Звук приближающихся машин побудил меня наклониться и спросить:

— А где, бл*дь, мы находимся?

Охранник стал слабеть, кровь хлынула из его живота. Я понял, что это вопрос секунд, когда он потеряет сознание.

— Бл*дь, ответь мне! — прорычал я. — Где, черт возьми, мы находимся?

— Аль... Аляска, — ответил он.

Я бросил его на землю. Этот ублюдок мне больше не нужен, я получил, что хотел. Грузовики приближались к ГУЛАГу, я знал, что у меня есть несколько минут, прежде чем охранники закроют выход.

Алик Дуров.

Бруклин, Нью-Йорк.

Месть.

Убить.

Напомнив себе о своей цели, я поднялся на ноги, когда ублюдок засмеялся. Я в упор посмотрел на него.

— Мы... мы сделали тебе тем, кем ты сейчас являешься... — прошептал он, теперь кровь капала из его рта. — Мы сделали тебя сильным... непревзойденным... чемпионом...

Он замолчал, кашляя и брызгая слюной, захлебывался в собственной крови.

Красная пелена стала перед глазами.

Разозлившись на его слова, я поднял кулаки с кастетами и, зарычав, толкнул шипы прямо в грудь. Рот охранника широко открылся, с его губ сорвался тихий крик. Я огрызнулся и медленно повернул шипы кастетов. Мной уже ощущался вкус победы, когда он выпучил глаза и стал задыхаться. Охранник сделал последний вдох. Невидящий взгляд устремился ввысь.

Я наслаждался этим, ведь меня создали для этого, учили этому. Медленно поднявшись на ноги, я побежал. В течение нескольких минут пробирался сквозь заросли деревьев, направляясь на восток.

И я не остановлюсь, пока не достигну своей цели. Не остановлюсь, пока не убью его...

Алика Дурова.

Бруклин, Нью-Йорк.

Месть.

Убить.


4 глава


818


После месяца плавания на рыбацких судах, кражи еды и незаконных поездок в грузовых составах, я приехал в Нью-Йорк.

Я не был готов к тому, что ждало меня: яркие огни, шумный город, с постоянно спешащими людьми — все было полной противоположностью тому, что я когда-либо знал. Тем не менее, как ни странно, те чувства, что я ощущал, были знакомыми и комфортными — густой смог, вонь, пары табака и спиртных напитков, рев быстрых автомобилей.

Только я дошел до последней аллеи на краю Бруклина, как жгучая боль пронзила мою голову. Я прижал пальцы к вискам. Стали мелькать разные образы: группа играющих детей, пожилые мужчины целуют трех гордо улыбающихся мальчиков в головы, представляя их народу. Мне казалось, что моя голова скоро взорвется от тех воспоминаний, что промелькнули у меня. Целый месяц ничего не было: ни воспоминаний, ни наркотиков, которыми охранники меня ежедневно пичкали, чтобы держать сильным и агрессивным, но сейчас все больше и больше незнакомые образы вставали перед глазами.

Картинки ушли также быстро, как и пришли, и я понял, что уже давно стою, облокотившись на стену, пот градом стекал с меня. То оцепенение, которое я чувствовал всю мою жизнь, вернулось.

Я припомнил имя и адрес. Несколько секунд бежал вниз по незнакомой улице, точно зная, куда идти. Ноги несли меня вперед в район с большими особняками, дорогими автомобилями и хорошо одетыми людьми.

Когда я оказался на одной конкретной улице, дрожь волнения пробежала по моему телу. Я быстро просматривал номера домов... пока не очутился за пределом района с роскошными апартаментами. Я был уверен, что это нужный адрес.

Охранники угрожающе ходили перед домом со стеклянными стенами. Я отпрянул на соседнюю улицу, сливаясь с тенями и не сводя глаз с двери.

Я ждал несколько часов, прячась около здания, пытаясь найти вход. Но его не было, дом был слишком защищен. Потом, когда рассвело, большой темноволосый мужчина, выглядевший так, как будто жил в середине 20-х годов, вышел из здания с таким важным видом, словно ему принадлежал весь этот гребаный мир. От ярости у меня каждый волос на голове зашевелился.

Понадобился всего один взгляд, чтобы понять, что передо мной стоял Алик Дуров, сволочь, которую я собираюсь убить. Все в нем — от славянского лица до полностью бритой головы — кричало о богатстве и высокомерии, я ненавидел ублюдка и с удовольствием убил бы его. Мне захотелось причинить ему страшную боль.

Через несколько секунд большой черный автомобиль остановился перед зданием. Этот мудак, Дуров, шагнул в сторону водителя, сел и поехал вниз по улице. Как молния, я побежал за ним, прижимаясь к затемненной стороне. Я старался не отставать от автомобиля, но при таком быстром темпе не мог уследить за ним. Проехав еще два квартала вниз, автомобиль попал в пробку. Другие машины сигналили мне, когда я перебегал оживленную дорогу, но мне нужно было торопиться.

Автомобиль повернул направо, и я последовал за ним. Он проехал три квартала до пустынной стоянки, остановился напротив большого склада, находившегося там же, и Дуров вылез из машины.

