Мораг Прунти - Рецепты идеального брака

Основа рецепта, то, что делает его удачным, остается тайной. Вкус — очень индивидуальная вещь, и тем не менее, рецепт может открыть человеку глаза на те блюда, которые, по его мнению, ему не нравятся. Потом можно снова смешать все ингредиенты, в точности исполнить все предписания, а результат все равно будет ужасен.

У меня так всегда выходило с черным хлебом моей бабушки Бернардины. Я делала все точно так, как она мне показывала, но хлеб получался или слишком рассыпчатым, или суховатым, или твердым.

— Ты чересчур суетлива, — говорила бабушка. — Положи немного джема и просто съешь. Завтра опять все будет иначе.

И действительно, всегда было иначе. Но никогда не было правильно.

Как в моем браке с Дэном.

Говорят, что человека, за которого собираешься выйти замуж, просто узнаёшь. Считается, что должно быть так. Встречаешься с париями, спишь, живешь с ними — влюбляешься и расстаешься, так проходит время между двадцатью и тридцатью годами. А потом просто приходит день, когда ты встречаешь мужчину и понимаешь, что он — «тот единственный». Он отличается от всех, кого ты когда-либо встречала. С ним ты чувствуешь себя более счастливой, более живой и совершенно особенной.

И ты выходишь замуж.

В течение двух недель вы — Барби и Кен. Пышная показательная свадьба в Плазе, ты надеваешь белое подвенечное платье несмотря на то, что тебе уже за тридцать. В течение двух недель на Карибах вы тратите то, что должно было стать первым взносом за ваш будущий дом.

Потом, когда твой «Кен» приходит домой, ты начинаешь понимать, что это была импульсивная покупка. Тебе так хотелось «статуса замужней женщины», что ты не обдумала все хорошенько, а он теперь не выглядит так хорошо, как казалось в неверном свете одиночества. Он не очень-то тебе подходит, хотя ты и убедила себя в том, что он пригоден для ежедневного использования. Теперь же, наоборот, ты считаешь его неудобным и раздражающим. Он стоил тебе твоей свободы; он — твоя ошибка, за которую придется платить втридорога. Ты замужем три месяца, а все, что он говорит и делает, заставляет тебя беззвучно кричать: «До конца жизни! Я не смогу выносить это до конца жизни!»

Но вслух ты этого не произносишь, потому что тебе стыдно за свою ужасную, ужасную ошибку. Ты не произносишь этого даже несмотря на то, что ты презираешь его за манеру стричь ногти в постели. Ты отлично понимаешь, что для развода этого недостаточно. Ты осознаешь, что эта молчаливая пытка, с которой ты живешь, — только твоя вина, потому что ты вышла за него замуж, хотя и не любила его по-настоящему. Сейчас, думая о прошлом, ты спрашиваешь себя: любила ли я его когда-нибудь или это было просто отчаянное желание выйти замуж? Потому что любовь слишком сильна, чтобы позволить всем этим мелким каждодневным неприятностям превратить ее в ненависть. Любовь выше этого. Любовь не совершает ошибок. Только не истинная любовь. Не та любовь, что приводит к замужеству.

К седьмой педеле тебя начинают ободрять статистические данные, указывающие на то, что один из четырех браков заканчивается разводом; и ты решаешь, что шести месяцев достаточно для того, чтобы твои попытки все уладить были замечены.

Если не считать того, что у тебя ничего не получилось. Ты пыталась, это правда. И теперь ты не можешь перестать думать о том, что, возможно, ты просто принадлежишь к поколению женщин, для которых брак — изматывающее и трудное времяпрепровождение.

Или, возможно, нет никакой универсальной группы, к которой можно было бы себя отнести, никакого клише, за которым можно было бы спрятаться.

И в этом случае я — просто женщина, вышедшая замуж не за того парня и пытающаяся найти выход.

Крыжовенный джем

Сам джем приготовить несложно, но большое значение имеет качество ягод и время, когда их собрали. Ягоды содержат собственное уплотняющее вещество, пектин, которое появляется только тогда, когда плод только что созрел. Если срезать его слишком рано, он будет спелым, но вкус — вяжущим; а если срезать слишком поздно, плод будет сладким, но джем — водянистым и жидким.

Крыжовник отлично подходит для джема, потому что в изобилии растет в этой части страны. Добавьте 4 фунта сахару на 3 фунта крыжовника и кипятите в металлической кастрюльке в одной пинте воды. Важно не уменьшать огонь; в течении всего времени ягоды должны кипеть, иначе джем не получится. Чтобы проверить, готов ли джем, капните его с чайной ложки на холодную тарелку. Когда капля начнет застывать, слегка троньте её ложкой. Если капля сминается, джем готов. Переложите его в простерилизованную банку и немедленно закройте ее.

