Седовласый мужчина шагнул вперед. Он был одет в длинное черное пальто и костюм, его взволнованный взгляд ни разу не упустили меня из виду. Дуров побледнел, когда увидел мужчину шагнувшего вперед. Он посмотрел на меня, стиснув зубы в разочаровании, вены на груди запульсировали под плотью.

Он тоже хотел, чтобы я умер.

Чертовски идеально.

— Алик, даже не думай заходить в клетку, — произнес мужчина, затем посмотрел на Волкову, и моя кровь стала закипать.

— Киса, подойди, — приказал он.

Киса…

Киса опустила покрасневшее лицо, подошла и встала рядом с ним.

— Новое приобретение? — спросил мужчина, устремив свой холодный взгляд на меня. Его глаза сузились, когда он сосредоточил свое внимание на номере — 818 — татуировке на груди. Я опустил подбородок вниз, избегая прямого зрительного контакта.

— Д-да, — заикаясь, ответила Киса.

Дуров взревел и ударил в ближайшую стену, очевидно, пытаясь снять напряжение. Мужчина даже не дрогнул, зато на его грозном лице появилась улыбка. Этот парень источал силу; он, должно быть, один из главных, босс, Пахан, о котором, мать его, безостановочно рассказывал Виктор. Самый влиятельный человек в Нью-Йорке, безжалостный, с ним не шутят.

— Он должен быть в основном составе, — приказал он Кисе. Она кивнула в знак согласия.

— Какого черта! — прогремел голос Алика, когда он повернулся лицом к Пахану, его туловище было напряжено. Тишина и нервное напряжение повисло в спортзале, пока Алик закипал на месте. Быстро, как вспышка, руки Пахана обхватили лицо Алика, и он толкнул его к противоположной стене клетки. Алик врезался в металл, который от удара зазвенел и начал дрожать.

— Ты окажешь мне немного чертового уважения, или я вынужден буду поднять руку и вбить это в твою голову. — Пахан, не повышал голос, сохраняя хладнокровие и спокойствие.

Мне всегда казалось, что молчуны — самые опасные противники.

— Ты. Меня. Понял? Это моя клетка, мой бизнес и ты, мать твою, научишься подчиняться мне. — Алик кивнул, и Пахан, отступил назад. Он поправил свое пальто, словно ничего не произошло, затем его голубые глаза остановились на мне.

— Спускайся, — потребовал он.

Я толкнул дверь стальной клетки и подошел к нему. Его глаза оценивали каждый мой шаг, пока я не приблизился к нему, опустив голову вниз. Пахан обошел меня, своими руками он ощупывал мои мышцы, будто я был куском мяса, после чего последовал одобрительный кивок.

— Мне понравилось то, что я увидел в клетке. Ты будешь одним из лучших и принесешь мне кучу денег.

Он развернулся к трем огромным мужчинам, которые окружали его, но перед этим он наклонился и поцеловал Кису.

— Мы поговорим позже.

— Да, папа, — послушно ответила она. Затем он бросил холодный взгляд на Дурова, который все еще не вышел из клетки и оставался в ней. Через несколько секунд Пахан покинул зал, а Ив стал кричать, чтобы все возвращались к тренировкам. Но я снова почувствовал запах Кисы, ее сладость заполнила мой нос и сделала твердым член. Она тоже не могла сдвинуться с места, ее голубые глаза были устремлены на меня. Я мог чувствовать их тепло. Ее тепло. Ее влечение ко мне. Я мельком глянул на нее снова

— Не вздумай, твою мать, посмотреть на нее еще хоть раз, или я вырежу твои глаза, — пригрозил мне Дуров, когда проходил мимо.

Дуров подошел к Кисе сбоку и схватил ее за шею, она вскрикнула от его хвата. Каждый мускул напрягся во мне, когда он дернул ее к своей груди, схватив за волосы и дергая голову назад, набросился на ее рот, а из ее глаз в это время капали слезы.

В голове возник образ совсем юной девушки. Плачущей и лежащей на чем-то внизу, и юноши, который наносил удары другому, чтобы защитить ее.

Затем картинка испарилась, когда Алик отстранился ото рта Кисы и потащил за волосы в офис, а она извинялась перед ним весь путь, что они проделали до двери, пока та не закрылась.

Мой желудок сжался от ревности. Мне пришлось использовать всю свою силу воли, чтобы не ворваться в офис и не оторвать Дурова от губ Кисы. Не в состоянии отвести свой взгляд от дверей офиса, я услышал, как кричала Киса, и как она со стуком ударилась о стеклянное окно. Жалюзи не были закрыты и позволили увидеть, как Дуров сдернул вниз свои шорты, облизал ладонь, проведя ею между ног Кисы. Когда глаза Дурова встретились с моими, в них светилась сумасшедшая одержимость. А потом он вогнал свой член в Кису, сжимая ей щеки, точно так же, как до этого делал Пахан ему.

