— Ты… ты не заслуживаешь даже презрения! — едва выговорила Жасмина. — Кажется, ты все спланировал той ночью, Клод?

— Да, все, — признался он, — за исключением очень большого желания, которое я ощутил, когда увидел тебя в ночной рубашке. Плохо, что у меня не было времени… — Зло посмеиваясь, он добавил: — Но мы исправим это очень скоро, не так ли, моя милочка. Я думал, что ты всего лишь плохо одетая школьная учительница, а ты довольно часто обслуживаешь Хэмптона.

Жасмина снова вскочила на ноги, но только затем, чтобы ее охладил пистолет Бодро: дуло смотрело ей в живот.

— Сядь.

Когда она поспешно повиновалась, он добавил:

— Ну, дорогая, тебя удовлетворяют мои условия? Двадцать пять тысяч и твое тело на одну ночь.

Жасмина проглотила комок в горле и прилагала усилия, чтобы сдержать рвущуюся наружу ярость. Как бы ни была она разгневана требованиями Клода, но вид оружия, направленного на нее, заставил ее осознать, что ее главная цель сейчас — выбраться отсюда живой. Если она не возьмет себя в руки, то, несомненно, разозлит его до такой степени, что он потеряет терпение и пристрелит ее. С другой стороны, если она притворится и подыграет ему, она сможет выбраться, а затем найти способ, как обернуть дело против него. Сдерживая дыхание, она спросила:

— А что, если я сделаю то, о чем ты просишь?

Он пожал плечами.

— Тогда я спокойно навсегда уйду из твоей жизни, моя дорогая.

— Какие доказательства этому ты мне можешь представить?

— Поверь, что если ты не сделаешь точно то, о чем я прошу, все в Натчезе скоро узнают, какая ты сука. И смотри, не недооцени меня, Жасмина. Ты уже знаешь, какой я отличный актер.

— Можно мне уйти? — спросила она его сквозь стиснутые зубы.

— Тебя удовлетворяют мои условия? — спросил он.

— Да, — проговорила она, ненавидя себя за то, что уступила этому гадкому человеку; только притворная слабость могла быть ее единственной силой.

— Тогда можешь идти, — сказал он, удивляясь ее покладистости. — Но запомни вот что, Жасмина. Я полагаю, что ты выполнишь все мои требования в течение одной недели. Я свяжусь с тобой через несколько дней, чтобы довести до конца наше маленькое дельце.

Он встал и подошел к ней с пистолетом в руке. Грубо поставив ее на ноги, он нажал курок пистолета у ее груди. Ухмыльнувшись ее испугу, он добавил нежным голосом: — Не пытайся обвести меня, сука. И запомни — одних денег мне будет мало. Ты вернешь то, что задолжала мне со свадебной ночи.

В то время как Жасмина стояла, дрожа от ужаса и отвращения, он сильнее прижал дуло пистолета к ее телу, причиняя боль и давая ей понять о своем похотливом желании. С дьявольским наслаждением он прошептал:

— Я бесстыжий любовник, Жасмина. Поверь мне, что физическая близость с Хэмптоном поблекнет по сравнению с тем, что ты почувствуешь, когда раздвинешь свои ножки для меня. Я имею в виду, что ты будешь умолять меня и криком просить продолжения. И будь уверена, уж я позабочусь, что когда ты вернешься к своему жеребцу, ему мало что останется.

Наконец он убрал жуткое дуло от ее тела. Жасмина, все еще испытывая ужас от его гнусного прикосновения, схватила свой ридикюль с пола и бросилась к двери. Но когда она взялась за ручку, он остановил ее голосом, от которого у нее похолодела кровь:

— Не говори Хэмптону.

Она в смятении посмотрела на него.

— Что?

— Я сказал, не говори Хэмптону, — повторил он.

— И каким же образом я смогу достать у него деньги, если я не скажу ему?

Клод передернул плечами.

— Это твоя проблема. Используй свои женские хитрости. Я предупреждаю тебя, что если ты расскажешь Хэмптону о нашей встрече, самым большим удовольствием для меня будет пристрелить твоего благородного жениха.

23

Найти выход!

Эта мысль неотвязно крутилась в голове Жасмины после ее встречи с Клодом Бодро. Как она его ненавидела за то, что он снова ворвался в ее жизнь! И это как раз тогда, когда, кажется, все начало налаживаться у них с Джэардом, как раз тогда, когда гнев против Клода начал отпускать ее, и вот он вновь появился, и вся ее ярость взметнулась со дна ее души. Каждый раз, как только она вспоминала о своей встрече с ним в гостинице, каждый раз, как только перед ней всплывали его унизительные выходки и мерзкие требования, ее всю переворачивало, и это переходило в почти что физическую боль: она просто-таки заболевала.

Но как бы сильно Жасмина ни желала пойти в наступление, сквитаться с ним за те тиски, в которых она оказалась, она тем не менее оставалась в каком-то оцепенении; поскольку, если бы она отказалась выполнить требования Клода, те угрозы, которыми он ее запугивал, приведи он их в исполнение, были бы ужасны! Но и подчиниться ему она была не в состоянии, это означало бы предательство любви к Джэарду.

