По дороге галопом промчался всадник. «Наверное, посыльный из соседней деревни», – подумал Александер, возвращаясь к своему занятию. Пережевывая пучок травы, вол спокойно ожидал, пока его распрягут. На лоб Александеру упала первая капля дождя. Подняв лицо к небу, он тут же поймал вторую, на этот раз – на подбородок, и выдохнул с облегчением.

– Домой! – крикнул он и подтолкнул вола к хлеву.

Вода начала собираться в рытвинах, образуя на иссушенной земле большие лужи. Александер успел промокнуть до нитки, пока завел животное в стойло и задал ему побольше сена в награду за хорошую работу. Убрав инвентарь и убедившись, что хлев закрыт, он собрался уходить. Однако ливень был такой сильный, что за его стеной не было видно ни дороги, ни даже дома вдовы Пинсено, поэтому Александер решил подождать, пока он хоть немного ослабнет. Присев на колоду для рубки дров возле дровяной кучи, он вынул из кармана перочинный ножик и подобрал с земли полено.


– Джон? – сквозь оглушительный шум дождя донесся до него чей-то голос.

Работа настолько увлекла Александера, что он не видел, как всадник спешился.

– Джон Макдональд?

Он замер от неожиданности. Ошибки быть не могло: обращались действительно к нему. Отложив обструганный кусок дерева, он обернулся. Перед ним стоял незнакомец – задыхающийся от усталости и облепленный грязью с головы до ног.

– Глазам своим не верю! Джон! – вскричал незнакомец, распахивая объятия. – Вдова Пинсено согласилась меня приютить, и надо же, кого я вижу! А я думал, что ты в Труа-Ривьер со своей красавицей женой… Мари-Анн, так ее, кажется, зовут? Слишком она хорошенькая, чтобы ее забыть, верно? А как ваш малыш?

– Ма-малыш? – переспросил Александер неуверенно. Он уже понял, что этот человек перепутал его с братом.

– Разве твоя жена не должна была весной родить?

– Ну да. Мне…

– Нашему другу Джону пришлось уехать раньше, чем она разрешилась от бремени, Дидье!

Произнеся эту фразу, Ноньяша вышел из тени и уставился на Александера.

Внезапное появление индейца ошарашило Александера, и на какое-то время он лишился дара речи.

– Вот как? – переспросил незнакомец растерянно. – Что ж, бывает и так. Иногда дела уводят нас далеко от дома… Я не знал, что ты решил заняться коммерцией в этом регионе. Ходили слухи, что ты забросил торговлю мехами.

– Он приехал в форт уладить старые дела, – вставил свое слово Ноньяша.

– Не знал, что ты бываешь и в этих краях, – проговорил мужчина, пытаясь стереть со щеки грязь.

– Никогда не знаешь, куда придется ехать завтра, Дидье! – с некоторым раздражением произнес виандот, которому этот разговор уже начал надоедать.

Александер посмотрел на Ноньяшу и нахмурился. Тот поймал его взгляд и подмигнул.

– Ты собирался купить новое ружье, верно, Джон?

– Я тоже не против сходить на охоту! – подхватил Дидье. – И тоже собирался в лавку! С вдовой я договорился, комната теперь за мной…

Он предпринял еще одну попытку очистить лицо, но в итоге только размазал по нему грязь. Вздохнув от огорчения, он вытер руку о штаны и протянул ее Александеру, которому оставалось только ответить на рукопожатие.

– Ты что, не помнишь меня, Макдональд? Я – Дидье Шартран! Я был с Туранжо, когда мы встретились в Макинаке прошлым летом!

– В Макинаке? Теперь я вспоминаю… В дороге встречаешь столько людей, да еще с моей памятью на лица…

– Это смотря сколько виски заливать за ворот, дружище… Можно забыть и родную мать! Но Жюльена Туранжо и Николя Бовэ ты помнишь?

– С французами ничего не случилось? – спросил Ноньяша, не пытаясь скрыть своего удивления.

– Ты еще спрашиваешь! Мне нужно срочно найти Ланглада и все ему рассказать. И вы заодно послушаете!

Они вошли в помещение фактории, но этого Ланглада там не оказалось. После недолгого ожидания в помещение вошел согбенный, словно старая верба, пожилой мужчина. При каждом шаге его деревянная нога постукивала по источенному червями полу. Он качал головой, бормоча себе что-то под нос. Проходя мимо буфета, старик ударил по стоявшей на полке миске, и двое мальчишек, которые явились в лавку за леденцами, с топотом шмыгнули за дверь.

– Давно не виделись, дружище! – воскликнул он, улыбаясь во весь свой беззубый рот при виде Шартрана. – Каким ветром тебя занесло в наши края?

– Скорее уж дождем, а не ветром, – ответил Шартран, стирая остатки грязи с лица носовым платком и засовывая его обратно в карман куртки. – У нас намечается охота, – продолжил он и взял с витрины ружье. – Сколько ты за него просишь?

– Гм… Ты уже должен мне шесть шкурок, – сказал Жанисс, заходя за прилавок. – Не хочу больше давать тебе в долг.

– Ну, из этого старья в лося и с двух футов не попадешь, – пренебрежительно заметил Шартран, откладывая охотничье ружье марки Tulle. – Еще что-нибудь есть?

– Ничего, если только ты не собираешься рассчитываться звонкой монетой.

