CurvyPragmatist - Reset

Было два отличительных, но таких подобных звука, которые Эмма боялась слышать во время работы. Один из них — стук каблуков Реджины Миллс, а другой — треск трости мистера Голда. И один из этих звуков доносился до офиса шерифа. Эмма была убеждена, что они оставили свои разногласия, чтобы гарантировать, что один из них сорвет рабочий день Эммы своими нелепыми делами.

Сегодня была очередь мистера Голда. Эмма подняла голову, когда мужчина вошел в главный офис и повернулся, чтобы убедиться, что Эмма в своем кабинете. В одной руке он держал папку, а другой опирался на трость.

— Шериф Свон, вас очень трудно застать на рабочем месте, — прокомментировал он, улыбаясь.

По правде говоря, Эмма избегала Голда. Она видела, как последние дни он собирался подойти к ней пару раз, но она легко уворачивалась от него. Очевидно, он все же решил порешать дела в ее офисе. Она положила свою ручку на стол, жестом приглашая мужчину сесть.

— Спасибо, — сказал он, все так же улыбаясь, и положил папку перед девушкой.

— Итак? — вздыхая, спросила Эмма.

Она не была настроена на какие-либо игры, поскольку проклятие пало пять месяцев назад, и, по возможности, Эмма избегала каких-либо дел с Голдом. Она знала, что он несет ответственность за появление магии в Сторибруке и что именно он послал рейва за Реджиной. И этого было достаточно, чтобы держаться подальше от Голда.

— Значит, сразу к делу? — улыбнулся Голд, — Мне нравится такое качество в человеке. Если вам когда-либо надоест в правоохранительных органах…

— Голд! — Эмма прервала его предупреждающим голосом.

— Конечно, — кивнул мужчина, как будто вспомнил о деле.

Эмма ненавидела его приветливый тон, который обычно означал, что он что-то задумал.

— Как вы знаете, — начал Голд, — я еще и адвокат в Сторибруке. Мое… понимание договоров было заключено в контракте на участие сделки с вами, Шериф.

— Со мной? — Эмма нахмурилась, — мне нечего продавать.

— Ах, это не контракт купли-продажи, мисс Свон, — Голд улыбнулся, похлопав по папке пальцами, — это… больше касается наследства.

— Наследства? — спросила Эмма, — кто-то умер?

— Не совсем, — с ухмылкой ответил Голд.

Он открыл папку, чтобы показать Шерифу официальные документы. Мужчина взял нужный листок бумаги и положил его перед Эммой.

Эмма, посмотрев на документ, увидела свое имя, а также имя Генри и Реджины. Документ был подписан Реджиной и засвидетельствован Голдом. На каждом листке пустовала строчка для подписи Эммы.

— Что это? — с раздражением спросила Эмма.

— Я полагаю, что все довольно понятно, Шериф, — Голд нахмурился, наклонился вперед и провел пальцем по названию документа, прочитав вслух: "Отказ от усыновления".

Сердце Эммы начало громко стучать в груди, огромное количество ужасных мыслей пронеслось у нее в голове.

— Что за дерьмо? Что это? Объясни! Сейчас же!

— Реджина отказывается от своих прав на Генри, аннулирует усыновление и подтверждает, что теперь Вы — официальный опекун Генри, — объяснил Голд.

Эмма дрожащими руками взяла документ и начала читать первые несколько строк, которые, хоть и были на юридическом языке, который она не очень понимала, все же, подтверждали тот факт, что Реджина не претендует на мальчика.

— Генри будет Вашим сыном. У Реджины не будет законного права видеться с ним. Фактически она указала, что она вообще этого не хочет, — продолжал Голд.

— Почему? — кажется, пульс зашкаливал, потому что дышать становилось тяжелее. Эмма взглянула на Голда, — почему она делает это? Что она задумала?

Голд откинулся на спинку стула и пожал плечами.

— Я просто отвечаю за оформление, доставку и подписание документов.

Эмма положила листок обратно в папку.

— Я ничего не подпишу, это явно какая-то игра.

— Я подозревал, что Вы так скажете, — кивнул Голд, — у Эдит Монро есть юридический опыт, так же, как и у Кэтрин Нолан, и я полагаю, что Вдова Лукас тоже в состоянии помочь Вам. Я предлагаю Вам поговорить с кем-то еще, чтобы подтвердить законность этого документа, включая требования шкалы времени.

— Какие требования? — Эмма обозлилась на него.

— Реджина чувствует, что она находится в неустойчивой ситуации, и хотела бы решить этот вопрос как можно раньше. Поэтому она хочет, чтобы документы были подписаны и начали действовать в течение двадцати восьми дней. Если, вы, конечно, не хотите вести переговоры об условиях соглашения, — Голд вздохнул, будто весь разговор был неинтересен ему.

Голду, возможно, на самом деле было неинтересно, но вот мозг Эммы в тот момент делал сальто.

