Я набух до предела, и я так чертовски готов сделать ее своей, что не могу нормально дышать, но в том, что касается ее, я жадный, заставить ее кончать, это не все, чего я хочу. Это только часть.

Так что я провожу языком по ее, и чувствую, как дрожит ее маленькое тельце. Когда я возьму тебя, детка, я возьму все. Каждый чертов вздох, каждый сантиметр твоей кожи. Каждый. Кусочек. Твоего сердца. 

От ее вкуса, я будто снова под наркотиком, ее влажность, ее жар, то, как двигаются наши рты. Этого не достаточно. Скоро я трахну ее рот, буду лизать ее, жестко пробуя. Она так сексуальна и голодна. Она проводит руками по мне так, будто хочет меня всего. Звуки, которые вырываются из глубины ее горла, похожи на те, будто я причиняю ей боль, приводят все мои инстинкты в исступление, сначала инстинкты спаривания, затем защиты. Я хочу трахнуть ее, заставить ее кричать громче, и я хочу прижать ее к себе, защищая от всего, особенно от себя самого.

Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и ее губы перепачканы моей кровью, Когда она понимает, что открылся мой порез на губе, тихонько охнув, она приближается и лижет меня, заставляя меня стонать, прижимая ее еще ближе. Я хочу каждый сантиметр ее кожи на своей. Она горит, и я знаю, что она чертовски сильна, но я еще никого не хотел держать так нежно. Мы продолжаем целоваться еще некоторое время, все глубже и отчаяннее, я притягиваю ее лицом к своей шее, устраивая возле себя, и дышу так же учащенно, как и она. Мне кажется, я провалился в сон, но когда она шевелится рядом со мной посреди ночи, просыпаюсь от странного ощущения совместного сна с кем-то, таким теплым и мягким.

Она тоже просыпается и смотрит на меня в темноте, будто тоже никогда не засыпала ни с кем в одной постели. Я никогда не спал с женщиной, которую трахал. Я ценю свое личное пространство, но мне нравится, когда рядом Брук. Я знаю, что мужчины смеются над этим. Над подкаблучниками. Над беганьем за девчонкой, словно верный пес. Над желанием обладать женщиной сильнее, чем ее желание обладать тобой. Мне по херу на все это. Могут в жопу себе засунуть свой сарказм. Я предпочту девчонку.

Удерживая в темноте ее любопытный взгляд, я наклоняю голову и облизываю ее рот, чтобы она знала — я хочу, чтобы она спала здесь, затем ласкаю ее, прижимая ближе, и обхватываю руками, чтобы она не ушла.


ПРОШЛОЕ

ДЕНВЕР


Мне не нравится то, как ребята смотрят на Брук.

Я не доволен, и точка.

Я сказал им отвалить, помогая ей с ее багажом, и она немного улыбнулась, посмеиваясь. Будто я какой-то ревнивый глупец.

Может, так и есть.

Но я все равно не позволю Райли нести ее чертов багаж.

Сейчас она в передней части самолета, разговаривает с ними о нашем полете в Денвер, и у меня открывается отличный вид на ее попу.

Попа, чья обладательница спала со мной. В моей кровати. Я думаю о ее губах. Я целовал их в течение четырех дней. Я не буду больше ничего предпринимать, пока она не будет к этому готова. Боже, иногда мне кажется, что она уже готова. Думаю о том, как она играет со мной своим маленьким языком. Влажным, игривым и также желающим. Она руками гладит мои плечи, пока трется им о меня. Ее тело извивается навстречу моему.

Она раскрывает ноги подо мной. Я пытаюсь игнорировать все зеленые огни, восхитительное прижимание ее груди ко мне, и вместо этого я сосредотачиваюсь на ее губах. Я скольжу рукой вверх по ее шее и провожу большим пальцем вдоль ее подбородка. Она так же быстро дышит, как и я. Она стонет. Она отвечает мне так сильно, что у меня возникает необходимость остановится и принять холодный душ, когда я в секунде от того, чтобы взорваться на нее.

Она ждет меня в постели, не отрывая глаз от двери. В момент, когда я возвращаюсь, она протягивает ко мне руки и открывает рот. Меня накрывает запах ее возбуждения, когда я говорю ей, что она такая чертовски красивая и так хорошо пахнет. Она тихо стонет и произносит мое имя двумя способами. Ремингтон... Реми...

Она возвышается надо мной и я пробую на вкус ее шею, ключицу, удерживая руки там, где находится мой рот — если я коснусь к ее груди, я потеряю контроль. Даже ощущение ее раскрытых ног для меня и то, как она двигается, чтобы прижаться к моей эрекции, сводит меня с ума.

Пробую на вкус ее ухо. Трахаю его. Хочу, чтобы каждая частичка ее тела ощутила мой язык. Она дрожит, и звуки сводят меня с ума, как животного. Она позволяет мне возбудить ее так сильно, что она стучит зубами, пока я не накрываю нас простыней и пытаюсь согреть ее теплом своего тела.

Когда у нее вырываются вздохи, и она звучит слишком возбужденной, я отстраняюсь и включаю ей музыку. Ей нравится, когда я включаю ей песни. И когда я включаю телевизор, чтобы остыть, она наклоняет голову мне на плечо и смотрит, этот жест заставляет меня приблизить ее голову ближе к себе, и овладеть ее ртом еще раз, пока мы еще можем выдержать.

