— Очень рад был увидеться с вами, мисс Саттон. Примите мои извинения, если новости о Роуланде расстроили вас. Но зато теперь вы все знаете и, я уверен, поступите правильно.

Она вошла в дом и закрыла за собой дверь.


Вот уже второй день Роуланд даже не пытался притвориться, что в хорошем настроении. Знакомство с Элизой, на которое он согласился, чтобы поправить свои дела, взбудоражило его, однако надежды на скорое удовлетворение проснувшихся желаний не было. Увидев, что рабочий криво заколачивает гвозди, он с рычанием вырвал у него молоток из рук:

— Вытащи это и сделай как следует!

После этого остальные начали сторониться старшего мастера, он их не винил. Роуланд получил что хотел, поцеловал Элизу, и это выбило из колеи. Он вообще-то знал, что так поступать не следовало, однако подобные мысли его и раньше никогда не останавливали. Он всегда получал желаемое, а Элиза, эта принцесса, ему нравилась, особенно когда злилась и не пыталась демонстрировать свои профессиональные навыки. Она рассердилась на него и от этого удивительно похорошела, зеленые глаза потемнели, на щеках вспыхнул очень привлекательный румянец. И еще долго в ней будет гореть обжигающее пламя, вызванное желанием показать себя.

Подумав об этом, Дориан усмехнулся. Она не стала разыгрывать недотрогу, тогда как обычно благородные девицы буквально выставляют напоказ свою невинность. Несмотря на это, у него не было сомнений в том, что склонная к авантюрам Элиза Саттон — настоящая леди. Впрочем, мужчины вроде Роуланда предпочитали не связываться с леди, потому что они обычно требовали продолжительных отношений, на что Дориан готов не был.

— А вот и красотка! — крикнул один из рабочих, грубый парень по имени Адам.

Обычно Дориан таких не нанимал, но в этот раз выбирать было практически не из кого, да и к тому же хотелось поскорее начать работу над яхтой.

— Заткнись! И впредь будь почтительнее! — прорычал Дориан.

Оторвавшись от работы над каркасом, он увидел, как Элиза пересекает двор. В это утро она выглядела настоящей принцессой, немаловажную роль сыграл ее туалет. Роуланд знал, что одежда женщины — ее броня, а Элиза в утреннем платье из узорчатого шелка цвета лаванды выглядела просто идеально. Костюм дополняли мягкая серая шаль и капор с кружевной отделкой того же цвета. Очень скромный и благопристойный ансамбль. Правда, скорбящей дочери следовало одеваться немного иначе. Дориан даже на мгновение подумал, что Элиза вообще отказалась от траура. Скромность костюма ничуть не портила ее. Проводив взглядом покачивавшиеся юбки и то, что скрывалось под ними, Дориан решил, что все дело в походке.

Элиза пересекала двор, игнорируя устремленные на нее внимательные взгляды, высокомерное поведение не осталось незамеченным. Дориан впервые ощутил укол вины за то, что нанял на работу такой сброд. Эти грубияны понятия не имели о том, как вести себя с леди. Впрочем, он и не знал, что она собирается появляться на верфи каждый день.

— Я так понимаю, сказанное мной вчера вы оставили без внимания. — Дориан отложил инструменты, с помощью которых крепил обшивку к каркасу судна.

— И вам доброе утро! — Не обращая внимания на холодное приветствие, Элиза весело улыбнулась. — Мне нужно кое-что с вами обсудить. У вас найдется свободное время?

Услышав этот вопрос, Адам Бент противно ухмыльнулся:

— Собираешься выслушивать приказы этой малышки? И какой ты после этого начальник?

Послышались неприятные смешки. Это нужно было пресекать в зародыше. Рабочие не станут уважать мастера, который кидается к женщине по первому ее зову. С такими, как Бент, Роуланд уже сталкивался во время своих путешествий. Быстрым движением он выхватил у Адама из рук разметочный нож и приставил тому к горлу.

— Если тебе вдруг интересно, он острый и может сделать больно, — с дикой яростью прошипел Роуланд, и всем стало ясно, что он не шутит.

Глаза Адама стали огромными от страха. Элиза за спиной у Роуланда вскрикнула. Все рабочие замерли и уставились на старшего мастера. Хорошо. Пусть смотрят. Пусть знают, кто здесь главный и на что он готов, чтобы подтвердить право занимать эту должность.

— Извинись, — продолжил Роуланд.

— Да в этом нет никакой необходимости. — Элиза сделала шаг вперед.

Неудачное она выбрала время, чтобы вмешаться.

— Нет, есть, черт побери!

Дориан смотрел в глаза Бенту, зная, что тот просто задира и откажется от своих слов. Задиры всегда сдаются при малейшей опасности, а что может быть опаснее ножа, приставленного к горлу? Тонким лезвием можно нанести особенно ужасную рану.

На шее Адама проступила капелька крови.

— Прости, мастер, — заикаясь, сказал он.

— Пообещай, что это больше не повторится.

— Это больше не повторится.

Дориан оттолкнул его.

— Ты прав, не повторится. А теперь, мисс Саттон, не будете ли вы любезны, проследовать за мной в контору?

