Кое-что из этого Райс узнал за время полуторамесячного путешествия, остальное — три дня назад.

Это произошло, когда Вес во всеуслышание объявил, что Райс останется с ними еще на некоторое время. Реддинг заметил счастливое изумление, вспыхнувшее в глазах Сюзанны. Зловещая гримаса на лице Реддинга омрачила ее радость.

Ему рассказали о Мартинах — Харди, Ловелле и Кейте. Сюзанна объяснила, что Мартины положили глаз на оба поместья, потому что земли, омываемые рекой, были самыми плодородными в округе и десятилетиями давали обильный урожай. Во время войны Мартины не дремали. Они последовательно скупали участки вдоль реки. И теперь собственность Фэллонов и Карров стояла на пути их абсолютного земельного господства над левым берегом реки.

Райс услышал и узнал больше, чем хотелось бы, о Марке, покойном муже Сюзанны. Марк был единственным человеком, который поднялся на защиту Веса и его отца-юриста, когда они примкнули к северянам. Рассказ о Марке сопровождался яростной ревностью, которая буквально пожирала Райса, удивляя его самого своей силой. Какое ему, черт побери, дело до покойника?

Потому что ему, покойнику, принадлежала Сюзанна.

Мысль, доведенная до абсурда. Реддинг мог бы весьма просто овладеть Сюзанной, но по какой-то дурацкой причине не воспользовался случаем. Он нашел дюжину причин для самооправдания: он, мол, не насилует наивных простушек — от них больше неприятностей, чем удовольствия, дайте ему опытную проститутку в любое время, и он себя проявит. Бог свидетель, он не желает осложнять свою жизнь. Он не желает связываться ни с кем, кто будет пытаться ограничивать его свободу.

Только однажды, в припадке откровенности с самим собой, Райс допустил другую, истинную причину: им руководил глубокий, беспричинный страх открыться и оказался беззащитным перед человеком, который мог бы заставить его страдать так, как он не мог позволить этого никому. Стоит только Сюзанне догадаться, кто он такой, она отвергнет его с ужасом и презрением, и ему будет не вынести этого унижения.

Итак, Реддинг продолжал недоумевать, почему, черт возьми, он остался. Он почти уговорил себя пренебречь угрозами Веса. Райс всегда выходил сухим из воды, и нет оснований предполагать, что именно в Америке он столкнется с непреодолимыми препятствиями. Реально Карр не в силах удержать его. А если учесть способности Райса перенимать чужой говор, то он неуязвим. Если понадобится, Райс сможет сыграть роль французского матроса. Но вначале он должен раздобыть денег. А в этом деле Вес Карр мог ему помешать.

То, что полковник унизился до угрозы, заинтриговало Райса. Он ни на секунду не допускал мысли, что Карр изменил мнение о нем. Объяснение могло быть только одно: Райс был полезен Весу и Сюзанне, а Вес в конечном счете оказался прагматиком. Мысль показалась занятной. Интересно, как далеко может зайти Весли Карр?

* * *

Путешественники остановились на торговой площади небольшого городка узнать последние новости. Джефферсон Дэйвис и его сподвижники были захвачены в Джорджии. Вильям Квоптрил, один из последних партизан, по слухам, погиб. Кирби Смит, командовавший остатками уцелевших войск Конфедерации, вел переговоры. Очевидно, об условиях капитуляции. Часть территории Техаса оставалась в руках джонни, но солдаты, понимая, что война окончена, дезертировали сотнями, мародерствовали и грабили на дорогах

Путешественники узнали, что закон в Техасе не выполняется. За время войны существенно поредели ряды конной полиции, призванной следить за исполнением законов, многие подразделения в полном составе ушли в армию.

Отряды, действующие на территории, контролируемой силами Соединенных Штатов, были распущены. В Техасе царили беспокойство, неразбериха, сумятица.

Всадники свернули с главной дороги на дорогу, ведущую во владения Карра. Райс не мог отвести глаз от лица Сюзанны, зачарованный выражением нетерпеливого ожидания.

Сначала, было решено заехать в родовое поместье и узнать новости, а потом отправиться на Край Света.

На повороте дороги, ведущей к ранчо, Райс придержал лошадь, пропуская вперед брата и сестру.

Деревянная арка обрамляла въезд во владения Веса, и слово «Карр» было вырезано наверху, посередине арки.

Брат и сестра пустили лошадей рысью. Райс из-за их спин лицезрел сцену возвращения в отчий дом. Внезапно его взору открылось то, что одновременно с ним увидели Сюзанна и Вес, — остов сгоревшего дома. На фоне голубого безоблачного неба уродливо чернела каменная, наполовину разрушенная кладка очага. Слева громоздились остатки амбара. Изгородь сломана, столбы выкопаны и повалены на землю. Руины, оставленные в живописнейшем месте на берегу реки, выглядели мрачно и уныло, вызывая в сердце тоску и чувство утраченной связи с прошлой, беззаботной жизнью. Неподалеку валялся гниющий труп коровы, наполовину обглоданный хищными животными и птицами. Вокруг не было ни одного божьего создания. Райс подъехал и остановился рядом с Сюзанной, у нее было белое, охваченное ужасом лицо. Вес, казалось, окаменел. Райс спрыгнул с лошади и пошел на пепелище. Что бы здесь ни произошло, случилось это не очень давно. В противном случае вместо коровьего трупа они бы нашли обглоданные кости. Райс приблизился к фундаменту дома и нагнулся над тем, что раньше было надежным родовым гнездом. Руки его утонули в груде пепла. Он оглянулся на Веса и Сюзанну, горько и безмолвно застывших там, где он их оставил.

