– Зачем мне обманывать? – возмутился Рено. – Помощи мне ждать неоткуда, и было бы безумием попусту тратить силы. Не будь Санси де Валькроз в ваших руках, я никогда не привел бы вас сюда, потому что поклялся своему отцу, что передам Крест только королю, а уж никак не тамплиерам.

– Вот как! Какое неожиданное признание! Разве тамплиеры не были верными хранителями Креста во время битвы? Кто, как не они, извлек его из Гроба Господня? Разве не тамплиеры воздевали Крест в огне сражений, чтобы все воины, и в первую очередь умирающие воины, могли взглянуть на него? Разве не тамплиеры доставили его и отдали патриарху? Отец объяснил тебе причину такого решения?

– Нет. У него не хватило на это времени. Он умер. Я знаю только, что, несмотря на свою принадлежность к ордену, он не доверял ему. А по какой причине, я не знаю.

Ронселен протянул ему одну из фляг.

– Попей. Тебе, должно быть, пить хочется. А потом снова продолжишь копать. Должен же он где-то быть, этот проклятый Крест!

Рено, изможденный от жажды, уже жадно припал к фляге, но, услышав слова Ронселена, чуть не захлебнулся водой и торопливо перекрестился.

– Проклятый? Не кощунствуй!

– Хватит болтать! Берись за лопату!

Когда Рено опять начал копать, оба слуги принялись помогать ему. Теперь Рено копал с остервенением. Несмотря на защиту ветвей акации, солнце палило нещадно. Тело ломило, ладони кровоточили. Вот уже дерево опоясывал довольно широкий и глубокий ров… И в нем пусто!

Рено измучился от усталости и разочарования. Да, он с отвращением думал о том, что может отдать Крест презренному Ронселену… Сколько раз он представлял в своих мечтах, как он сам или вместе с Робером д’Артуа видит этот Крест, первым берет его в руки, припадает к нему, а потом уже отдает другим, чтобы все народы Святой земли смогли поклониться ему и обрести новую надежду и новые силы… Его мечты не сбылись.

Не стыдясь, он заплакал, не обращая внимания на яростные проклятия де Фоса, который обещал заставить его перекопать всю территорию, вплоть до самой верхушки Рогов Хаттина. И вдруг послышался очень медленный и спокойный голос:

– Могу я спросить, по какой причине вы с раннего утра окапываете старую акацию?

Рядом с ними стоял старик. Сгорбившийся, костлявый, одетый в жалкие лохмотья, он опирался на посох и смотрел на незваных гостей. Голый череп, длинная седая борода, морщины, избороздившие выдубленную солнцем и ветром кожу, во рту несколько зубов, и большие, широко раскрытые голубые глаза – они смотрели так, что старик казался ясновидящим.

– А тебе что за дело? – злобно отозвался Ронселен и покосился на старика, сложив на груди руки. – Говори сам, кто таков?

Старик сделал несколько шагов, чтобы оказаться прямо перед Ронселеном и посмотреть ему в лицо, и тогда заговорил:

– У тебя на плече красный крест храмовников, но ты говоришь таким тоном, какой недозволен тамплиерам. Устав требует от них учтивости, даже если они говорят с жалким бедняком.

– Что ты можешь знать о тамплиерах, старый попрошайка, растерявший остаток мозгов в этой пустыне?

– Я знаю о них довольно, чтобы напомнить тебе: всякий брат-рыцарь, пренебрегающий вежливой речью, совершает большой грех. Ты не настоящий тамплиер и больше меня не интересуешь…

Старик отвернулся от него и, хромая, сделал несколько шагов в сторону. Де Фос с трудом удержался, чтобы не разделаться с жалким нищим, дав ему хорошего тумака худой, но весьма крепкой и жилистой рукой.

– Не настоящий? – прорычал он. – Я брат Ронселен де Фос и ношу звание командора, но не имею под своим началом командорства, так как главной моей обязанностью является объединение командорств между собой. Этого тебе достаточно, чтобы относиться ко мне с должным почтением?

– Вовсе нет. Этого достаточно, чтобы понять, что орден очень сильно изменился.

Рено понял, что Ронселен сейчас поколотит старика, и бросился между ними.

– Брат Ронселен, вы обязаны быть почтительным с этим человеком, хотя бы потому, что он намного старше вас. Разве вы не поняли, что он тоже принадлежит к вашему ордену, иначе бы не знал так хорошо его устава? – Потом Рено с величайшей почтительностью обратился к старику: – Соблаговолите простить вашего брата-тамплиера, он во власти величайшего разочарования, впрочем, как и я. Если вам было бы угодно, я с удовольствием узнал бы ваше имя, а меня зовут Рено де Куртене, я рыцарь и оруженосец короля Людовика, по счету девятого.

– Куртене? Вот уж неожиданность! Одного из последних хранителей Креста тоже звали де Куртене. И он же вместе со своим товарищем закапывал настоящий Крест накануне гибельного сражения…

– Откуда вы это знаете? Неужели вы были свидетелем произошедшего? – предположил Рено, произведя про себя нехитрый подсчет. – Вам ведь много лет, не так ли?

– Да, а тогда я был совсем мальчишкой-тамплиером, только что посвященным в рыцари. Меня зовут Эмар де Рейяк.

– Ты сбежал с поля битвы? – предположил де Фос, презрительно скривив губы. – Вот почему ты до сих пор жив!

