Регина дёрнула за руку ошеломлённую Софи:
— Здесь мы будем жить, — шепнула она.
Необычное сочетание военной крепости и утонченно-роскошного дворца поражало с первого взгляда, стоило только посмотреть на левый берег реки. Поднявшись на холм, можно было лицезреть Сомюр во всём великолепии. Он представлял собой неправильный четырёхугольник, укреплённый башнями, равелинами, бастионами. Но благодаря искусному декору башен, лестниц и флигелей, буйной зелени садов и просторным террасам замок больше походил на волшебную игрушку, чем на суровую крепость. Из дорожных рассказов Бюсси Регина знала, что когда-то Сомюр был отбит Фульком Нерра у Тибальда Лукавого и с 1246 года принадлежал герцогам Анжуйским. Его строили и перестраивали, украшали и реставрировали в зависимости от собственных нужд и вкусов сыновья Иоанна Доброго, Карл V и Рене Неаполитанский. Во многом стараниями последнего Сомюр и приобрёл свой гармоничный облик. Всё восточное крыло, которое планировал обжить Бюсси, было делом рук этого одарённого внука Людовика I.
Регина приплясывала от нетерпения, пока паромщик переправлял их через Луару. Едва борт парома ударился о берег, она лихо спрыгнула в воду и, подобрав юбки, помчалась вверх по террасе к центральным воротам замка и через несколько минут замерла во внутреннем дворе, разглядывая трехцветный герб Сомюра с тремя королевскими лилиями и не зная, в какую сторону метнуться. От высоты стен и ширины лестниц замка захватывало дух. Это была воплощённая роскошь, одетое в камень величие.
Не дожидаясь, пока Луи представит ей управляющего и всю многочисленную прислугу, пока объяснит, что они приехали надолго и с ведома непосредственного хозяина Сомюра герцога Анжуйского, она решительно зашагала к парадной лестнице. Как ребёнок, она облазила весь замок, забыв об усталости, голоде и даже о Бюсси, и только услышав из северной башни, как по всем галереям и флигелям разносится гулким эхом её имя, пробежала по коридору восточного флигеля к парадным балконам и выглянула во двор:
— Я здесь, — крикнула она обыскавшемуся её Луи.
Ругаясь на чём свет стоит, Луи поднялся по лестнице и поймал неугомонную красавицу на лоджии. Разгоряченный от бега и отчаянных поисков беглянки, он хотел отругать её за шалость, которую можно было ожидать от воспитанницы урсулинок, но никак не от спутницы графа де Бюсси. Но вместо сурового выговора он долго целовался с ней за статуей герцога Беррийского, украшавшую одну из ниш балкона.
Они уже знали, что именно в этом благословенном уголке долины Луары их ждало ослепительное счастье, короткое и неспокойное. То, для которого они оба были созданы.
В Париже к тому времени уже только слепоглухонемой не знал, что Бюсси спешно уехал из города, причём его сестра тоже бесследно исчезла. По городу ползли самые разнообразные слухи. Стараниями Екатерины-Марии основной была признана версия, согласно которой Бюсси вынужден был увезти графиню из Парижа, спасая её от притязаний своего сюзерена герцога Анжуйского. Но уже в те, первые дни, Рене де Бираг едва не во всеуслышание заявлял, что Бюсси д'Амбуаз состоит в кровосмесительной связи со своей сестрой и их исчезновение — не что иное, как бегство от осуждения церкви и королевского суда. На счастье любовников, у Бирага не было веских доказательств. Зато герцогиня Монпасье сумела объединить партию Гизов и выставить всё их могущество на защиту своей подруги. К тому же, в Лувре ни для кого не было секретом то, что герцог Анжуйский не раз предлагал графине де Ренель место своей официальной любовницы.
Какие бури кипели в особняке Монпасье на улице Де Шом, мало кто знал. Знаменитая интриганка Екатерина-Мария впервые не знала, что делать. Пожалуй, такой паники она не испытывала со времён восстания гугенотов, когда Гизы вынуждены были скрываться вместе с Екатериной Медичи и доброй половиной королевского двора в Блуа. Хотя, сейчас было, наверное, даже хуже. В Блуа она всё же была уверена в глубине души, что всё закончится хорошо, и когда зачинщиков восстания казнили, в какой-то мере даже пожалела их. У неё даже мысли не возникло, что при другом раскладе на их месте могла оказаться она сама.
Теперь её ни на секунду не покидало ощущение угрозы. Приближающейся, словно глухие раскаты дальнего грома, предупреждающие о своём появлении задолго до разгула стихии. Она последний год и так жила в каком-то бешеном темпе, вся в вихре новых безумных идей, водовороте интриг, разрываясь между Католической Лигой, собственными любовниками и Региной. А тут ещё эта дурацкая история с Гийомом. Кто бы мог подумать что этот гугенот "с ресницами" так западёт ей в душу. Умом Катрин понимала, что у неё на тот момент не было другого выхода. Не она была первой, не она последней, и любой из её окружения поступил бы так же. Всё это она понимала. Но как же завидовала она сейчас своей подруге, которая отказалась от всего ради возможности быть с любимым человеком! У Регины хватило смелости ли, безумия ли на то, чтобы преступить все божеские и человеческие законы, пожертвовать спасением своей души и подставить под удар не только весь род Клермонов-Амбуаз, но и дело всей жизни Гизов. Она выбрала любовь.