Мне пришлось сдерживать свою ненависть, наполнявшую мое тело, только и всего. Что-то внутри меня сломалось. Снова возник образ молодого парня, который бьет другого, но на этот раз более реально. Я шагнул вперед, намереваясь оторвать Дурову его чертову голову, когда на мою руку опустилась рука в попытке остановить меня. Поднимая взгляд от коротких пальцев, обернутых вокруг моего запястья, я увидел перепуганное лицо Виктора, глядящего на меня.

Выдернув свою руку, я оттолкнул его, пока он не споткнулся. Возвышаясь над ним, я приказал:

— Никогда, мать твою, не прикасайся ко мне снова!

Виктор поднял руки в успокоительном жесте и, переминаясь с ноги на ногу, нервно показал мне, чтобы следовал за ним в нашу отдельную комнату для тренировок. Не обращая внимания на офис, я последовал за Виктором, войдя в комнату, и он закрыл дверь.

— Я собираюсь сказать тебе что-то важное, прежде чем ты убьешь себя. Алик Дуров — он наследник Братвы, а Киса Волкова его невеста и единственная дочь Пахана.

Слова Виктора лишь усилили мою ярость. Киса принадлежит Дурову. Она была его. Я не хотел слышать это. Твою мать, я чувствовал, что схожу с ума еще больше, услышав это.

Я хотел ее. У меня не было ни единого понятия, кто была эта женщина, почему меня влекло к ней… почему она, блин, портила мои тренировки, но я хотел ее.

Мне захотелось со всей яростью оторвать Дурову член, чтобы он держался подальше от нее. Я становился чертовски невменяемым при воспоминании, когда он трахал ее. Она принадлежит мне; здесь не может быть никакого другого объяснения. Ее сладкий запах, красивое лицо… голубые глаза зовут меня защитить ее.

Жгучая боль пронзила мою голову, заставляя закрыть глаза. Я пытался восстановить дыхание и не обращать внимания на пронзающую боль, но она была настолько сильной, что заставила меня упасть на одно колено.

Ты должна держаться подальше от Алика. Он одержим тобой и очень опасен.

Песок.

Солнце.

Один мальчик.

Одна девочка.

Чувства.

Странные чувства скрутили мои внутренности, приводя меня в онемение

Воспоминания?

— Рейз! РЕЙЗ! Черт возьми, ты слышишь меня?

С трудом моргнув, мое зрение стало возвращаться, и я ахнул. Виктор присел, упираясь на одно колено, напротив меня:

— Ты в порядке, сынок?

Медленно восстанавливая дыхание, мне удалось уменьшить боль, я сделал еще один глубокий вдох и прошипел:

— Я тебе не сын, твою мать!

— Послушай, — прошептал Виктор в отчаянии — держись подальше от Кисы. Держись подальше от Дурова, пока не встретишься с ним в клетке. Не связывайся с Братвой Волкова. Все что их окружает — это смерть.

Выдыхая, я заявил:

— Я и есть смерть.

Я покосился на Виктора, и он побледнел. Затем его взгляд упал на мою грудь с татуировкой в виде номера. Мои накачанные мышцы напряглись, словно чернила опаляли кожу. Наклонив голову набок, я наблюдал, как Виктор сглотнул:

— Что? — схватив его за ворот рубашки, я тряхнул Виктора.

— Откуда ты? — спросил он, в его голосе прозвучали нотки тревоги.

— Издалека, — ответил я, вспоминая место, где находился ГУЛАГ, о котором мне рассказывал охранник.

На лбу Виктора проступили капли пота и начали стекать на его глаза. Моя губа изогнулась в усмешке при виде такой реакции этого слабого человека, над которым я навис, а затем я поднялся. Через минуту я уже был напротив зеркала, делая жим, а Виктор, стоя за моей спиной, открыл бутылку водки, упал в кресло и начал пить с горла. С каждым жимом двухсот пятидесяти футов веса, я слышал, как плакала Киса, пока Дуров трахал ее, видел ухмылку этого урода, когда он врезался в нее, облизывая ладонь.

Несколько часов спустя, когда тренажерный зал опустел, все ушли и погас свет, я прокрался туда через ванную комнату и присел на корточки, устроившись на коврике в моей комнате для тренировок. Этот тренажерный зал станет моим домом, пока Дуров не будет мертв.

Как только я закрыл глаза, передо мной появилось лицо Кисы, и, как эхо, в моем мозгу голос юноши…

Ты должна держаться подальше от Алика, Киса. Он одержим тобой и очень опасен…

Мои глаза резко открылись, и нечеткая картинка стала проясняться.

Киса? Юноша в моих воспоминаниях сказал Киса.


11 глава


Киса


«Подземелье» было полным. Мужчины, жаждущие делать ставки и играть по-крупному, просочились в тоннель, ведущий к сырому подземному складу в доках Бруклина. Это место было хорошо скрыто от общественности, обычных нормальных людей, которым нравится думать, что ничего страшного не происходит у них под носом. От людей, которые верили, что организованные бои на смерть, не больше чем фикция, фантазия телевизионщиков. Счастливые в своем незнании той действительности, с которой была знакома я.