— А какую же роль, разреши поинтересоваться, ты отвела себе любимой?

— Герцог Анжуйский. Я берусь обезвредить его. Есть у меня одно письмецо из его тайной переписки с графиней де Ренель, где он обещает положить к её ногам французскую корону и отрекается и от брата-короля, и от матушки. Регина как знала, побоялась оставить у себя, чтобы Луи на глаза не попалось. Вот с помощью этого письмеца я куплю его молчание и посильную помощь. От герцога требуется только одно — чтобы он не отрицал свою ссору с Бюсси и свои намерения разрушить её помолвку с графом де Лоржем. Все должны быть уверены, что Бюсси увез сестру по одной-единственной причине: из-за домогательств герцога.

— А что ты скажешь самому герцогу, когда он спросит об истинной причине бегства Регины? — кардинал Лотарингский был ярым противником риска, недомолвок и плохо продуманных комбинаций.

— Скажу, что Регина помчалась утешать беднягу Филиппа, тяжело перенёсшего смерть кузины.

— А если он узнает, что Регины даже близко от Бордо не было? Тогда что?

— Не узнает. Если Шарль прекратит, наконец, тупо разглядывать стену и отправится в Бордо, де Лорж никогда, под страхом самой страшной смерти, не выдаст Регину и не пожертвует её честью и её жизнью. А там уже, бог даст, она вернётся и сама с ним объяснится. Я не оставляю надежды, что у неё это помутнение рассудка всё же временное. Впрочем, я больше надеюсь на то, что наш искушённый в любовных авантюрах Красавчик сообразит появиться в Лувре и отвести от себя подозрения в инцесте. Бюсси не из тех, кто будет вечно прятаться и надеяться на чудо. Ему нужно только выиграть время и тут нам придётся ему помочь. Главное, чтобы, когда он вернётся, его версия не расходилась с нашей. Вот для этого нужно очень щедро заплатить слугам графа, чтобы они нас вовремя предупредили. А ещё лучше — расставить своих людей возле всех городских ворот. Пусть они его перехватят раньше, чем король. О! как не хватает мне сейчас Жуайеза! Этот изворотливый малый наверняка нашёл бы лучший выход!

Кардинал усмехнулся:

— Как всё-таки повезло Регине с её внешностью. Лучшие мужи Франции ни на что не надеясь и не рассчитывая, зная о ней даже самую страшную правду, готовы ради неё на любую ложь, на любое безумство. Ей под ноги бросают короны и головы. Из-за неё предают друзей, отрекаются от веры, проливают кровь, рискуют жизнью. И всё лишь потому, что она — прекрасна, как грех. Она может быть хоть распоследней шлюхой, может обманывать, убивать, плести интриги, колдовать, предаваться любым порокам. Но даже я, что уж греха таить, всё прощу ей, если она на мгновение остановит на мне ускользающий взгляд своих ясных глаз. Она стала любовницей собственного брата, а всё семейство Гизов, брат короля, опальный и блудный фаворит короля, один из благороднейших дворян Франции и чёрт знает, кто ещё, рискуют всем, чтобы спасти её репутацию. Невероятно!

Екатерина-Мария только вздохнула в ответ:

— Да, если бы я обладала половиной её красоты, Францией правили бы Гизы…

— А если бы она обладала половиной твоих талантов, Францией правили бы Клермоны, — добавил кардинал.

И оба, не сговариваясь, посмотрели на Майенна, но тот был так поглощён собственным страданием, что просто-напросто не услышал ничего из сказанного ими.

Действовать Екатерина-Мария начала буквально сразу. Чтобы окончательно укрепить версию отъезда графини де Ренель в Бордо, Екатерина-Мария, досконально знавшая правила распространения сплетен, за вечерним туалетом поведала трагическим голосом тайну "истинного" исчезновения графини де Ренель своей горничной, девице весьма сообразительной и имевшей уйму знакомых служанок, кухарок и белошвеек в предместье.

— Ах, бедняжка Регина, — заинтересованно разглядывая своё отражение в зеркале, вздыхала герцогиня, — поистине подобная красота в наше время скорее наказание или даже испытание, чем дар небес. Слишком много в Лувре охотников отведать столь лакомый кусочек. Но Клермоны всегда стояли насмерть, когда дело касалось их семейной чести. Бюсси при всём своём легкомыслии вовремя увёз сестру к жениху. Вдвоём с Филиппом, вдали от Парижа, глядишь, и уберегут Регину.

Екатерина-Мария часто запускала в оборот нужные слухи через Мари, не упускавшую случая похвастать перед другими служанками доверием, которое ей оказывает госпожа герцогиня, так что девушку не удивляла нарочитая откровенность хозяйки. Герцогиня прекрасно знала, что слугам зачастую известно гораздо больше, нежели их господам, и потому нужные выводы будут сделаны и к вечеру следующего дня половине города станет известно, куда пропали брат и сестра Клермоны и от кого Филипп де Лорж спасал четь своей невесты. Ей осталось только договориться обо всём с герцогом Анжуйским и не пропустить возвращения Бюсси в Париж.