– Нет, я не бежал. От смерти меня избавил конь. На скаку он споткнулся, я вылетел из седла и ударился головой о камень. Из-за страшной жары на мне не было шлема. Я долго пролежал сначала без сознания, а потом в горячке, не помня ничего, даже своего имени. Выходил меня старик-отшельник, который жил тут в пещере. Его звали Джемал, он молился Аллаху, но был добрым и сострадательным человеком. Он меня выходил и почти что вылечил. Я говорю «почти», потому что прошли долгие годы, прежде чем ко мне вернулась память. За это время я привык к жизни дикаря. Джемал умер, а я остался жить тут. О катастрофе на Тивериадском озере мне рассказал мой старый и добрый друг…

Рассказ старика заинтересовал Ронселена, и взгляд его оживился. Ему очень хотелось кое-что узнать, и он поспешил задать вопрос:

– Если вы принадлежали к ордену тамплиеров, то, наверное, знаете, что сталось с Крестом!

– Да, знаю. Я уже сказал, что был тогда очень молод, ну и, разумеется, любопытен. Я слышал о том, что был отдан приказ закопать его, и захотел узнать, где именно. Бог покарал меня потом за неуместное любопытство.

– Вот уж не думаю! Он спас вам жизнь, вам и Тибо де Куртене – единственному из всех рыцарей-храмовников, но и Тибо уже умер. – Де Фос стал гораздо вежливее, как только понял, как драгоценны знания старика. – Мы приехали, чтобы забрать подлинный Крест. Таков приказ ордена. Где он спрятан?

– Именно там, где вы начали копать сегодня утром. Молодой человек точно указал вам место. Только почему он был связан?

– Меня вынуждают повиноваться, – объяснил Рено. – Я не хотел передавать Крест в руки храмовников. Простите за такие слова, вы ведь тоже рыцарь-храмовник, но мой отец взял с меня клятву, что я непременно передам его королю Людовику. К тому же и папа Иннокентий тоже хочет получить эту святыню…

– Мне думается, что притязания папы вполне законны… Значит, вас привезли сюда силой? А молодую женщину, которую слуга охраняет возле руин, тоже доставили сюда помимо ее воли?

Невеликий запас терпения де Фоса иссяк.

– Довольно пустой болтовни! – заорал он. – Если вы знали, где спрятан Крест, то наверняка можете показать, где он находится сейчас!

– Рыцарь-храмовник никогда не лжет. Да, я знаю, где находится Крест. Однажды сюда пришли сыновья Аллаха. Они раскинули лагерь возле акации. Их было всего пятеро, и они что-то искали. Они топали по земле ногами, а потом прислушивались, словно ждали, не послышится ли эхо. Один из них даже влез на дерево, но они ничего не нашли и на другой день уехали. Я подумал, что они могут вернуться куда более многочисленным отрядом, и испугался. На следующую ночь я выкопал из земли символ всеобщего воскресения.

– Разумная предосторожность, за которую вас можно только поблагодарить, – одобрил старца де Фос неожиданно ласковым голосом. – Значит, теперь осталось только передать его нам!

– Нет, – неожиданно резко отказался старый рыцарь.

Тон де Фоса мгновенно изменился, ярость душила его, и он прошипел:

– Вы сказали «нет»? Тогда я вам приказываю это сделать! Вы всего-навсего простой рыцарь, а я высшее должностное лицо, и вы обязаны беспрекословно мне повиноваться.

– Теперь я всего лишь древний старик, и жизнь мало что для меня значит.

– Смерть не будет торопиться прийти к вам, и путь ее будет мучительным…

– Не имеет значения! Но вы помогли мне понять, почему Тибо де Куртене заставил своего сына поклясться, что Крест не будет отдан в руки тамплиера. Тамплиера, похожего на вас. Ваш храм, который в юности так много для меня значил, уже не мой храм! Из моих рук вы Креста не получите.

По знаку своего господина слуги набросились на Рено, застав его врасплох, поскольку он не ждал нападения.

– Если ты не отдашь мне Крест, старый дурак, я на твоих глазах прирежу этого барашка!

– Не думайте обо мне! – крикнул Рено старику. – Рыцарь всегда готов умереть за дело, которому служит. Я служу Кресту!

Роселен де Фос подошел к нему, сгреб за ворот и чуть ли не поднял в воздух за шиворот.

– Ты забыл один пустячок, щенок! Забыл, что кроме тебя есть и еще кое-кто! Я сейчас отправлю слугу за нежной Санси, и мы посмотрим, что вы оба скажете, когда она взвоет, почувствовав на своем теле раскаленное железо.

– А что в таком случае будет с вашим выгодным договором? Вы что же, забыли об эмире, чью страсть необходимо удовлетворить?

Испуганный вскрик Эмара де Рейяка эхом отозвался в изумленном возгласе Рено – они оба застыли, завороженные необычайным видением: со стороны разрушенной деревни к ним направлялась Санси, держа в руках большой золотой крест, усыпанный драгоценными камнями. Лучи заходящего солнца играли на нем, рассыпая вокруг сверкающие отблески. Слуга Али в растерянности кружил вокруг Санси, словно большая встревоженная собака. Вдруг старый отшельник словно бы всхлипнул: свет, исходящий от Креста, одел светящимся облаком ту, которая несла его, и на ее щеках засверкали, как драгоценные бриллианты, слезы. Рено упал на колени и протянул руки к Кресту, пораженный чудесным видением, исполненным неземной красоты. Вслед за ним упал на колени и старый Эмар. Перекрестился и Ронселен де Фос, чьи серые глаза искрились от радости.