Возможно, кабинет Элизы не самое подходящее место, особенно когда воспоминания о вчерашнем все еще очень ярки, но больше отвести ее было некуда.

— Вот так вы управляете верфью, мистер Роуланд? Держите всех на острие ножа? — не дожидаясь, пока он заговорит, выпалила Элиза, едва закрылась дверь.

— Да, когда это необходимо. — Дориан скрестил руки на груди. — Вчера я сказал, что ваше присутствие мешает работе, но вы приехали снова.

— Мне нужно было увидеться с вами, — ровно ответила Элиза.

Дориана восхитила ее уверенность. Ни тени сожаления в глазах.

— Вы могли бы вызвать меня к себе домой. Здесь не место женщине.

— Я не была уверена в том, что вы наденете рубашку, — Элиза даже не пыталась маскировать колкости, — не могла допустить, чтобы вы опозорили дворецкого. — Она посмотрела на него искоса, от этого взгляда ему стало не по себе, а потом загадочно добавила: — Впрочем, теперь уже поздно что-то предпринимать. Рубашка уже ничего не исправит.

— В рубашке, без рубашки, для меня это не имеет никакого значения, принцесса.

Дориан говорил подчеркнуто медленно. От Элизы он не видел ни пощечин, ни прочих глупостей, какие совершают леди, когда стыдятся признать, что им понравилось запретное удовольствие. Сейчас эти глупости он принял бы за шаг вперед.

— Конечно же для вас это не имеет никакого значения, — она изобразила благопристойную улыбку, — вас ведь все равно нигде не принимают. Так какая разница? Вы можете голый по улицам бегать. Ах, стойте, да вы ведь именно так и делаете!

Так вот в чем дело! Элиза выяснила, кто он. Интересно, откуда? Обычно у леди нет доступа к таким сведениям.

— Почему же, в нескольких домах мне рады. — Роуланд попытался защититься.

— И этого оказалось достаточно, чтобы вы познакомились с моим братом.

— Да, тот вечер в поместье недалеко от Оксфорда! Ничего особенного, просто приглашение от друга моего друга, с которым я давно не виделся, — объяснил он. Встреча с Уильямом действительно была счастливой случайностью. Приличное общество закрыло двери своих домов для Роуланда, как только слухи о его похождениях в Средиземноморье достигли Англии. — Да и имеет ли это значение? Уверяю вас, я в состоянии достроить яхту, несмотря на то, что меня не принимают.

Элиза фыркнула.

— Полагаете, то, что можете достроить яхту, искупает ваши недостатки? Это не так! Я считаю, вы должны были сказать мне, что вы лорд Роуланд, сын герцога Эшдонского.

Он улыбнулся и присел на край стола.

— Но тогда бы вы не наняли меня на работу, и мы многого лишились бы.

Взгляд Дориана скользнул на губы Элизы, это был намек на то, чего оба лишились бы.

— Вы создаете мне проблемы одним своим присутствием! Если кто-то узнает, что вы здесь, моей компании конец!

Улыбка Роуланда поблекла.

— Конец компании грозит только в том случае, если вам есть дело до мнения посторонних. — Он ступил на скользкую почву. Возможно, Элиза пришла, чтобы уволить его. Эта мысль расстроила Дориана. Он здесь всего два дня, но уже успел немало сделать. Чего стоило найти рабочих! Он стал играть янтарным пресс-папье с насекомым внутри, давая Элизе возможность подумать. — Мисс Саттон, вам есть дело до мнения посторонних?

Вопрос был задан удачно. По лицу Элизы стало ясно, что она не знает, как ответить. Тогда Дориан ответил за нее:

— В том-то и суть скандала, мисс Саттон. Он может укусить, только если все согласятся с тем, что у него хватит на это сил. Если говорить откровенно, я не знаю, как вы собираетесь добиваться намеченных целей, обращая внимание на скандалы. Уверен, вы тоже видите здесь противоречие.

На самом деле он был уверен в обратном. Элиза принадлежала к числу людей, решительность которых рождалась в результате слияния наивности и идеалов и превращалась в яд, если попадала под влияние общественного мнения. Кто-то должен сказать ей правду. В противном случае компании действительно грозит опасность. Так работать нельзя.

Дориан смягчил тон:

— Мисс Саттон, вы знаете, что такое силлогизм? Леди не строят корабли. Мисс Саттон строит корабли. Следовательно, мисс Саттон не леди. Нет, правда, в соответствии с принятым в обществе определением этого слова она не леди. Понимаете, о чем я?

Ее темные брови вытянулись в линию, между ними залегла складка, однако это лишь придало Элизе больше очарования. Роуланду захотелось как-то сгладить испуг. Такие мысли были ему несвойственны, он не привык к рыцарским чувствам.

— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, но, при всем моем уважении, согласиться не могу. — Она вздернула подбородок, защищая свое мнение.

— Вам придется сделать выбор, — настаивал Роуланд. — Мое присутствие здесь должно волновать вас в последнюю очередь, если вы заботитесь о своей репутации. Одной этой проклятой яхты будет достаточно для того, чтобы утопить вас! И это не игра слов!