— Отпусти его, иначе это плохо кончится! — крикнул он, отбрасывая в сторону кокетливый головной убор.

— И не подумаю, — сквозь зубы ответила Ласточка. — У меня хороший захват, а ты лучше нападай спереди!

В это время Блэквелл перехватил револьвер за дуло, наугад нанес удар и попал ей по макушке. Раздался крик боли, рука Жоржетты соскользнула с глаз негодяя, но только для того, чтобы сомкнуться на его шее. Пирс уже был лицом к лицу с ним, и Блэквелл замахнулся «кольтом» теперь на него. Вспомнив свой изначальный замысел, Пирс упал и подкатился ему под ноги. Блэквелл рухнул, но, увы, увлек за собой и Ласточку, причем так, что Пирс оказался погребенным под ее пышными юбками.

В этой свалке каждый отчаянно пытался выбраться, молотя руками и ногами. Вспомнив про револьвер, Пирс начал шарить по земле в поисках его, но стоило коснуться стали кончиками пальцев, как ее отдернули — Блэквелл снова добрался до оружия первым. При этом он зацепил за курок, и «кольт» выстрелил.

Ласточка ахнула, ее отбросило в сторону, и Пирс подумал, что все кончено. Ужас сменился бешеной яростью, на которую он никогда не считал себя способным. Он забыл всякую осторожность и бросился на противника, не заботясь о том, куда тот целится. Схватив его голову обеими руками, он с такой силой опустил ее на свое колено, что практически вогнал нос внутрь черепа. В последние секунды жизни Блэквелл успел выстрелить снова, и хотя пуля обожгла голень, Пирс не обратил на это внимания. Вскочив, он первым делом нашел взглядом жену.

Ласточка сидела немного в стороне и прижимала раненую руку к груди. Она была вся растрепана и перепачкана, а глаза на бледном лице казались двумя темными безднами.

— Ты ранен! — прошептала Жоржетта.

— Как и ты.

Пирс опустился рядом на колени, разорвал окровавленный рукав платья и обнаружил, к своему великому облегчению, всего лишь царапину.

— Никогда больше не смей вытворять ничего подобного! — сказал он сердито, промокая носовым платком сочащуюся кровь. — Ты не знаешь, что была на волосок от смерти!

Он разрывался между желанием придушить жену и потребностью стиснуть ее в объятиях. Пирс выбрал последнее. Вдохнув запах волос Ласточки, он прижался щекой к ее макушке, на которой уже набухла шишка от удара Блэквелла. Облегчение принесло с собой разрядку, как это бывает после сильного потрясения, и Пирс почувствовал на глазах слезы.

— Ты меня ужасно перепугала…

— И это все? — хмыкнула Ласточка, отстраняясь. — Да если бы не я, Блэквелл уже пристрелил бы тебя! Я заметила вас в окно и сразу бросилась в погоню. Скажи спасибо, что все еще жив, Пирс Кингстон!

— Я бы выкрутился.

— Какая самоуверенность! Ты что, уже заразился тупостью от старательской братии?

Это прозвучало не только дерзко, но и в манере Жоржа Пакуина, подростка, с которым нет сладу. Пирс удивленно посмотрел в лицо Ласточке и увидел, что она лукаво улыбается. Невозможно было не потянуться к этому выразительному рту.

— Постой! — уклонилась она. — Сначала покажи свою рану.

— Мне почти не больно, а значит, ничего серьезного.

Тем не менее Ласточка заставила его подтянуть штанину и осмотрела голень.

— Ты прав, ничего страшного — кровотечение уже остановилось. Не много толку было Блэквеллу от его «кольта», правда?

— Что, черт возьми, тут происходит? — раздалось сверху.

Пирс поднял взгляд и увидел на кромке склона какого-то мужчину с кустистой бородой и двуствольной винтовкой. Рядом стояла очень своеобразная пара: молодой человек в довольно приличной одежде и странный тип в красном нижнем белье. У каждого из них, однако, было по револьверу в кобуре.

Пока Пирс разглядывал их, из-за гребня появились еще четверо.

— Судя по тому, какая шла перестрелка, наверняка есть хоть один труп, — крикнул кто-то.

Собравшиеся не спешили на место действия и словно чего-то ждали. Наконец тот, с винтовкой, начал неторопливо спускаться по склону. Примерно на полдороге он остановился и что-то поднял. Похоже, это был «кольт» Пирса. Предстояло объяснение.

Пирс быстро перетянул руку Ласточки испачканным в крови платком, встал сам и помог подняться жене. Оглядевшись, он высмотрел шляпку, заботливо отряхнул от пыли и водрузил ей на голову. Завязывая ленты у нее под подбородком, он вполголоса предостерег:

— Только не вмешивайся в разговор. Дело серьезное — сейчас не время для фантазий.

Ласточка, казалось, готова была запротестовать, но он прижал палец к ее губам, настаивая на молчании. И она кивнула.

Тем временем незнакомец с винтовкой осмотрел тело Блэквелла, лежавшее в луже крови, и сделал знак остальным приблизиться. Каждый, подходя, тоже бросал взгляд в том направлении, потом поворачивался к Пирсу. Выражение лиц не сулило ничего доброго.