— Кто-нибудь должен был быть здесь?

— Мигель, — прошептала женщина. — Мигель и его сыновья. Они должны были присматривать за домом до приезда брата. Я их просила об этом.

Райс обошел пепелище. Внизу, за домом, расстилались поля, превращенные сейчас в выжженную пустыню. Торчащие кое-где обугленные стебли и снопики давали представление о том, что здесь некогда было плодородное поле. Было совершенно ясно, что не несчастный случай, а хорошо продуманный, подлый вандализм встречал Сюзанну и Веса.

Реддинг вернулся к лошади. Сюзанна, запинаясь, спросила:

— Это животное… это… случайно не бык?

Райс отрицательно покачал головой, вскакивая на лошадь.

— Нет

— Отец пытался скрещиванием вывести новую, улучшенную породу животных. У нас был бык, которого отцу прислали с севера. Король Артур.

Губы Райса с облегчением распустились в улыбке.

— Не беспокойтесь, это не Король Артур.

Реддинг обратился взором к Весу. Полковник оставался безмолвным и безучастным. Глаза его сухо блестели бессильной злобой.

— Что будем делать? — пытался вывести его из оцепенения Райс. Вес молчал. Потом он направил лошадь к невысокой обгоревшей изгороди, обрамлявшей небольшой участок земли за домом. Должно быть, это было семейное кладбище. Вес угрюмо-беспомощно склонил голову над надгробной плитой. Сюзанна повернулась к Райсу

— Наш отец умер два года назад. Вес не смог тогда прибыть на похороны.

— А ваша мама?

— Пятнадцать лет назад. В родах.

— Никого не осталось?

Сюзанна горестно покачала головой.

— У нас было еще два брата. Один умер в пятилетнем возрасте от укуса ядовитой змеи. Второго убили индейцы несколько лет назад.

Лошадь Райса беспокойно перебирала ногами, и он знал, что животному просто-напросто передалась его нервическая напряженность.

— Почему вы не присоединитесь к брату?

— Я думаю, ему нужно некоторое время побыть одному.

В речи Сюзанны звучала мягкая всепонимающая и всепрощающая грусть. Звуки ее голоса волнами участия отозвались в сердце Райса. Сюзанна обратилась к нему.

— У вас есть семья?

— Нет, — неожиданно грубо обрубил Реддинг.

— А что с вашими родителями?

Глаза женщины пристально и ровно следили за ним. Но было ясно, что за внешней сдержанностью скрывается бездна чувств.

Реддинг еще раз внимательно обвел глазами окрестности, разрушенный дом, где Сюзанна провела столько лет от рождения до замужества. Может, в конце концов, ему повезло: если у тебя ничего нет, ты не можешь ничего потерять.

Или можешь?

Райс вообразил, как спокойно и размеренно протекала жизнь дома в его прежние, счастливые, безоблачные дни. За домом расстилались безбрежные поля хлопчатника, убегающие к горизонту покатые холмы были убраны дикими цветами; внизу радовали глаз сочными травами заливные луга, а солнце светило так ярко, что было больно глазам. Он представил себе Веса и Сюзанну озорными детьми, резвящимися во дворе. Отец зорко наблюдал за ними. В то время прислуга убирала террасу, выходящую на реку. Все прошло. Пропало. Развеялось как дым пожарища. Дом. Уют. Мечты.

Реддинг поискал глазами Веса. Тот по-прежнему стоял, опираясь на костыли, низко опустив голову. Лучше не мечтать ни о чем, тогда не будет разочарований.

Тем не менее Райс чувствовал себя опустошенным. Это было во много раз больнее, чем раны, которые он недавно получил.

Райс всегда был один, но он внушал себе, что это вовсе не означает, что он одинок. Реддинг никогда не позволял идее одиночества овладеть сознанием из-за ужаса, каким она могла пропитать все его существо. У него не было верных надежных друзей. Дружеской взаимопомощи он противопоставлял принцип «полагаюсь только на себя». Так он оберегал себя от предательства.

— Райс! — голос Сюзанны прервал его размышления. Он неохотно повернулся навстречу ее любопытству.

— Я спрашивала вас о семье.

Реддинг окинул ее взглядом с головы до ног. Женщина вздрогнула и поежилась: пустота его глаз удержала ее от расспросов.

Райс хотел успокоиться, но не знал, как. Сейчас он был слишком незащищен, но привычка скрывать чувства стала частью натуры. Реддинг развернул лошадь и пустил ее на вершину холма, откуда он мог оглядеть окрестности. Всюду царило мертвое спокойствие, как будто все живые существа, испугавшись, покинули это место. Воздух был пропитан насилием, преступлением, бедой и грехом. Но эти абстрактные понятия были созданы низкими устремлениями людей. Опустошение было результатом примитивной зависти, темных проявлений человеческой натуры, которые он замечал везде. Раньше бы это не потрясло Реддинга, как сейчас. За время путешествия через покалеченную войной страну он видел бездну разрушений, крови, злобы. Покинутые и разграбленные дома. Выгоревшие поля. Ненависть. Горе. Одиночество.