— Что произойдет через двадцать восемь дней, если я не подпишу документ?

— Тогда Генри будет помещен в систему усыновления, — сказал Голд, — так или иначе, Реджина расторгнет договор об усыновлении.

Кажется, от шока челюсть Эммы готова была поздороваться с полом. Она молча уставилась на мужчину.

— Реджина предложила щедрое урегулирование вопроса, даже слишком щедрое, если вас это интересует, — фыркнул Голд, ища другой лист бумаги и передавая его Эмме, — две тысячи долларов будут выплачиваться Вам ежемесячно, пока Генри не исполнится восемнадцать, остальная часть денег на его образование.

— Зачем она это делает? — шептала Эмма, держа дрожащими руками листок.

— Я считаю, из-за того, что Реджина не видела мальчика после того, как проклятие было разрушено, — сказал Голд, — это больше, чем двадцать недель назад, почти пол года.

— Но… — Эмма запиналась, — но… она, она любит его, я знаю, что она….

— Отказ от усыновления не означает, что она не заботится о мальчике, — сказал Голд, — быть может, она просто дает ему лучший шанс.

Голд встал.

— Я оставлю эти документы Вам, Шериф, и предлагаю взглянуть на них на досуге. Свяжитесь со мной, когда Вы будете готовы, чтобы подписать, или если захотите изменить что-либо в рамках контракта.

Голд посмотрел на Эмму, которая все еще с шокированным лицом смотрела на бумаги. Он вздохнул.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он и направился к выходу.

Эмма не знала, прошло ли с момента ухода Голда тридцать секунд или тридцать минут, когда она схватила папку со стола и начала просматривать различные листки бумаг. Девушка попыталась прочитать эти юридические документы, но она была в таком шоке, что информация просто не усваивалась ее мозгом, и Эмма продолжала смотреть на название документа "Отказ от усыновления".

Она быстро собрала все бумаги и сложила в папку, захватила коричневую кожаную куртку и быстро вышла из офиса. Несколько минут спустя Эмма бежала по улице в сторону закусочной, игнорируя при этом нескольких человек, которые поздоровались с ней.

— Эй, — поздоровалась с Эммой Руби, — все в порядке?

— Где бабушка? — задыхаясь, спросила Эмма.

— Она на ресепшене в гостинице, — ответила Руби, и Эмма быстро прошла мимо стульев и столов в сторону стойки регистрации. Когда Эмма оказалась возле ресепшена, она громко позвала бабушку.

Та вышла из офиса с очками в руках.

— Эмма? Все в порядке?

Эмма протянула папку дрожащими руками

— Голд сказал, что у Вас есть опыт в юридических документах…

Бабушка кивнула, взяв папку, и жестом указала Эмме пройти в офис. Руби бежала за Эммой, чтобы понять, что происходит.

— Подай нам чаю, Руби, — попросила бабушка, входя в кабинет.

Кабинет заморозился во времени, как и остальная часть гостиницы, предоставляющая номера с завтраком. Если часть Сторибрука застряла в восьмидесятых годах, то Бабушка застряла в шестидесятых. В офисе был маленький деревянный столик, потертое кресло и небольшой диван у стены. Бумаги были сложены в стопки, и Бабушка, сев на стул, очистила место для папки.

— Присаживайся здесь, — указала бабушка Лукас на диван.

Она, заложив круглые очки, открыла папку и начала читать документ. Ее брови поднялись:

— О, мой… — прошептала она и посмотрела поверх очков на Эмму, а затем вернулась к чтению.

Эмма молчала, когда Лукас старшая медленно читала документ и остановилась лишь тогда, когда подошла Руби с подносом для чая. Брюнетка держала поднос одной рукой, когда второй рукой тащила маленький столик к дивану. Она поставила поднос на стол и начала разливать чай на три персоны. Руби нашла свободное место на столе у Бабушки, а затем вручила вторую чашку Эмме.

Они все сидели в тишине, пока Бабушка не закрыла папку, и, сняв очки, не сделала глоток чая. Затем она обратилась к Эмме:

— Я полагаю, для тебя это была неожиданность??

Эмма кивнула.

— Голд… просто… он сообщил мне, что я должна поговорить с кем-то независимым… это… это то, что он говорит?

Бабушка откинулась на спинку стула и сделала еще один глоток чая.

— Реджина отказывается от своих прав приемной матери Генри. Она хочет, чтобы вы несли полную юридическую ответственность за него. А еще она будет щедро вам платить, — добавила Лукас кивком.

— Реджина отказывается от Генри? — растерянно спросила Руби, — зачем она это делает?

— Именно так, — кивнула Эмма головой.

— Ну, я должна буду перечитать все снова, чтобы быть абсолютно уверенной, — ответила Бабушка, — но я не вижу каких-либо лазеек. Она дает вам деньги и родительские права.