Манхэттен, Нью-Йорк. 2004

Джем ведь так легко приготовить: просто фрукты, сахар и вода, — и тем не менее, процесс зависит от химического процесса, который не так-то легко проконтролировать, Джем надо нагреть до кипения, а потом продолжать кипятить строго определенное количество времени, пока он не будет готов застыть.

Если огонь не той температуры, процесс загустения никогда не начнется. Если джем перекипит, то будет густым и вязким. А иногда бывает, что берешь лучшие ингредиенты, ставишь на огонь нужной температуры, а химический процесс по какой-то причине все равно не начинается.

Знакомо звучит?

Дэн — обычный парень. Не в плохой смысле, нет, быть обычным парнем — это здорово. Я имею в виду, что для меня он обычный, в этом-то вся проблема.

Была ли я когда-нибудь влюблена в него? Я уже не знаю. В день нашей свадьбы я призналась ему в любви, и, в каком-то смысле ослепленная значительностью момента, я перестала понимать, что такое любовь. Я потеряла веру в то чувство, которое в первую очередь заставило меня сказать «да».

Дэн классный. Правда. Просто не для меня.

Я встретила его около полугода назад (если бы я его любила, смогла бы вспомнить точно), хотя я догадываюсь, что он топтался на заднем плане моей жизни и до этого. Он был управляющим в здании, где находилась моя квартира. Я уже слышу, как вы кричите: «Не спи с управляющим своего дома!» Основное правило незамужней женщины в Манхэттене. Когда трубу прорвет, кому ты станешь звонить? Оставаться в дружеских отношениях, кокетничать по необходимости и давать чаевые в Рождество. Это те отношения, в которые не стоит впутываться.

Только если тебе не настолько грустно и ты не настолько отчаялась, что боишься превратиться в одну из тех женщин, кто жалуется на одиночество, плачет в подушку, заказывает множество ароматерапевтических препаратов и страстно жаждет человеческого прикосновения.

Картина жизни одиноких жительниц Нью-Йорка сурова.

Есть игроки: обеспеченные охотницы за мужьями, которым не чужд дух соревнования, они ухожены, разодеты и накрашены, как стриптизерши. И есть все остальные — те, кто шатается по барам, забывая переодеть рабочие туфли, берет помаду у подружки, когда уже поздно возвращаться за своей; те, кто знает, что никогда не встретят мужчину, если не приложат к этому усилия. Все мы стараемся выглядеть так, как будто нам все равно, притворяясь, что только мы сами друг для друга и важны. Возможно, я цинична, но за сияющей косметикой и тщательно отмеренным равнодушием я всегда видела храбрые лица. Я точно знала, что в глазах моих ближайших подруг я — просто эмоциональный заменитель мужчины, которого они еще не встретили. Друг для друга мы были комментаторами, важными для эмоционального выживания, но не главными. Мы одевались, ухаживали за собой, сияли, когда нам было тридцать, в то время как мечты о мужчинах, замужестве и детях превращались из исконного права во что-то несбыточное.

Я плохо притворялась.

Хотя меня вырастила либеральная мать-одиночка, выбравшая этот статус сознательно и, тем не менее, никогда полностью не уверенная в правильности своего выбора, ролевыми моделями в любовных отношениях для меня стали мои дедушка и бабушка по материнской линии. Мой дедушка Джеймс был школьным учителем в маленьком городке, а бабушка Бернардина — отличной домохозяйкой и поварихой. В детстве я проводила у них по меньшей мере два летних месяца каждый год и грелась в лучах того тепла, что они, очевидно, испытывали ко мне и друг к другу. Благодаря их браку мое детство было организованным и традиционным. Их образ жизни сильно отличался от нестабильного, непредсказуемого образа жизни моей богемной матери-художницы, их дочери, Ниам. Долгие летние дни были наполнены совершенно простыми домашними делами; Джеймс, копающийся в своем любимом огороде, Бернардина, пекущая хлеб и позволявшая мне рассыпать муку по кухне. Мои дедушка с бабушкой не демонстрировали свою любовь, но она проявлялась во всех маленьких делах, что они совершали друг для друга.

Бернардина и Джеймс были женаты пятьдесят лет, и, будучи подростком, я дивилась чуду любви, которая может продержать людей вместе почти втрое дольше моей жизни. Моя бабушка пережила деда на восемь лет. После ее смерти я получила пакет, в котором хранились ее рецепты и воспоминания, что она записала для меня. В течение десяти лет после ее смерти мне не хватало смелости прикоснуться к ним. Но отпечаток, что бабушка с дедушкой оставили в моем сердце, превратился в желание найти мужчину, с которым можно было бы построить такие же отношения, какие были у них. Любовь, которая могла бы длиться полвека.