Открытие настолько потрясло его, что, кроме растерянности, он не испытывал никаких чувств. Ни ревности, ни ярости, ни обиды от нанесённого оскорбления, ни боли разочарования. Пожалуй, известие о том, что его сестра стала официальной любовницей герцога Майенна, в своё время потрясло его гораздо сильнее, тогда он готов был стереть в порошок всё семейство Гизов. Теперь же он просто хотел выяснить всё до конца. Хотя, и так уже всё было очевидно.

Портшез двигался очень медленно и так раскачивался, что это наводило на некрасивые мысли. Луи передёрнуло от столь грубого проявления любовной связи. Наконец, возле особняка Гизов портшез остановился и любовники укрылись в родовом гнезде Майенна. Бюсси, яростно комкая в руках платок Анны, проклиная себя за глупость и минутное ослепление, за то, что купился, как мальчишка, на безгрешные глаза и наивную улыбку, продолжал следить. Он всё-таки дождался, когда его невеста покинула дом своего любовника и в его портшезе направилась к улице Гренель. Меньше всего Луи хотел сейчас видеть Анну в своём доме. Он ещё не знал, что скажет ей, ещё не решил, что будет делать дальше. В любом случае, рубить сплеча не стоило. Ему нужно было время, чтобы всё обдумать, нужен был чей-то совет. Ах, до чего же ему сейчас не хватало Регины! Вот кто мог ему помочь. Её мудрость, её знание людей, её сверхъестественное чутьё — только она могла в чём-либо его убедить. Но именно ей он не мог ничего сказать…

С головой, гудящей от тяжёлых, неповоротливых мыслей, Бюсси отправился в "Лилию и меч". Робер и Бертран, разумеется, были там, но им-то как раз Луи ничего сказать не мог? Выставить себя рогоносцем ещё до свадьбы и признать, что он ничем не отличается от тех несчастных мужей, у которых не без его помощи росли и крепли рога? Позволить облить грязью имя кузины своего лучшего друга? Луи находился в полной растерянности и, терзаемый подозрениями и необходимостью принять хоть какое-то решение, очень быстро опьянел. Уже в пьяном угаре он вознамерился отправиться немедленно к герцогу Майенну и вызвать его на дуэль. К счастью, друзья списали это намерение на слухи о том, что Регина де Ренель в который раз не устояла против мужского обаяния младшего Гиза и вернулась к старым шашням, решив, видимо, развлечься напоследок. Побоявшись за репутацию прекрасной графини и за жизнь своего друга, они сочли за лучшее отвести его домой. За что и были вознаграждены искренней благодарностью Регины, её многообещающими взглядами и потрясающим ужином в обществе герцогини де Монпасье, Анны Лаварден и, конечно же, несравненной хозяйки дома.

Утром Луи разбудили громкие женские голоса, доносившиеся из комнаты Регины. Вчерашний вечер начал медленно всплывать в памяти, когда до его слуха донеслось имя Шарля Майенна. Луи прислушался: голоса принадлежали его сестре и её чертовке-подружке герцогине Монпасье. Последняя что-то очень темпераментно, едва ли не истерически доказывала Регине, а та время от времени громко восклицала и трагическим голосом пыталась добиться каких-то подробностей. Луи на цыпочках подошёл к двери. Вообще-то он всегда считал зазорным подслушивать женские разговоры, но после вчерашнего его интересовало всё, что было связано с именем Шарля.

Уже через минуту подтвердились его худшие подозрения: Регина знала о связи своего ветреного любовника с Анной Лаварден. Разумеется, Екатерина-Мария тоже была в курсе происходящего и теперь обе подруги бурно обсуждали сложившуюся ситуацию. До Луи долетали обрывки разговора, но и этого было достаточно, чтобы всё понять и ужаснуться. Анна Лаварден буквально за считанные часы попалась на крючок к Шарлю Майенну и совершенно потеряла голову, причём она беззастенчиво обманывала не только своего жениха и Регину, но и Филиппа. "Бедный де Лорж, — невесело подумал Бюсси, — его-то обманывают все, кому не лень, начиная с любимой кузины и невесты, изменяющей ему направо и налево, и заканчивая его другом, который боится признаться, что влюблён в эту самую невесту! Чёрт, как всё запуталось!"

— Бог мой, мне бы в голову никогда не пришло, что это невинное создание на самом деле столь безнравственно, столь порочно! — в отчаянии восклицала Регина и Луи легко дорисовал картину: заломленные руки, горящие праведным гневом глаза, дрожащие на ресницах слёзы разочарования.

— Я бы и сама не поверила, а, согласись, уж кто-кто, а я-то разбиралась в людях до недавних пор. Но эта! Какова актриса! — громко чеканила в ответ герцогиня, и если бы не похмелье, у Луи возникли бы подозрения по поводу нарочито громких, почти театральных высказываний женщин.

— Послушай, может, это просто недоразумение? Очередные сплетни?

— Ничего подобного! Или ты никак не можешь поверить, что твоего несравненного брата, великолепного Бюсси могли променять на кого бы то ни было чуть ли не накануне свадьбы? Как бы не так! Шарль третьего дня перебрал лишнего и в пьяном угаре расхвастался перед нашим братцем-кардиналом о своих похождениях. Клянусь, я не подслушивала! Я случайно проходила мимо и оказалась вовлечена в их спор. Мы с братом пытались отговорить Шарля от этой интрижки, потому что дуэль с Луи — сама понимаешь, нам это не нужно.