Засунув руки в карман, я коснулся ценных клинковых кастетов и сжал кулаки, наслаждаясь холодным прикосновением металла к коже. Я смотрел на спину Дурова, представляя, как воткну шипы кастетов ему в голову, так чтобы видеть, как вытекает кровь из верхней части его шеи, кружась вокруг его тела; чтобы видеть, как медленно жизнь покидает его тело, постепенно отказывают внутренние органы или сразу сердце: быстро, эффективно, смертельно.

Украдкой перемещаясь по периметру стоянки, я остановился только для того, чтобы последовать своего инстинкту — намазать грязью под глазами. Вдруг боковая дверь распахнулась, из проема вышел суровый старый человек.

— Дуров! Тащи свою задницу сюда. Ты опоздал!

Дуров.

Это был Алик Дуров.

Моя цель... мое убийство.

Дуров засмеялся, а через несколько секунд уже был в здании. Проклиная себя на чем свет стоит из-за упущенной возможности, я огляделся вокруг, убедившись, что за мной никто не следит. Затем побежал по теплому асфальту, на ходу проверяя, чтобы капюшон закрывал голову и лицо. Почему-то мне казалось, что я был здесь раньше. Как будто это не я провел свою жизнь в аду ГУЛАГа, убивал, чтобы выжить, разрывал плоть и забирал жизнь. Но что-то говорило мне, что адрес Бруклин, Нью-Йорк имеет большее значение для меня, для моего прошлого.

Подойдя к складу, я нашел небольшое окно. Прижавшись к земле, я заглянул внутрь. От увиденного у меня перехватило дыхание.

Тренажерный зал... и вот Дуров подошел к груше и начал наносить удары.

Он тренировался, чтобы потом бороться.

Борьба.

Я всю жизнь только это и делал.

Это единственное, что я знал и умел делать.

Мои глаза вспыхнули в ожидании. Я узнал эти действия, потому что жил такой жизнью много лет. И клетка... каждый ее металлический стержень, каждая щепка паркетной доски, каждый дюйм колючей проволоки были моим домом. Каждое пятно крови на этой белой поверхности сделали меня человеком-чудовищем, тем, кем я сейчас являюсь. Но то, что действительно заставило мое сердце биться быстрее, так это выстроенное в ряд на стене оружие. Цепи, кинжалы, ножи сказали мне все, что я должен был знать: бои в этом месте были насмерть.

Это была борьба со смертью.

Поэтому я стал хладнокровным убийцей, бойцом, и, как я теперь вижу, Алик Дуров тоже.

Как и ноздри, мои руки начали дрожать, а в голове уже зрел план мести. Я бы присоединился к этой борьбе на ринге и зарезал эту мразь, не проиграл. Я никогда не проигрываю.

Поднявшись на ноги, я пошел вперед, запах пота и крови ворвался в нос. Это успокоило меня.

— Кто ты, бл*дь, и что хочешь? — Мое внимание привлек низкий, приземистый человек, сидящий за маленьким столиком. Он вытащил пистолет и направил его мне в лоб. Я продолжал держать капюшон низко на голове, скрывая глаза. Что-то глубоко внутри меня кричало о том, чтобы я не показывал глаз.

Его глаза расширились от страха, когда я шагнул вперед, не обращая внимания на пистолет.

— Я хочу драться. В клетке. Хочу кое-кого убить, — прорычал я глубоким низким голосом.

Увидев, что этот человек, глядя на меня, обмочился, я не удивился. Я был высоким, крепким, как танк, с татуировками, шрамами... и чертовски мертвым внутри.

У меня ничего не было, что ослабило бы меня. Я ничего не боялся, даже смерти. Смерть будет моим долгожданным концом. Но прежде, чем придет мой конец, я заберу жизнь Дурова... и узнаю... почему я его так ненавижу.

— У тебя есть спонсор?

Я ничего не сказал, и ублюдок принял мое молчание за отказ.

Стоя, он держал пистолет, направленный мне в голову. Потом достал телефон и позвонил кому-то. Я узнал устройство; охранники всегда тявкали в него всякую хрень, мешая мне спать. Кто-то в ответ резко заворчал в громкоговоритель.

— Ив? Ты нужен здесь.

Он захлопнул телефон, но я ни разу не вздрогнул. Я хотел, чтобы этот ублюдок испугался настолько, что разрешил участвовать в боях. Мне нужно драться. Мне нужно убить.

— Что, бл*дь, опять случилось? — с отчаянием спросил грубый голос с акцентом, а затем я увидел высокого молодого мужчину.

Как только он увидел меня, его глаза сузились, и он сложил громоздкие руки на груди.

— Кто ты, черт возьми? — спросил он.

— Голубая мечта твоей клетки и худший кошмар твоих бойцов, — холодно ответил я, после чего я похрустел пальцами. Звук эхом отразился от голых стен.

Мудак, держащий пистолет, и этот Ив посмотрели друг на друга. Ив выбил пистолет из рук парня и шагнул вперед.

— Ты боролся в клетке раньше?

— Да.