– Изабель умерла.

– Но… Когда?

Во рту у Александера стало горько. Он поднял стакан, но, увидев, что он пустой, поставил его на стол и уставился на него невидящим взглядом. Его волнение было для Мишеля очевидным, однако он не мог знать его причину. Поэтому он поспешно вылил в стакан друга остатки виски и заказал вторую бутылку.

– Вы ее хорошо знали?

– Она была… Она была моей женой!

Мишель кивнул. Потягивая виски и сочувственно качая головой, он стал слушать печальный рассказ о жизни Александера. Когда тот умолк, он еще долго молчал, положив голову на руки и упираясь о столешницу локтями, чтобы они не качались. Он смотрел на своего собеседника и видел человека, на долю которого выпало немало страданий. Глубокие раны оставили след не только на его теле, но и в душе. Чем он, французский офицер, может ему помочь? Разве что утешением, добрым словом…

– Господь оставил вам двоих детей, – проговорил он ободряюще.

Александер отвлекся от мрачных размышлений, посмотрел собеседнику в глаза и печально произнес:

– Но я не знаю, куда этот Господь их запрятал!

– Может, я могу помочь вам разыскать их? У меня обширные связи… – И он громко икнул.

– Даже если бы я доказал, что они – мои дети, мне бы их не отдали. Посмотрите на меня! Я – старый холостяк, бывший солдат британской армии, а ныне – калека! Вы прекрасно понимаете, что мне их не отдадут!

Глядя на кивающего канадца, Александер вдруг подумал о золоте. Может, если у него будет много денег… Но, невзирая на алкогольный туман в голове, он быстро одумался. Нет, даже золото не поможет ему «выкупить» своих детей…

Мишель между тем не сводил глаз со своего стакана. Шотландец прав. Мальчик в глазах закона является законным сыном нотариуса Ларю, а вот что касается девочки…

– Вы говорите, ваша дочь родилась там, в лесах? Если ее крестили, ваше имя должно быть записано в метрике и…

– Нет! Мы символически омыли Элизабет в реке, а крестить ее собирались в сентябре, в церкви при миссии, в день нашего с Изабель венчания.

Все обстоятельства были против него… Мишель сочувственно кивнул, потом отпил пару глотков из стакана. Нет, не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать! Он найдет способ помочь другу, хотя бы ради того, чтобы заплатить ему добром за добро…

– До отплытия вы будете в городе?

– Да. Если погода не испортится, «Suzanna» поднимет якорь послезавтра.

Александеру показалось, что пол закачался у него под ногами, стоило ему только вспомнить о корабле.

– М-м-м… Жаль! Я уезжаю в Монреаль на рассвете. Я был бы очень рад… снова с вами повидаться.

Глядя прямо перед собой и постукивая пальцами по столу, Мишель какое-то время размышлял, потом его пальцы враз замерли. Он поднял на Александера мутноватый взгляд и улыбнулся.

– Раз уж вы остаетесь здесь еще на день, может, вы могли бы… м-м-м… оказать мне услугу? Сущая безделица, уверяю вас! К несчастью, я забыл отправить письмо своему давнему другу. Не могли бы вы его отнести? Речь идет о мсье Шарле-Луи Тарьё де ла Нодьер, сыне мсье де ла Перада, они с моим отцом дружили. А с Шарлем-Луи мы сблизились во время последней войны. Он тоже был на Полях Авраама в тот день. Энергичный, одаренный человек, храбрец! В 1760 в Сент-Фуа его ранили, а после капитуляции мы оба оказались во Франции. А после… После Шарль-Луи побывал в гостях у своих новых друзей в Лондоне и вернулся в Канаду прошлой весной. Ему посчастливилось завоевать расположение очаровательной Женевьевы-Элизабет, дочки мсье де ла Корна. Несколько недель назад они поженились и в данное время пребывают в Квебеке.

– Я отнесу ваше письмо, мсье Готье.

– Это… Это письмо с извинениями. Я не смог присутствовать на свадьбе. Щекотливая ситуация… Поэтому я бы хотел, чтобы вы отдали ему письмо из рук в руки.

– Можете на меня рассчитывать.

Только бы вспомнить завтра имя адресата – Торьё де ла Подьер? А может – Таньё де ла Перад?

– На том и порешим!

Мишель Готье обрадованно улыбнулся и встал. Александер сделал то же самое. Оба едва держались на ногах, поэтому пришлось искать поддержку у стола.

– Пожалуй, попрошу, чтобы мне принесли постель прямо сюда! Может, и вам не стоит уходить, мсье Макдональд? У мсье де Кутия в погребе наверняка осталась еще бутылочка или две этого отличного виски! Ма-а-ари-Софи-и-и!

Симпатичная подавальщица, на которую Александер засматривался в начале вечера, подошла, соблазнительно покачивая бедрами.

– Чернил, бумаги и воска! Ма-а-ари-Софи, я сказал чернил, а не свекольного сока! Мне нужно написать письмо! Очень важное письмо моему другу! Проклятье! Надо же было так напиться!

И канадец, икая, повалился обратно на стул. Потирая низ живота, он поморщился.

– Ой-ой-ой! Лучше бы сначала я попросил Мари-Софи принести ночной горшок! Еще немного, и мой мочевой лопнет!