— Господи, бедный Луи! Что с ним будет, если он узнает! Катрин, я должна как-то уберечь его, что-то предпринять!

— Бедный Луи?! Регина, твой брат не только Красавчик, он Счастливчик.

— Что ты такое говоришь?! Невеста изменяет ему ещё до свадьбы, чего дальше ждать от такой лицемерки?

— А я тебе говорю, что твоему брату повезло. В отличие от нашего бедняжки Шарля. Я с ног сбилась в поисках лекарств.

— Ты меня пугаешь, Катрин. Что произошло?

— А ты не догадываешься? Сегодня утром Шарль обнаружил у себя признаки не очень приятного и трудно излечимого заболевания. Сгорая от стыда, он вынужден был во всём мне признаться и обратиться за помощью. Он заразился от Анны Лаварден. Эта невинная овечка, кузина твоего возлюбленного Филиппа, где-то подцепила болезнь, которая очень хорошо известна на улице Глатиньи.

Послышался сдавленный стон, шум, грохот падающего тела. Судя по всему, чувствительная Регина упала в обморок от такого известия. Некоторое время слышны были причитания и ругань герцогини Монпасье, потом до слуха Луи донеслись бурные рыдания сестры, перемежавшиеся возгласами "Боже, какой позор! Какой кошмар!". Истерика была прервана хлёстким звуком пощёчины — герцогиня приводила подругу в чувства.

Луи в своей комнате медленно опустился на пол. То, что его сестра была любовницей Шарля, теперь не имело никакого значения. В конце концов, это была его, Луи де Бюсси, вина, его недосмотр — нужно было сначала устроить судьбу сестры, а уж потом думать о себе, о своей карьере, о своих бесчисленных любовницах. Такая красавица, как Регина, в одиночку не могла бесконечно противостоять всем соблазнам Парижа, этой столицы сладчайшего из грехов — прелюбодеяния. Да и кого в те времена можно было назвать примером целомудрия и благоразумия? Всё это было не в моде. Так что ничего удивительного в том, что младший Гиз соблазнил юное прелестное создание, никто не видел.

Но вот поступок Анны Лаварден никак не укладывался у него в голове. Нет, конечно, в жизни ему встречались разные женщины, были среди них и неверные, и неумные, и распутные. Только с таким лицемерием, с такой глупостью он сталкивался впервые. Что ж, Шарль Майенн впервые в жизни, быть может, принёс кому-то пользу: если бы не его любвеобильная натура, Луи узнал бы подлинную сущность своей невесты только после свадьбы. Вот тогда у Регины действительно был бы веский повод оплакивать честь семьи. Что ж, пришло время Бюсси всерьёз заняться семейными делами, пока всё не пошло прахом.

Холодея от гнева, он толкнул дверь и вышел в коридор. Услышав его шаги, две подруги всполошились и попытались принять непринуждённый вид, хотя, заметив, что дверь в комнату Регины была приоткрыта, быстро догадались, что Луи, скорее всего, всё слышал.

— Я всё знаю, можете не разыгрывать никаких сцен и не пытаться своим лепетом ввести меня в заблуждение. Я хочу только услышать от вас сейчас подтверждение этих сплетен о моей невесте.

Регина, переглянувшись с герцогиней, собралась упасть в обморок, чтобы Луи отказался от продолжения разговора. Испуг, бледность и смятение были разыграны бесподобно, но его сложно было купить на такие женские уловки.

— Регина! — резким тоном одёрнул он сестру, — я прекрасно знаю, что ты хочешь увильнуть от ответа. Если у тебя столь слабое здоровье, я всегда могу отправить тебя в какое-нибудь из наших поместий на юге. Морской воздух будет для тебя полезнее луврской отравы. А ещё лучше — не затягивай в следующий раз корсет так туго, реже будешь падать в обмороки.

— Доброе утро, граф, — Екатерина-Мария смело перебила Бюсси и теперь чуть ли не с вызовом смотрела прямо ему в глаза, — Вы хотели о чём-то меня спросить?

— Рад видеть вас в своём доме, ваша светлость. Но то, что у вас плохо со слухом, я не подозревал.

— Граф, вы забываетесь! Не следует говорить со мной подобным тоном. Женщина задала вам вопрос — извольте отвечать.

— Прошу прощения, герцогиня, я просто случайно стал свидетелем вашего разговора с моей сестрой, и выяснилось, что он напрямую касается меня. Думаю, я вправе знать, что происходит в этом доме.

— Надо же, неужели мой вечно занятой брат, наконец, заинтересовался происходящим у него под носом?! — не удержавшись, съехидничала Регина.

— Регина! — в два голоса укоризненно воскликнули Екатерина-Мария и Луи.

— Да я вообще могу молчать! — возмутилась она в ответ, — И пусть пикантные подробности из жизни твоей невесты тебе расскажут без моего участия, чтобы ты не обвинял меня в наговорах и клевете!

— Ваша невеста, баронесса де Гонто, безнадёжно скомпрометировала своё имя.

— Став любовницей одного из Гизов? Что ж, в таком случае скомпрометирована добрая половина женщин Парижа, в том числе и некоторые из здесь присутствующих, — горько усмехнулся Бюсси.