Вечером в Лувре она узнала, что герцог Анжуйский уехал на охоту в Блуа, и утром, не мешкая, отправилась туда же. Всё складывалось как нельзя лучше. Во-первых, ни Екатерина Медичи, ни её канцлер не узнают об их встрече. Во-вторых, всё, что было связано с этим королевским замком, приносило Екатерине-Марии удачу ещё со времён последнего восстания гугенотов, чего нельзя было сказать о несчастной графине де Ренель. Особенно порадовало Екатерину-Марию то, что герцог не стал беседовать с ней в одном из многочисленных королевских кабинетах, а предпочёл обсудить всё на безобидной верховой прогулке по восхитительному весеннему лесу. Подобного романтического настроения она от Франсуа не ожидала. Впрочем, это объяснялось всего лишь предусмотрительностью сына Екатерины Медичи. Во дворце всегда нашёлся бы человек, решившийся подслушать их разговор, в лесу же они были одни и могли говорить о чём угодно.

— Итак, герцогиня, что такого важного вы хотели мне сообщить? — в своей обычной нагловатой манере начал разговор младший сын Екатерины Медичи.

— Вернее было бы спросить, ваша светлость, что есть у меня такого, что напрямую затрагивало бы ваши интересы, — загадочно улыбнулась она и в глазах её промелькнуло выражение столь явного превосходства, что герцог затревожился.

— На что вы намекаете в этот раз?

— Я? Намекаю? Господь с вами, Франсуа, я никогда не намекаю. Я прямо говорю. У меня есть некие письма, адресованные одной рыжеволосой бестии и подписанные именем Валуа.

Франсуа резко остановился и повернулся к собеседнице с таким выражением лица, что она на мгновение оробела даже, ожидая, что ей сейчас попросту свернут шею. Однако, герцогиня не была бы тем, кем была, если бы не смогла справиться с минутным страхом и мило улыбнуться:

— Что вас так обеспокоило, герцог? Или вы не знали о существовании этих писем? Вы ведь не думали, что графиня де Ренель утаит от меня ваши с ней честолюбивые планы?

— Что вам нужно за эти письма? — в бешенстве процедил сквозь зубы Франсуа.

Екатерина-Мария беззаботно рассмеялась в ответ:

— А что вы можете предложить такого, чего у меня ещё нет? Послушайте, Франсуа, речь идёт не о выкупе этих бумаг. Речь идёт о взаимовыгодном альянсе.

— Альянс? Между мной и Гизами?! — теперь пришло время герцога издевательски расхохотаться.

— Ну вот видите, как нам весело вдвоём, — отметила она, — А будет ещё веселее. И почему вы решили, что я сейчас выступаю от лица всех Гизов? Я предлагаю вам объединиться с двумя умными и сильными женщинами, которые единственные могут помочь вернуть вам то, что отняла у вас родная мать.

Герцог насупился и подозрительно посмотрел на Екатерину-Марию. Та поняла это, как готовность внимательно выслушать, и продолжила:

— Всей Франции известно, что Карлу IX должны были наследовать вы, а ваш брат Генрих к тому времени уже был польским королем. И если бы королева-мать вовремя не предупредила своего любимца и он не примчался бы в Париж, забыв польскую шляхту, как страшный сон, короновали бы вас, ГЕРЦОГ. Я никогда не поверю, что честолюбивому потомку Валуа ни разу не хотелось восстановить справедливость и отнять то, что принадлежит ему по праву.

Франсуа усмехнулся:

— Вы хотите сказать, что вам было бы приятнее видеть королем меня, нежели моего брата? Вы, женщина из Лотарингской династии, делаете разницу между двумя сыновьями Екатерины Медичи?

— Представьте себе — да. Но я не стану сейчас лукавить и говорить, что вы мне симпатичны, что вы более достойны монаршего титула и принёсете стране больше пользы. Для меня решающим фактом является то, что с вами, в отличие от Генриха, я смогу договориться. И вам благоволит Регина де Ренель. Не скрою, я оценила вашу с ней затею и согласилась, что вы с ней были бы блестящей КОРОЛЕВСКОЙ четой. Два династических брака и мощный политический альянс! Или вас самого не прельщает подобная перспектива?

Герцог не торопился соглашаться, однако и возражать не стал.

— Я вижу, что мы с вами можем прийти к взаимовыгодному согласию, — довольно кивнула головой Екатерина-Мария.

— Говорите яснее, герцогиня, чего вы хотите?

— Сущие пустяки. От вас пока требуется не много. Пока. Вам нужно только прикрывать своего вассала де Бюсси и его прекрасную сестру, вашу будущую королеву.

Последние слова были сказаны так заманчиво, что Франсуа почти наяву увидел себя выходящим из Реймсского собора, в королевской мантии, об руку с ослепительной Региной, чью гордую голову венчала корона Франции. Сказочное видение рассеялось, как только до него дошёл смысл слова "прикрывать".

— А где, собственно, сама претендентка на роль моей супруги и мой верный Бюсси?

— Им пришлось тайно, в срочном порядке выехать из Парижа. Один из моих людей сболтнул на исповеди лишнее и ваша матушка узнала о назревающем заговоре. Подробностей, конечно, никто не знает, но имя Регины прозвучало. Она вынуждена была бежать. Сейчас она на пути в Бордо, а граф де Бюсси её сопровождает. В дороге, сами понимаете, с беззащитной женщиной может случиться что угодно.