Он засмеялся и разлил по стаканам остатки виски. Потом поднял стакан и посмотрел на Александера, которому пришлось прищуриться, чтобы в глазах не двоилось.

– За нашу дружбу! И ваше здоровье!

– Slaìnte!

* * *

– Гм… – Шарль-Луи Тарьё отложил письмо, которое только что дочитал до конца. – Может, бокал вина? Или, может, вы предпочитаете коньяк?

Голос у него был густой и приятный, тон – любезный, но не более. Александер сидел на стуле и нервно теребил шляпу. По взгляду, которым молодой помещик окинул поношенную одежду посетителя и его помятое, плохо выбритое лицо, было ясно, какое он составил себе о нем мнение.

– Благодарю, не надо. Если я больше не нужен мсье…

– Как раз таки нужны!

Чувствуя, что виски до сих пор струится по жилам, Александер хотел только одного – попасть в свою комнату в трактире и прилечь. Но мсье Тарьё по непонятным для него причинам не торопился отпускать его. Откинувшись на спинку кожаного кресла, он с задумчивым видом потирал кончик носа. Спустя минуту он уперся ладонями в столешницу и сказал:

– Человек, которому я должен, просит меня отдать этот долг тому, чьим должником является он сам…

– Простите?

– Мсье Готье де Сент-Элен Варен обязан вам жизнью, мсье Макдональд. А я… я задолжал ему некую сумму. В Париже деньги улетают, как ветер…

Шарль-Луи резко встал, подошел к секретеру, выдвинул ящик и стал копаться в бумагах. Александер слушал шелест документов и недоумевал, глядя на склонившегося над секретером молодого человека. Какое отношение это имеет к нему? И когда Мишель Готье успел рассказать мсье Тарьё о нем? Может, в письме?

Александер бросил нетерпеливый взгляд на часы, размеренное тиканье которых отчетливо звучало в комнате и отдавалось эхом в его затуманенной голове. Письмо он передал, можно уходить!

– Теперь, когда я передал вам письмо от мсье Готье с извинениями…

– С извинениями?

Держа в руках расчетную книгу, хозяин дома обернулся и посмотрел на Александера с изумлением. Александер смутился.

– Он очень сожалел, что не смог присутствовать на вашем бракосочетании…

Шарль-Луи помолчал немного, очевидно, не в силах решить, то ли его собеседник глуповат, то ли случилось какое-то недоразумение. И вдруг он расхохотался, чем ввел Александера в еще большее замешательство.

– Уверяю вас, мсье Макдональд, мсье Готье присутствовал на моем бракосочетании! И я слишком хорошо его знаю, чтобы с уверенностью сказать – сколько бы он ни выпил, его память остается безупречной! Ха-ха-ха! Дорогой Мишель! Этот хитрец всегда добивается чего хочет! То, что вы удивлены, заставляет меня думать, что вам невдомек, о чем идет речь в этом письме!

– Мсье Готье сказал…

– Что приносит мне письменные извинения, поскольку не смог присутствовать на моей свадьбе, верно?

– Именно так.

Александер уже сомневался, что правильно понял объяснения Мишеля. По спине его пробежал холодок, а во рту он снова ощутил вкус виски с ноткой желчи. Шарль-Луи положил толстый фолиант на стол и стал его перелистывать.

– Мсье Макдональд, вам нехорошо? Вы бледны и…

– Я в порядке, просто немного устал.

– Понятно.

Молодой человек взял письмо и сунул его Александеру под нос.

– Читайте сами! – Увидев, что Александер хмурится, он поспешил извиниться: – О, простите меня! Если вы не умеете читать…

– Я умею читать, мсье! Но по-французски хуже, чем по-английски.

Это был неприятный для Александера момент. Почерк у Мишеля был неразборчивый, и чем пристальнее он вглядывался в строчки, тем сильнее кружилась голова. Шарль-Луи взял письмо у него из рук.

– Я вкратце изложу суть написанного. Речь идет о просьбе вернуть долг. Документ составлен надлежащим образом, подписан Мишелем и свидетелем – мсье Кутийем, владельцем трактира «Синий пес».

Александер смотрел на молодого Тарьё так, словно не верил своим глазам. До него дошло, как ловко Мишель Готье обвел его вокруг пальца, и удовольствия эта мысль ему не доставила. По словам хозяина дома, в письме Мишель просил своего должника, Шарля-Луи Тарьё, оформить вексель на сумму задолженности и передать его подателю сего письма – мсье Александеру Макдональду из Гленко, некогда солдату роты Кэмпбелла из Гленлайона, входившей в состав хайлендского полка Фрейзера, поскольку считал себя должником последнего. Также Мишель счел нужным указать, что сохранение жизни невозможно оплатить никакими деньгами и его цель в данном случае – обеспечить своему спасителю достойное существование в будущем.

– Мишель Готье всегда держит слово, мсье Макдональд! А я должен сдержать свое в том, что касается моих долгов.

Было очевидно, что происходящее забавляет мсье Тарьё, но незапланированным тратам он не очень рад.

– Но я не хочу этих денег! Мне ничего не нужно!

Не обращая внимания на его протесты, Шарль-Луи еще раз заглянул в документ.

– Сумма моего долга составляет… Черт побери! Три тысячи шестьсот восемьдесят два ливра[217], двенадцать су и восемь денье! Неужели так много?