вся залита кровью, но я осмотрел, кровь не ее.

— Кровь?

— Да. Я поднялся первый к квартире этого Володи, не успел позвонить, как послышался шум, поднялся на этаж выше, парни Коваля искали ее, наверное, по камерам вычислили с кем она ушла. Хотел было уже спуститься, разобраться с ребятами, не сидеть же в кустах, но у них сработала сигналка, а потом передо мной возникло это чудо, с опасной бритвой и дикими глазами.

Смотрю на спящую девушку, а у самого в груди непонятные, очень противоречивые ощущения. После того сна, еще в Мюнхене — кровь на снегу и выстрел, никогда не видел ничего подобного, даже страшно стало. Мне и страшно! Качаю головой, рассматриваю лицо Агаты, на скуле синяк, нижняя губа припухшая и разбитая, сжимаю кулаки.

В голове четкое осознание того, что я должен был ее защитить, но не защитил, уехал. А надо было поддаться первому правильному желанию, схватить ее и увезти как можно дальше, а самому разбираться в этом дерьме, спокойно и без нервов. Так чисто, бросил у порога, мол, не ходи в клуб, будь осторожна, знал ведь, что пойдет. Если учесть информацию о том, что нашелся Ягуар, Воронцову это сообщил лично начальник убойного отдела. В салоне автомобиля нашли несколько документов на его имя, но той нужной папки, что осталась в тот вечер на заднем сидении, судя по описи содержимого салона, не было.

Меня волновал неопознанный труп и алмазы. Следствие зацепится за эту историю, найдут кучу отпечатков моих и Егора, одно хорошо, то, что я подал машину в розыск, заявив об угоне, умолчав лишь о том, что ее у меня угнали под дулом пистолета.

— Ее искали еще двое парнишек, я их не видел раньше, деликатно так расспрашивали персонал и девочек. Одна самая разговорчивая проболталась, что одного из ребят зовут Свят.

— Кличка?

— Не знаю, не стал проверять, узнал адрес бармена и поехал, по дороге позвонил ты.

— Что за бармен? У них что, роман, что он ее спасает?

Внутри как-то неприятно поскребло по нервам. Не первый раз ловлю такие ощущения, и все они связаны с Агатой.

— Не, этого я не знаю.

— Спасибо еще раз.

— Обращайся.

Кирилл вышел, он привез Агату к себе, и сейчас она лежала, накрытая пледом на его диване. Я даже не снял пальто, как был, присел рядом, десятичасовой перелет дался нелегко, я извел всего себя, продумывая и просчитывая разные варианты, но всегда сводился к одному. Все связано вместе большим клубком: клуб, алмазы, угон моей тачки, Агата, те парни, которых она прикрывает.

Что они сделали? Заставили? Принудили? Угрожали ей, чтоб она им помогала? Или она на самом деле случайная жертва? Жертва или сообщница? И так ли случайно она работает в том клубе, у хозяина которого из-под носа увели алмазы и деньги за них. Тот турок, о котором все говорили, тоже странный, надо бы навести о нем справки.

— Где я?

Резко оборачиваюсь, смотрю на проснувшуюся девушку, она трогает себя за голову, морщит лоб, чуть приоткрыв глаза, смотрит на меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Где я?

— У моего друга.

Агата отворачивается, прикрывает глаза руками.

— На, выпей, это снимет головную боль. А потом мы поговорим.