Мой член в постоянном напряжении. В момент, когда она смотрит на меня, я твердый. Она смотрит на мой рот, улыбается мне... все, что она делает, отдается прямо к моему члену.

Сейчас она поворачивается ко мне, и я улыбаюсь ей, когда она направляется прямо ко мне и садится с моей стороны, а ее ноги и попа в этих узких розовых джинсах, умоляющих о том, чтобы их с нее стащили. Снимаю наушники и наклоняюсь к ней ухом, чтобы она сказала мне о всей этой суете в команде.

— Они беспокоятся о тебе.

— Обо мне или моих деньгах? — тихо спрашиваю я. В любой другой день я мог бы этого не спросить. Но я знаю, что они волнуются о моей чертовой ставке. Одной чертовой ночью, будучи темным, я поставил все свои деньги и сбережения на свою победу в этом году. Пит с Райли волнуются об этом, особенно Пит, ответственный за финансы.

— О тебе. И твоих деньгах.

Я улыбаюсь ей:

— Я собираюсь выиграть. Я всегда выигрываю.

На ее губах появляется небольшая улыбка, и мой рот тянет к ее рту, который на вкус, как персики в сахаре. У меня вскипает кровь, когда я замечаю, какими опухшими и красными они стали от наших поцелуев, и сквозь меня проносится потребность взять этот рот своим, когда она вздрагивает.

Она что, знает, о чем я думаю?

Клянусь, что даже не хочу сегодня находится здесь. Только благодаря ей мне удалось сегодня выйти из своего номера и сесть на этот самолет. Но я не чувствую, что занят чем-либо, кроме нее.

— Хочешь побегать сегодня? Чтобы подготовиться к завтрашнему дню? — спрашивает она.

Я отрицательно качаю головой.

— Ты устал? — продолжает она.

Кивая, я шепчу:

— Я так чертовски устал, что едва ли смог вытащить себя из кровати.

Когда она кивает этой темной маленькой головой в понимании, вся тяжесть в груди на миг поднимается, а она, как маленькое солнце во всей моей серости.

Она откидывается на сидении, плечом к моему плечу, и выглядит такой плохо спавшей из-за меня, я опускаюсь ниже на сидении так, чтобы мое плечо было ближе там, где находится ее голова. Так она сможет опереться на меня, и отдохнуть.

Она так и делает.

Молча, я даю ей свой iPod, чтобы она послушала песню Норы Джонс «Come away with me» (прим. «Пойдем со мной»).

Она слушает, лениво прислонившись головой ко мне, и я склоняю голову, пытаясь слушать вместе с ней. Рывком, будто она только что о чем-то подумала, она хватает iPod, находит песню и передает его мне. Начинается песня «The Fighter» (прим. «Боец») в исполнении «Gym Class Heroes».

Ее глаза сосредоточены на моем профиле, когда я слушаю, и если я целовал ее четыре дня подряд, а она включает мне песню про борьбу, я делаю что-то не то, черт возьми.

— Ты включаешь мне песню о бойце? — спрашиваю ее в неверии и с досадой на себя.

Она кивает.

Я угрюмо отбрасываю ее iPod в сторону, затем хватаю ее за бедра и усаживаю ее к себе на колени, замечая, как у нее перехватило дыхание, когда моя эрекция впивается в ее сочную маленькую попу. Склоняя голову вниз, я приближаюсь губами к ее уху.

— Включи мне другую, — требую я.

Она вздрагивает и внезапно начинает качать головой.

— Мы не можем продолжать так и дальше, Реми. Тебе нужно поспать.

Я шепчу:

— Включи мне другую песню, Брук.

У меня подпрыгивает сердце, когда она повинуется мне и протягивает руку к iPod, у меня ощущение, будто мне, наконец, что-то перепадет. Забирая его у нее, нажимаю «воспроизвести» и внимательно слушаю, когда начинается знакомая песня «Iris».

Боже, эта женщина убивает меня.

Поднимаю голову, чтобы встретится с ней взглядом в то время, как на коленях и в груди учащенно бьется пульс.

— Я тоже так думаю, — говорю я.

— Ты про что?

Остальные пассажиры сидят тихо, но они не смотрят на нее или на меня. Я запускаю пальцы в ее волосы и наклоняю ее голову вниз, что дает мне возможность жадно провести губами по линии ее губ.

— Про каждую строчку в песне.

Вздрагивая, она отстраняется от меня, что говорит о том, что она этого не хочет.

— Реми…у меня никогда не было интрижек раньше. Я просто не буду делить тебя. Ты не сможешь быть ни с кем, пока будешь со мной.

Боже, она так сводит меня с ума, что я больше не могу думать ни о чем другом. Проведя пальцем по ее нижней губе, которую я только что облизал, смотрю в эти золотые глаза, которые будто одновременно просят и требуют сказать ей:

— У нас не будет интрижки.

Мгновение, она не реагирует.

Я так проголодался за нашими поцелуями, что прижимаю ее к себе и провожу носом по ее уху.

— Когда я возьму тебя, ты будешь моей, — я обещаю ей, проведя пальцем по ее подбородку и нежно целую в мочку уха. — Ты должна быть уверена.