Ноньяша попросил показать солдатское ружье образца 1754 года, у которого дуло было на полфута короче, чем обычно. Подцепив ружье палкой (витрина была устроена так, чтобы подвыпившие посетители не могли самостоятельно дотянуться до огнестрельного оружия), Жанисс передал его индейцу.

Ноньяша взвесил ружье в руке, проверил механизм и с недовольной миной положил его на прилавок. Кроме прочего, на витрине имелось четыре армейских ружья Tulle, восемь Brown Bess, два старых Long Land и два новых Short, шесть охотничьих Land Saint-Etienne и два ружья для охотников за буйволами с коротким стволом, весьма популярных, потому что перезарядить их можно было гораздо быстрее, чем обычное армейское ружье.

– Сколько ты хочешь за четырехфутовое Tulle?

– Пятнадцать фунтов чистыми.

– А за 42-дюймовую Brown Bess? – спросил Александер.

– Не стоит брать английское ружье! – высказал свое мнение Ноньяша. – Два раза стреляешь нормально, а третий заряд оно выплевывает тебе в лицо!

– Нет, если с ним правильно обращаться, все будет нормально, – возразил Александер, беря ружье из рук Жанисса. – Я хорошо знаю эту модель. Очень крепкая и надежная.

– Особенно если стрелять в голову французу, верно? – раздался хриплый насмешливый голос у них за спиной.

Держа ружье наперевес, Александер быстро обернулся и оказался лицом к лицу с невысоким черноволосым мужчиной лет сорока, который смотрел на него с видом полнейшего спокойствия. На нем была синяя шерстяная накидка с блестящими пуговицами, латунный горжет[108] на шее и наколенники с бахромой, изготовленные из крашенной в красный цвет кожи. За ремни гетр было заткнуто по ножу.

– Я имел счастье проверить качество британских ружей, и не один раз. – Он указал на шрам на правом виске. – Они очень надежны, но только в руках хорошего стрелка. На мое счастье, у солдата, оставившего мне этот «сувенир», опыта было маловато.

Насмешливая улыбка не сходила с его губ, и при этом он продолжал пристально смотреть на Александера. Прошло время, прежде чем его внимание переключилось на Шартрана, который, скрестив на груди руки, тихо стоял в уголке.

– Шартран, дружище! – воскликнул незнакомец, и улыбка его стала шире. – Как дела в форте де Шартр? Племена Иллинойса все так же стоят под его стенами или великий Понтиак смог умерить их пыл?

– Да хранит Господь Понтиака, Лаглад, – отозвался мрачным тоном Шартран, выходя навстречу приятелю. – Обстановка постоянно меняется, и я опасаюсь за его жизнь.

– Как говорится, куда дует ветер, туда и люди идут?

– К сожалению, это правда. Многие из наших сейчас в растерянности.

Шартран прищурился, уголок рта у него нервно дернулся. Он посмотрел сначала на Ноньяшу, потом на Александера, который за это время вернул ружье на прилавок.

– В наше время, если в воздухе запахнет деньгами, многие готовы изменить своим убеждениям, – проговорил он с гримасой отвращения.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил Ланглад, усаживаясь на свинцовую бочку.

– Туранжо и Бовэ недавно нашли убитыми.

Ланглад поморщился и посмотрел на Ноньяшу. Несмотря на смуглую кожу, было видно, что молодой индеец побледнел.

– Когда ты виделся с французами в последний раз, Ноньяша?

Индеец ненадолго задумался.

– На следующий день после того, как мы побывали в деревне тсоннонтуанов. Мы расстались в двух лье от речки Дженеси.

Шартран посмотрел на него с удивлением, потом медленно провел ладонью по лицу, и выражение его стало откровенно враждебным.

– В тех местах их и нашли – с перерезанным горлом, повешенных! Кейси, американцу, удалось спастись. Когда мы его встретили, он едва держался на ногах. Бедняга рассчитывал добраться до форта Ниагара.

В заведении повисла тяжелая тишина. В лице молодого виандота не осталось ни кровинки.

– Но кто мог?..

– Это я хочу у тебя спросить, Ноньяша! Ты же шел с ними проводником! Кейси говорит, что на них напали ночью, разбойников было трое, причем один был одет как индеец, но отлично говорил по-английски. – Взгляд темных глаз Шартрана переместился на Александера. Несложно было догадаться, о чем он подумал.

– Неужели ты считаешь, что… Я никогда бы такого не сделал! Я никогда не убиваю своих! – попытался оправдаться Ноньяша.

– Насколько мне известно, только ты знал, где искать французов в ту ночь. Вот чего я не могу понять, так это какие у тебя могут быть дела с Макдональдом, который теперь уже не с нами?

Шартран повернулся к Александеру. Лицо его было алым от гнева.

– А ты что молчишь, Макдональд? – спросил он зло. – Каким ветром тебя сюда занесло? Я думал, ты ушел от Филиппа Дюрана после той вашей ссоры прошлой зимой и больше на него не работаешь! Зачем ты тогда вернулся в наши края? Что тебе здесь надо?

Филипп Дюран? Александер не знал, что сказать. Еще немного, и он запутается в собственной лжи… На какое-то время он позабыл, что Дидье Шартран спутал его с Джоном. Однако интуиция подсказывала, что ему нужно продолжать играть свою роль, но с осторожностью. Звон золотых монет Голландца жутким эхом отдался у него в сознании.