— Вот, значит, какое дело… — начал бородатый и сунул в рот жевательный табак. — Я в этом городе шериф, мистер. Давайте разберемся, что тут было, кто виноват и все такое прочее. Как я погляжу, вы всадили бедняге пулю прямехонько между глаз, а вот кто он, вы нам сейчас скажете. Когда от физиономии мало что осталось, трудно узнать, с кем имеешь дело.

— Мы с Клемом можем кое-что порассказать об этих двоих, — вмешался мужчина в красных подштанниках. — Дамочка хотела заманить моего приятеля в ловушку, но не вышло, и тогда они заманили другого.

При этих словах кольцо вокруг Пирса и Ласточки начало сжиматься.

— Не знаю, откуда вы это взяли, — начал Пирс, стараясь говорить как можно убедительнее. — Этот человек привел меня сюда под дулом револьвера, я же, напротив, не был вооружен.

— Да ну? — усмехнулся шериф. — Тогда из чего же вы его продырявили? Из пальца?

— У меня дома есть моток крепкой пеньковой веревки, — многозначительно заметил мужчина в подштанниках.

— Рана не пулевая, — быстро перебил Пирс. — Этот человек выстрелил в мою жену, и я вынужден был убить его ударом об колено. Если не верите, позовите доктора, он разберется.

Все повернулись в сторону Ласточки, которая рывком сдернула платок с руки. При виде запекшейся ранки раздались восклицания: стрелять в женщину считалось недопустимым даже у самых отпетых разбойников.

— Не знаю, не знаю, — проговорил шериф, пуская изо рта длинную коричневую струю табачной жвачки. — Может, она сама себя чиркнула ножом, чтобы отвести подозрение.

— В меня он тоже стрелял, — продолжал Пирс, показывая свою рану. — Вот как все было, джентльмены. Я оставил жену в обеденном зале отеля, а сам пошел по делам. Она увидела в окно, что я в опасности, и сделала глупость, бросившись на помощь. Блэквелл мог убить ее…

— Блэквелл! — раздалось сразу несколько голосов, и мужчина в красном добавил: — Значит, они убили владельца той лошади, что должна была бежать против Черного Бархата! Теперь все ясно!

— Хэнк, сбегай-ка за своей веревкой, — хмуро приказал шериф.

— Давай, Хэнк, да поскорее! — поддержал здоровенный тип из толпы. — Я сам ее перекину через сук, потому что поставил на Черного Бархата всю выручку своей лавки за месяц!

Ласточка испуганно прижалась к Пирсу, и тот обнял ее за плечи.

— Джентльмены, вы пугаете мою жену, а ей сегодня и без того досталось. Советую обыскать карманы Блэквелла — возможно, там найдется то, что уверит вас в нашей невиновности.

Всеобщее внимание переместилось на тело в луже крови.

— Что ж, обыскать карманы не повредит, — согласился шериф и сделал знак здоровяку, потом снова нахмурился, глядя на Пирса. — Может, вы нам подскажете, что искать?

— Родословную лошади и купчую на нее. Пегас принадлежит мне, я купил его на аукционе в Орегоне, во время распродажи имущества некоего Маклина, за семь сотен долларов. И лошадь, и бумаги были у меня украдены. Я долго шел по следу Блэквелла, но, к сожалению, он застал меня врасплох, безоружным.

— Это, что ли? — спросил здоровяк, вытягивая из внутреннего кармана длинный конверт.

Шериф осмотрел его, вынул толстую пачку бумаг и принялся перебирать их.

— Это все счета и накладные на поставку всякой лошадиной всячины: упряжь, корм… — ворчал он себе под нос. — Так… а это что такое? Ага!

Пирс почувствовал, что Ласточка покачнулась, и поддержал ее. На лбу и висках у нее выступила обильная испарина, она была очень бледна. Нужно было поскорее заканчивать с объяснениями.

— Под купчей стоят подписи аукционера и моя — Пирс Кингстон, к вашим услугам.

— Да, но ниже приписано имя Блэквелла и снова ваша. Может, вы продали лошадь ему, а потом решили задаром получить обратно?

— Нужно просто сличить подписи, сэр. У меня есть и другие документы, так что это будет несложно. Не думаю, чтобы Блэквелл умел хорошо подделывать подписи.

— Ага… — Шериф снова сплюнул табачную жвачку и впервые за все время ухмыльнулся. — И верно, мистер, он был не большой мастак. Гляньте-ка, забыл букву «с» в вашей фамилии. Вы где остановились?

— В отеле «Сити».

— Ладно! Клем, ты здесь самый прыткий, так что беги в город и приведи гробовщика, пусть позаботится о мертвом. А вы, мистер Кингстон, отправляйтесь в гостиницу, потому что жена ваша что-то плохо выглядит.

— Весьма вам благодарна.

Пирс вдруг сообразил, что Ласточка заговорила впервые с начала неприятной беседы. На миг он задался вопросом, что это может значить: что она решила его слушаться или просто была слишком слаба, чтобы взбунтоваться?

— Ценю вашу помощь, сэр, — обратился он к шерифу. — Моей жене и впрямь не помешает отдохнуть.

— Бумаги я пока оставлю при себе, но вы их получите назад сразу, как только покончим с формальностями. На случай если вы пока не знаете этого, лошадь Блэквелла… то есть я хотел сказать, ваша лошадь находится в городской конюшне. Вам всякий покажет, где это. Можно узнать, скачки-то будут? Или отменяются?