– Добрый вечер, господа! – Голос у нее был медовый, тягучий. – Меня зовут мадам Лоррен, и я рада приветствовать вас в своем заведении! Так вас прислал наш общий друг мсье Кормак? Что ж, надеюсь, вы не будете разочарованы. Его виски вы, разумеется, уже пробовали. О, это напиток для гурманов! Ради этого божественного нектара вы и заглянули ко мне на огонек, верно? – И она лукаво подмигнула. – В обществе моих девочек дегустация будет еще приятнее!

Чувственным жестом, напомнившим покачивание водоросли, которую ласкает речной поток, мадам Лоррен пригласила мужчин следовать за собой.

– Поверь, здесь подают лучшее виски из того, что тебе в последние годы доводилось пробовать! Ну и закуска к нему тоже отличная… – весело зашептал кузен Александеру на ухо.

– Хочешь, чтобы я поверил, что ты пришел сюда только ради виски?

Мунро хохотнул и многозначительно повел бровью.

– Алас, доверься мне! Тебе нужно развеяться.

Его внимание привлекла высокая крутобедрая рыжеволосая женщина в полупрозрачном платье из муслина, повисшая на руке молодого офицера.

– А как же Микваникве?

Оторвавшись от созерцания красоты по-флорентийски, Мунро посмотрел на кузена и усмехнулся.

– Микваникве ждет меня, я это знаю. И вообще… Мне что, нельзя немножко повеселиться? Что в этом плохого? Откуда она узнает?

– Но ведь Микваникве тебе верна, ты прекрасно это знаешь!

На самом деле Александер не был в этом уверен. Интуиция подсказывала ему, что, подай он знак, и молодая индианка тут же распахнула бы ему свои объятия. Добряк Мунро решил устроить для кузена мужской праздник, чтобы тот забыл про Изабель. Вот только… Сам он никогда безумно не влюблялся в женщину, а потому не мог понять чувство вины, которое теперь мучило Александера.

Мадам Лоррен ввела их в следующую гостиную, где гостей ожидали создания, словно бы явившиеся из самых причудливых мужских фантазий. На диванчике лежала полная женщина в некоем подобии римской тоги, и старик в лавровом золоченом венке клал ей на язык кусочки марципана. Всякий раз, когда он шлепал ее по бедру, она томно вздыхала.

На тахте обнимались две женщины, наряженные в платья в стиле сказок «Тысяча и одна ночь». Лаская друг друга, они то и дело поглядывали на вошедших. Одной было лет четырнадцать или пятнадцать. Другая была вдвое старше, хотя красоты еще не утратила. Чуть поодаль в маленьком кресле чинно сидела негритянка. При виде новых гостей она гордо расправила плечи, выставляя напоказ свои заостренные эбеново-черные грудки. Из одежды на ней была только свободно повязанная вокруг бедер пестрая набедренная повязка, щиколотки, запястья и шею украшали многочисленные металлические обручи.

– Мунро, мне этого не надо! – прошептал Александер. – Давай лучше вернемся в трактир!

– Пропустим по стаканчику, Алас! По стаканчику… и уйдем! Если, конечно, ты не передумаешь.

Голова у Александера понемногу затуманивалась. Выпил он за вечер немало, а спиртное, как известно, распаляет желания… Он снова покосился на двух сладострастно извивающихся красоток. Та, что помоложе, миленькая брюнетка, посмотрела на него своими огромными черными глазами и чувственно улыбнулась. Ее подружка, пышнотелая блондинка, принялась ласкать миниатюрную грудку брюнетки через прозрачную красную накидку, которая была на ней надета. Та глубоко вздохнула и потянулась с выверенной грацией. Все так же не сводя с Александера глаз, она обхватила голову своей золотоволосой подружки руками и притянула к своей груди. Александер почувствовал, как по телу пробежали десятки электрических разрядов. Он вытер вспотевшие ладони о штаны.

– Один стаканчик! – предупредил он кузена, усаживаясь в свободное кресло.

* * *

Во рту пересохло, язык еле-еле ворочался. Александеру хотелось пить. Повернувшись на бок, он уткнулся носом в груду шелка, который приятно щекотал лицо. Он приоткрыл глаза. В комнате было жарко и душно, сильно пахло потом и чем-то еще. Через щель в ставнях пробивалась полоска сероватого утреннего света. Груда шелка шевельнулась и издала едва слышный стон. Голова у Александера соображала плохо, перед глазами мелькали блестящие точечки.

Господи, ну до чего же тут жарко! Он высвободил из-под чего-то тяжелого занемевшую ногу. Послышалось протестующее ворчание. Его влажной кожи коснулось нечто прохладное. Он протянул руку и нащупал теплую, приятную на ощупь поверхность. Тихий смех… груда шелка снова зашевелилась, и появилось лицо. У него никак не получалось вспомнить… Хотя… Боже правый!

Сгорая от стыда, он закрыл глаза. Надо же было так напиться! Неужели он до сих пор в борделе? Блондинка по имени Жозетта сладострастно прильнула к нему, погладила по груди, взъерошила ему волосы. Он почувствовал влажное тепло ее губ сначала на плече, потом на шее.