И разве могла Екатерина-Мария осуждать её? Не она ли сама помогала ей, чем могла? Не она ли стала для неё примером несложившейся женской судьбы? У Регины тоже были все шансы стать одной из самых влиятельных женщин Франции, играть жизнями тысяч людей, развязывать войны и возводить на трон королей. Но за это нужно было платить цену вечного одиночества. Когда-то юная Катрин добровольно и осознанно избрала для себя этот путь и, видимо, оказалась не права, если, насмотревшись на неё, Регина не захотела для себя такой судьбы.
Кто знает, если бы Екатерине-Марии де Лоррен в своё время встретился такой человек, как Бюсси д'Амбуаз, что бы в итоге выбрала она? Порой ей смертельно хотелось поменяться местами с Региной, которую любили беззаветно и безоглядно такие мужчины, как Филипп де Лорж и Бюсси, и которая сама умела ЛЮБИТЬ. Всемогущей герцогине де Монпасье этого таланта дано не было. Наградив её стойким характером и блестящим умом, бог обделил её здоровьем, красотой тела и великим талантом быть женщиной. И даже когда обычное человеческое счастье само шло к ней в руки, взмахивая длинными ресницами и застенчиво улыбаясь, она не смогла его оценить, не сумела насладиться им сполна.
Ей оставалось только продолжать свою борьбу за корону и жить интересами семьи и Лиги. И защищать единственного человека, которого она согласно была любить просто так, лишь за то, что она была — Регину. Упрямую, взбалмошную, неуправляемую девчонку, вдребезги разбившую сердце её любимцу Шарлю Майенну, наотрез отказавшуюся поддерживать Католическую Лигу, дружившую с Генрихом Наваррским и Анном де Жуайезом. Всё это Екатерина-Мария легко и с радостью прощала ей. И даже её бредовую, дикую любовь к родному брату она восприняла, как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, кровосмешение не было такой уж невероятной вещью для распущенного королевского двора. Беда Регины была не в том, что она отдалась своей страсти, а в том, что она действительно полюбила своего брата всей душой. И словно в насмешку, брат и сестра Клермоны были действительно блестящей парой.
Но больше всех неприятностей Екатерине-Марии доставляли её собственные братья. Она и об отъезде Регины узнала от Шарля. Тот примчался к ней в полдень, как всегда, во взвинченном состоянии. Из всех Гизов он был самым эмоциональным, первым загорался новой идеей, но достаточно долго подогревать и удерживать его интерес было весьма непростым делом.
Шарль вихрем ворвался в дом сестры, сметая со своего пути дворецкого. То, что молоденькой горничной не досталось привычного шлепка пониже спины, сразу же насторожило Екатерину-Марию, знавшую младшего Гиза как свои пять пальцев. Едва увидев герцогиню, Шарль рванул к ней на раздутых парусах, обвиняющее тыча пальцем и крича на весь дом:
— Ты это знала?! Ты знала всё с самого начала, не так ли?
Екатерина-Мария, делая вид, что целиком поглощена созерцанием новой шпалеры, невозмутимо ответила:
— Я тоже рада тебя видеть. К завтраку ты опоздал, к сожалению, но пообедать в твоей компании я не откажусь.
— Сестра, хватит притворства уже. Я разве многого требую от тебя? Просто скажи мне правду!
Катрин перевела взгляд на Майенна и ахнула про себя: на нём лица не было, а бирюзовые глаза горели такой страстной мольбой, что она не нашла в себе сил продолжать игру.
— Что именно ты хочешь знать? — вздохнула она, сдаваясь под таким напором.
— Где Регина?
Брови Екатерины-Марии удивленно взлетели вверх:
— Что значит где? Должна быть дома. После полудня мы вместе хотели сходить сделать заказ у Мадлены.
Всем своим видом Майенн выражал абсолютное недоверие к её словам.
— Ты хочешь сказать, — негодующе зашипел он, — что не знаешь, куда уехала твоя единственная подруга? И это не очередная ваша интрига, которую вы затеяли в припадке авантюризма?
— Что ты мелешь? Куда могла уехать Регина, если ещё вчера она никуда не собиралась? С чего ты вообще решил, что её нет в Париже?
— Мне сказала её кормилица. Регина вместе с Бюсси рано утром уехали из города в сопровождении трёх пажей графа. Служанок Регина не брала, но свои вещи собрала почти все. Её секретер пуст. Никакой записки никому передавать не просила. Франсуаза что-то не договаривала, прятала глаза и постоянно охала да вздыхала, довела меня до белого каления. Регина, кажется, опять попала в неприятную историю.
Брат и сестра переглянулись и Шарль громко чертыхнулся: такое ошеломлённое лицо Екатерина-Мария не смогла бы изобразить при всём своём желании, если бы действительно не была поражена.
— Как — уехали? Она с ума сошла? Боже мой, Шарль, это конец… — она без сил опустилась на ковёр и теперь смотрела на Майенна снизу вверх совершенно растерянными глазами.
"Регина(СИ)" отзывы
Отзывы читателей о книге "Регина(СИ)". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Регина(СИ)" друзьям в соцсетях.