– Это контракт, – проговорил нотариус, заглянув ей через плечо.
Пропустив вводную часть документа, она стала читать пункт за пунктом.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Жак Гийо. – Две тысячи фунтов! Я не слышал, чтобы ваш брат инвестировал такую значительную сумму в экспедицию в Верхние земли… И ваш супруг никогда не упоминал, что вложил деньги в дело своего зятя! Смотрите, здесь говорится, что Пьер получит десять процентов от выручки. И нигде не указано, каким путем будет получена эта «выручка». Вероятно, речь идет о выручке от продажи мехов… Постойте-ка… Десять процентов причитается каждому из пайщиков! Странно… И при этом – ни одного имени, только инициалы! И подписали документ лишь двое – Пьер и мсье Лакруа. Очень странный документ! Но, может, экспедиция не состоялась и поэтому контракт не имеет силы? Давайте посмотрим на даты… Экспедиция должна была покинуть Монреаль в июне 1764 года, и ваш брат действительно уезжал на север тем летом! Я это прекрасно помню, поскольку как раз начал работать с Пьером. И правда странно… И почему этот контракт хранится вместе с вещами мсье Макдональда? Какая связь между этими двумя экспедициями?
Изабель пробежала глазами еще несколько строчек. Слово «Бомон» привлекло ее внимание. Она даже вскрикнула от изумления. В документе черным по белому значилось, что концессия в Бомоне, приобретенная в июне 1764 года, переходит в собственность Этьена «в качестве оплаты за оказанные услуги». За оказанные услуги?
– Смотрите, здесь речь идет о концессии в Бомоне, – сказала она Жаку, указывая на соответствующий пункт. – И я спрашиваю себя, по какому случаю Пьер мог сделать Этьену столь щедрый подарок.
– Он отдал вашему брату усадьбу в Бомоне? Но на каких основаниях?
– «В качестве оплаты за оказанные услуги». Больше здесь ничего не сказано.
Изабель передала контракт Жаку, который стал быстро его читать, а сама села в кресло, которое еще хранило тепло его тела. В самом деле, почему этот документ хранится с вещами Александера в потайном ящике стола? Пьер никогда не упоминал о том, что вложил деньги в их совместное с Этьеном Лакруа предприятие. К тому же теперь она вспомнила, что из своего последнего путешествия брат привез несколько тюков меха. Но эти несколько тюков – жалкая «добыча» для экспедиции, в которую было вложено две тысячи фунтов! И что это за «оказанные услуги»? Загадка за загадкой! Поговорить об этом с Этьеном? Он должен знать, о чем идет речь, ведь он поставил на документе свою подпись!
– Мадам, вы полагаете, что ваш брат потребует отдать ему концессию в Бомоне? – спросил молодой нотариус, складывая документ и возвращая его в шкатулку.
– В настоящее время концессия принадлежит мне, и ничего не изменится, пока не будет доказано иное. Контракт подписан три года назад, и если бы Этьен намеревался получить эту собственность, он давно заявил бы на нее свои права, как это предусмотрено в этом странном документе! И потом, откуда мы знаем, были оказаны услуги или нет. В данном случае вообще непонятно, о чем идет речь. Прежде чем принять какое бы то ни было решение, мне нужно во всем разобраться.
Нотариус не смог сдержать улыбку.
– Это позволяет мне предположить, мадам, что вы повремените с отъездом в Бомон?
Изабель с удивлением воззрилась на него. Пока она обдумывала ответ, Жак опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. Вид у него был торжественный.
– Я никогда не скрывал своих чувств к вам…
– Мсье Гийо, не думаю, что сейчас время для…
– Мадам, позвольте мне договорить! Я люблю вас. Я не могу проникнуть в тайники вашей души, но все же тешу себя надеждой, что сумел заслужить ваше… особое расположение. Мадам, я буду ждать сколько потребуется! Но я должен знать, могу ли я надеяться…
Озадаченная такой смелостью, Изабель не сразу нашлась с ответом. Жак открыто заявил ей о своем намерении – как только окончится период траура, он попросит ее руки. Но любит ли она его? Достаточно ли хорошо она его знает? Вспомнилось ей и другое признание, столь же пылкое, но намного менее изысканное. Это было некстати, ведь она решила навсегда забыть Александера, потому что ее место – здесь, рядом с сыном. Теперь, когда она смотрела на блестящий клинок кинжала, слова, которые он произнес в ту ночь, пронзили ее сердце: «Ты ненавидишь меня, потому что у тебя не получается меня забыть, a ghràidh mo chridhe… Я тоже не могу тебя забыть»! Она закрыла глаза.
– Мне нужно подумать, мсье Гийо. События развиваются слишком быстро, вы не находите? Я еще не свыклась с мыслью о смерти супруга, чтобы представить свое будущее рядом с другим мужчиной.
– Я понимаю. Мадам, я буду ждать! – тихим голосом ответил он.
Она ощутила его теплое дыхание на своей щеке, к которой он прильнул губами, потом он прошептал ей на ухо:
– Я люблю вас, мой золотой лучик!
Он отвел золотистую прядку волос, упавшую ей на лоб, и поцеловал Изабель в губы. Поцелуй его был нежным, в какой-то мере успокаивающим. Изабель одолевали противоречивые мысли, однако она не стала его отталкивать. Наконец мужчина отстранился сам и, оставив ее, совершенно обессиленную, в кресле, выпрямился в полный рост. Изабель не открывала глаз, пока он не вышел из комнаты и не закрыл за собой дверь. Только тогда она позволила себе посмотреть по сторонам.