Вспомнил, как две прелестницы помогли ему подняться на второй этаж. Жозетта оказалась особенно жадной до ласки, ненасытной… А вторую, брюнетку, звали Жизель. Она оказалась глухонемой. Но, как пошутила ее напарница, умела разговаривать с мужчинами на особом языке, благо ручки и губки у нее были очень умелые – малышка «была в профессии» с десяти лет. По его груди заскользила другая ручка, поменьше и посмуглее первой. Женщина вздохнула так, что у Александера снова закружилась голова. Жизель смотрела на него своими черными глазами и улыбалась. Ей было лет пятнадцать, то есть она была на двадцать лет младше его! Он переспал с подростком! Пускай и с проституткой, но…

Жозетта тихо засмеялась и переменила позу. Заскрипел матрац. Александер почувствовал, как накатывает головная боль – наказание за ночь разврата, о которой у него почти не осталось воспоминаний. Он выругался вслух.

– Радость моя, ты почему такой грустный? Вчера ты был на высоте! Бедняжке Жизели даже пришлось просить пощады! – зашептала томным голосом Жозетта, думая, что угадала причину его тревоги. – Ты был ненасытен, как блудливый кот!

Длинные белокурые волосы, упавшие ему на живот, вдруг напомнили ему о другой женщине. Мгновенно навалились воспоминания: Изабель, Пьер с раскроенным черепом в луже крови… Александер со стоном закрыл лицо руками. Что он делает тут, в обществе двух проституток, в то время как Изабель оплакивает мужа, утешает Габриеля? Ему захотелось пойти к ней, обнять, пообещать, что он о них позаботится…

Жизель спрыгнула с кровати, и ее маленькие груди забавно всколыхнулись. Накинув халат и небрежно подвязав его поясом, она жестами что-то объяснила Жозетте. Потом послала Александеру воздушный поцелуй и неслышным шагом вышла.

Оставшись наедине с блондинкой, Александер тоже попытался встать, но женщина тихонько опрокинула его на матрас и устроилась у него между ног.

– Нет, мадемуазель Жозетта, не надо! – Он осторожно отвел ее руку. – Наверное, устала за ночь, отдохни!

– Нечасто в руках оказывается такое сокровище, мсье Александер! – проворковала она. – Считайте, что это… приз!

– Нет, перестань! Мне надо уйти!

– Комната за тобой до полудня. Все было оплачено еще до того, как ты поднялся наверх.

– Оплачено? Что-то я не припоминаю…

– Твой друг обо всем позаботился.

– Друг? Мунро! А он где?

– Ушел! Удостоверился, что ты в хороших руках, и ушел.

– С негритянкой?

– Нет, не с Терезой, нет. Он ушел отсюда один. Девочкам не разрешается уходить с клиентами.

Александер выругался про себя. Как ловко кузен его надул! Привел, напоил, заплатил за услуги проституток, а сам сбежал!

– Она похожа на меня?

Жозетта смотрела на него и улыбалась. Она была хороша собой – ясные серые глаза, веснушки…

– Ты о ком?

– Об Изабель. Ночью ты все время звал ее. И я подумала, что похожа на нее.

– Изабель… – повторил Александер шепотом. – Твои волосы… Они такого же цвета, как у нее.

– Несчастная любовь?

Он подумал, прежде чем ответить.

– Можно сказать и так.

– Не понимаю, как женщина могла отпустить возлюбленного с такими, как у тебя, глазами? И который так хорош в постели…

Она склонилась над ним…

– Можешь звать меня Изабель, мсье Александер! Я не обижусь.

У него не хватило сил снова оттолкнуть ее. Он смежил веки и стал думать об Изабель.

* * *

Мунро поджидал кузена на улице, у ворот дю Марше, преспокойно покуривая трубку. Александер прошел мимо, даже не глянув в его сторону. Он злился на Мунро, и тот об этом знал. Притворившись, будто не замечает мрачного настроения кузена, Мунро заговорил с ним как ни в чем не бывало:

– Ну что, дали они тебе поспать хоть часок или нет?

Александер не ответил и лишь смерил его сердитым взглядом.

– Похоже, не дали… Вид у тебя, как у покойника из могилы…

Александер остановился как вкопанный и повернулся к кузену.

– А ты, Мунро? Сам ты этой ночью спал? Что-то вид у тебя слишком цветущий, как для типа, который всю ночь веселился… в борделе!

– Променять Микваникве на проститутку? – Улыбка сошла с лица Мунро. – Я думал, Алас, ты меня лучше знаешь.

– Ну и гад же ты, Мунро! Обвел меня вокруг пальца, как последнего идиота! Или ты думал, что две продажные девки, какими бы искушенными они ни были, заставят меня забыть про Изабель? Ничего-то ты не понял! Если я не смог ее забыть за семь лет, одной ночью разврата этого не исправишь!

С минуту Мунро молча смотрел на него.

– А виски? Виски тебе тоже не помогает?

– Что было ночью – не помню, – ответил Александер, переминаясь с ноги на ногу. У него болело все тело. – Со своей задачей твое виски справилось отлично! Только странное дело: все, что мы делали вечером, я помню. И как пришли в заведение к твоей мадам Лоррен, тоже помню.

– Алас, послушай, я только хотел, чтобы ты немножко развеялся! Не злись на меня, не надо! Теперь тебе получше?

Александер, который успел сделать несколько шагов, снова остановился и, невольно сжав кулаки, зло посмотрел на кузена.

– Нет! Я чувствую себя куском дерьма! И как только теперь я ей на глаза покажусь?