Жасмина подумывала о том, чтобы обратиться к местному шерифу для привлечения Клода к ответственности, но тут же отвергала эту идею. Как жестоко заметил на этот счет сам Клод — это ей бы пришлось оправдываться против его показаний о том, что произошло тогда на судне. Ну, а если бы она все же предала все огласке, Клод устроил бы в ответ такой скандал, который замять было бы уже невозможно. Жасмина была уверена, что Джэард и его тетушка в этом случае были бы публично обесчещены, и у нее не хватало мужества взять на себя эту ответственность.

Больше всего Жасмина хотела поделиться своей тревогой с Джэардом, но и это было невозможно. Если бы только он узнал, что Клод в городе, он бы немедленно нанял себе подмогу, чтобы расправиться с ним. А сам Клод, если ему кто-то бы попытался угрожать, тут же расправился бы с Джэардом, и она не смогла бы ничему помешать. Разве Клод не дал ей со всей жестокостью понять, что он просто убьет Джэарда, если она проболтается своему жениху. Ее также пугала мысль, что Джэард со своими рыцарскими принципами мало что мог противопоставить человеку без чести и совести.

Казалось, Клод загнал ее в угол, и чувство бессильной ярости от невозможности распоряжаться своей жизнью причиняло Жасмине непереносимое страдание.

Именно в эти самые дни отношения Жасмины с Джэардом осложнились. Несколько раз он заметил, что она была как бы чем-то озабочена и расспрашивал, что ее беспокоит. И каждый раз Жасмина отнекивалась, приводя какие-то доводы, говоря, что у нее болит голова или что она плохо спала прошлой ночью, что в общем-то было правдой.

Она ждала, что вскоре вновь услышит о Клоде и он вновь потребует выполнения своих диких требований. Выхода из этой ситуации она найти не могла! Жасмина мало ела, спала еще меньше, от чего становилась еще более изможденной. Под глазами образовались темные круги.

Через некоторое время, а оно показалось Жасмине пролетевшим чрезвычайно быстро, Клод Бодро вновь заявил о себе. Она была в своей спальне в «Магнолии Бенд» и уже готовилась к отъезду в приют, когда вошла Сара и сказала, что чернокожий мальчишка ждет ее внизу с каким-то посланием.

— Он говорит, что должен передать вам письмо лично, — сообщила горничная Жасмине. — Вы хотите его видеть, мисс?

Жасмина кивнула, но это ее встревожило. Спустившись вниз, она увидела негритенка, одетого в поношенную грязную одежду и явно нервничавшего. Мальчишка стоял неподалеку от главного входа.

— Вот, мисс, — сказал он, не поднимая глаз, и протянул конверт.

Жасмина взяла письмо.

— Спасибо, — произнесла она и дала ему монету.

Она прошла в гостиную и вскрыла конверт. Записка была краткой.

«Встретимся на закате. Старая Испанская площадь. К.Б.»

Жасмина скомкала письмо в руке, чувствуя себя еще более беспомощной и в большем отчаянии, чем когда бы то ни было в своей жизни. Она подумала, что не пойдет на встречу, но тут же поняла, что последствия этого были бы непредсказуемы. Сегодня Клод ожидал от нее деньги или твердого обещания о том, когда деньги, а также ее тело поступят в его распоряжение. Положение было ужасным.

Жасмина бросила взгляд на кольцо на левой руке, кольцо было с изумрудом — подарок Джэарда к обручению. Да, она располагала некоторыми возможностями, кое-какая собственность у нее была: кольцо, ожерелье, которое было подарено вместе с кольцом, особняк на улице Перл. Вне сомнения ей будет трудно объяснить Джэарду, куда подевались драгоценности, но продать их придется — нужно попытаться достать деньги.

Конечно, эта сумма и приблизиться не смогла бы к тем двадцати пяти тысячам, которые затребовал Клод, но и помыслить о том, что она может отдаться этому подонку, тоже было невыносимо.

А может быть, Клод смог бы удовольствоваться меньшим? Жасмина решила встретиться с ним и попытаться договориться, валяться в ногах, если потребуется, умолять, убедить его каким угодно образом принять имеющееся в ее распоряжении и просить уйти из ее жизни навсегда.

В то время как Жасмина металась охваченная отчаяньем, Джек Кактус вел переговоры с Джэардом в его конторе в Нижнем Натчезе.

После обмена приветствиями мужчины сели, и Джэард сразу перешел к делу:

— Ну, Джек, что у тебя там. Выкладывай!

— Кое-что есть, — отвечал своим тихим голосом Мэлоун, закладывая ногу на ногу — Хотя мы были заняты сбором урожая, я все-таки нанял нескольких филеров для этого Бодро. Должен признаться, что работенки он нам прибавил! Выйти на его след оказалось делом более сложным, чем словить «хорька с крыльями», уж очень увертлив! Как только я получал сведения, где он может отлеживаться, он бесследно исчезал!

Джэард подался вперед, опершись локтями о стол.

— Ну, на этот раз, ты думаешь, что ты его найдешь?

— Может быть, босс…

— Ну давай, давай же! — потребовал Джэард.

Джек предупреждающе вытянул руку вперед.

— Послушайте, босс, я не могу поклясться, что я его нашел для вас. Дело в том, что в отеле «Райс» зарегистрировался один незнакомец несколько дней тому назад, который здорово подходит под описание вашего парня.