– «Золотой лучик»…
Она снова и снова повторяла эту метафору. Слово «золотой» напомнило ей… Сердце Изабель забилось быстрее. Она схватила контракт, заключенный между Пьером и Этьеном, и стала внимательно его читать, надеясь, что ее внезапно возникшие подозрения не оправдаются. Многое в документе казалось ей странным – слишком большие деньги, слишком запутанные условия…
Изабель вдруг показалось, что комната кружится вокруг нее. Наверное, она все неправильно поняла! Нет, ее порядочный и честный супруг ни за что не вступил бы в преступный сговор с таким вероломным человеком, как Этьен! Наверное, Этьен ввел его в заблуждение… Никогда и ни за что Пьер сознательно не ввязался бы в такую историю!
«Ван дер Меер со своими людьми попал в засаду», – так сказал Этьен, когда сообщал своему зятю о трагической гибели экспедиции. Он привез с собой кинжал и серебряный крестик, который снял с груди Александера. Их с Голландцем дороги пересеклись в то лето случайно, верно? Пьер тогда сказал ей, что у ван дер Меера было много врагов. Интересно, не тех ли канадских торговцев, недовольных новым режимом, которые часто собирались у него в кабинете в течение нескольких недель, предшествовавших нападению, он имел в виду? Удивительно то, что после убийства Голландца эти люди перестали посещать дом нотариуса Ларю. Да и сам Этьен навестил их всего раз или два…
Вспомнив события последних месяцев, Изабель пришла к неожиданному выводу: после смерти Пьера в поведении ее сводного брата появилось нечто странное. Однажды она застала его в кабинете покойного – Этьен копался в ящиках письменного стола. И она наивно поверила ему, когда он сказал, что ищет географическую карту, которую забыл во время своего последнего визита к зятю.
Когда Жак Гийо назвал ее своим «золотым лучиком», слово «золотой» напомнило ей разговор между Пьером и Этьеном, который она случайно подслушала. Пьер сердился – уже это изумило ее, поскольку он очень редко выходил из себя, – и требовал, чтобы Этьен больше никогда не заговаривал с ним об «утраченном золоте». Неужели речь шла о золоте Голландца? До этой минуты она не верила слухам. Чего только не наговорят люди! Но теперь вся эта ситуация приобрела новый смысл, пугающий и полный сомнений.
Стряхнув с себя растерянность, Изабель еще раз перечитала документ. Проценты от выручки… Жак Гийо сказал, что в контракте указано, как должна распределяться прибыль. Ах, вот и нужная строка: «Бенефициар получает десять процентов от выручки»… «Десять процентов причитается каждому из пайщиков»… Что подразумевалось под «выручкой»? А если речь шла не о мехах, а о золоте? И Пьер вложил две тысячи фунтов в экспедицию, которая должна была принести ему… сколько? В два или даже в три раза больше денег, а вернее, золота на эту сумму! Части головоломки сложились с удивительной легкостью. Изабель издала стон. Засада… Утраченное золото… Оказанные услуги… Даты… Конец июня 1764 года – это слишком поздно для отъезда в Гран-Портаж, но не для того, чтобы устроить засаду для группы вояжеров, которая возвращается домой после зимовки… Самое время, чтобы устроить ловушку для ван дер Меера! Но что подразумевается под «оказанными услугами»?
– «Оплата за оказанные услуги»… Какого рода услуги, черт побери! Что такого ты сделал, Этьен Лакруа, чтобы заслужить столь щедрое вознаграждение? Что ты намеревался купить, Пьер, за две тысячи фунтов?
Она смяла контракт и швырнула его через всю комнату, когда правда открылась ей со всей очевидностью: Пьер и Этьен вместе замыслили убийство. «Нет, Пьер не убийца! Он не согласился бы участвовать в таком отвратительном злодеянии! Никогда!» И тут она вспомнила, как переменился в лице Александер, когда увидел ее нательный крестик. Он не захотел рассказывать ей, что именно произошло в тот страшный день на берегу реки. «Наверное, меня и вправду сочли умершим»… Он намеренно скрыл от нее ужасную правду!
– Это ты, Этьен? Ты убил Голландца и его людей? Это ты пытался убить Александера? Боже мой… Ты и вправду на это способен… Ты – чудовище! Ты пытался убить отца моего ребенка! И ты сказал Пьеру, что Александер умер. Сказал, что сам его похоронил! Лжец! Проклинаю тебя! Гореть тебе в аду, братец!
Изабель упала на пол и заплакала.
– А ты, Пьер, ты знал, что Александер возвращается в Монреаль с Голландцем или это трагическое стечение обстоятельств?
– Мам, мы сегодня поедем на фе’му? – спросил Габриель, дергая мать за юбку.
Изабель по списку сверяла содержимое двустворчатого кухонного шкафа, а рядом Луизетта заворачивала в бумагу тарелки и чашки.
– Нет, любовь моя.
– А когда мы поедем? Папа сказал, что уже купил нам фе’му!
"Река надежды" отзывы
Отзывы читателей о книге "Река надежды". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Река надежды" друзьям в соцсетях.