Слишком быстро Пирс отпустил ее, чуть-чуть отодвинул от себя и приподнял ее голову. Он не верил своим глазам.

— Они мне лгали. Все говорили, что тебя здесь нет. Но ты ведь знала, что я приехал за тобой, правда? И ты ждала меня. Ты же любишь меня? Любишь так же сильно, как и я, ведь правда?

Несмотря на то, что голос Пирса звучал невнятно, в нем слышалось неподдельное восхищение и почтительность.

Пирс сказал, что любит ее. Да, она тоже его любит.

Сознание того, что она так жестоко обманывает Пирса, стало снова жечь ее с такой силой, что Джорджи больше не могла этого вынести. Она поклялась, что никогда не будет так неосторожно шутить с Пирсом.

Потом она протянула руку и погладила Пирса по щеке.

— Я люблю тебя, но…

Пирс не дал договорить, закрыв ей рот таким страстным поцелуем, что остатки здравого смысла безвозвратно покинули Джорджи. Пальцы Пирса нежно скользили по ее шее, затем она почувствовала, как он нашел первую пуговицу на рубашке и стал ее расстегивать.

Джорджи чувствовала громкие удары своего сердца под горячей ладонью Пирса.

Он оторвался от губ и стал расстегивать вторую пуговицу, третью…

Рубашка распахнулась, руки Пирса гладили плавные изгибы стройного тела, ласкали полную грудь. Он почувствовал, как затвердели и напряглись соски под нежными прикосновениями пальцев.

У Джорджи перехватило дыхание.

— Я знаю, что все это сон, — хрипло прошептал Пирс. — Но ради Бога, не будите меня.

Кончиком языка он слегка коснулся ее губ, стал целовать шею и грудь.

У Джорджи закружилась голова и подкосились ноги. Она ухватилась за Пирса, чтобы не упасть.

Он слегка подался вперед, с трудом удерживая равновесие, а затем взял Джорджи за руки.

— Может, нам лучше пойти в постель? Где она?

— У тебя за спиной.

Он отступил назад, не выпуская девушку из объятий, стал спускать с ее плеч рубашку. Его руки скользили о телу Джорджи, пока не опустились ей на бедра. Пирс остановился.

— Так на тебе больше ничего нет?

— Да, я…

— Не смущайся. Ты не могла сделать мне лучшего подарка. Я не смел надеяться, что ты снова будешь со мной. И вот ты здесь, ждешь меня, по-прежнему хочешь моей любви. — Пирс с упоением гладил бархатистую кожу на животе девушки, продвигаясь все ниже и же.

Джорджи закрыла глаза, ее тело дрожало от нетерпения в предвкушении долгожданного момента, о котором а грезила по ночам.

Так и не коснувшись заветного места, его пальцы снова скользнули вверх.

Джорджи прерывисто дышала. Не выпуская девушку объятий, Пирс снова отступил назад. Тут он наткнулся нанижнюю койку.

— Наконец, — сказал он, со смехом увлекая Джоржи за собой.

Джорджи осознавала все безрассудство происходящего. Внутренний голос подсказывал, что нужно остановиться, оттолкнуть Пирса. Но у нее не было сил сопротивляться, и с нескрываемой радостью она позволила Пирсу уложить себя на жесткую нижнюю койку… Раздался гулкий стук. Пирс ударился головой о край верхней полки. Он застонал и выпустил Джорджи из объятий, а затем опустился на тюфяк, ухватившись руками за голову. Джорджи опустилась на колени.

— Ну, как ты? Все в порядке?

Напряженно всматриваясь в темноту, Джорджи шарила рукой, пытаясь отыскать ушибленное место на голове ее Пирса. Наконец ей это удалось.

— Только, ради Бога, не падай в обморок.

— Подожди минуту. Сейчас все пройдет.

— Ни о чем не беспокойся, — сказала Джорджи, поглаживая висок Пирса. — Ложись и немного отдохни, а я сниму с тебя туфли.

Джорджи приобрела богатый опыт, ухаживая за отцом и тремя братьями. Она мгновенно стащила с Пирса туфли, затем расстегнула пряжку на ремне и принялась за брюки.

Пирс взял ее за руку и приподнялся, опираясь на локоть.

— Мне уже гораздо лучше.

— Правда?

— Да, — он встал на ноги и поднял Джорджи. Его слегка покачивало.

Джорджи схватила Пирса за руку, пытаясь его поддержать.

— Эй, Пирс?

— Да нет, голова тут ни при чем. Просто выпил лишнего. Старался утопить свое горе в вине, а в это время ты была здесь и ждала меня. — Он стал расстегивать брюки, а Джорджи протянула руку к вороту его рубашки. — Не беспокойся, со мной все в порядке. Все будет хорошо. Я же должен как-то оправдаться перед тобой за то, что оставил тебя одну, заставил ждать. Так будет сегодня, завтра — всегда. Больше никогда тебя не оставлю.

Его слова были, как острый нож. Ведь она-то знала, что это их последняя ночь и другой не будет. Джорджи расстегнула Пирсу рубашку и прижалась щекой к его широкой груди, вдыхая знакомый, неповторимый запах. Тепло его сильного тела вселяло в Джорджи чувство уверенности и безопасности. Она прислушивалась к биению его сердца, к прерывистому дыханию, переходящему в стон.

— Ты сводишь меня с ума, — он немного отстранил Джорджи и уложил на кровать. Затем, быстро сняв оставшуюся одежду, лег рядом.

Он закрыл собой все истомившееся тело — девушки, как будто хотел в нем раствориться. Он гладил руками ее лицо, глаза, рот. Их тела слились в исступленном порыве, и все вокруг перестало существовать.

— Я чувствую тебя всю, — прошептал Пирс, обжигая девушку горячим дыханием. — Ну почему ты ушла? Обещай, что больше так никогда не сделаешь. Как хорошо с тобой…

Единственное, что оставалось Джорджи — ответить на его любовь. Она исступленно обняла Пирса за шею и вложила всю свою любовь и неутоленную жажду в долгий отчаянный поцелуй.

Отвечая на страстный порыв своей возлюбленной, Пиpc покрывал поцелуями юное зовущее тело, он впился в губы Джорджи, вдавив ее голову в подушку, а затем поднял ее бедра и крепко прижал к жаждавшей наслаждения плоти.

Тело Джорджи было объято пламенем. Она сомкнула ги на спине у Пирса.

— Люби меня, — выдохнула, — как в самый последний раз.

— И в самый первый, — сдавленно прошептал Пирс, опъяненный радостью обладания.

Дыхание Пирса стало ровным, он погрузился в дремоту. Джорджи лежала в его объятиях, не в силах расстаться и положить конец их ночи любви. Но выбора не было. Нужно было оставить Пирса до того, как он проснется с лучами солнца и обнаружит ужасную правду. Ей была невыносима мысль о том, что Пирс раскроет ее обман после проведенной вместе ночи счастья. Это будет для него ударом. Нужно сделать все более деликатно.

Джорджи услышала, как громко хлопнула дверь, потом другая. С палубы доносились приглушенные звуки голосов. Джорджи поняла, что команда готовится к отплытию.

Нельзя медлить. Она осторожно освободилась от объятий Пирса и тихонечко перелезла через него. Джоржи стояла на полу в полной темноте. Она не могла различить черты любимого лица, и ее охватило щемящee чувство полного одиночества. Никогда в жизни ей е было так скверно. Никогда больше он не прошепчет ее имя, и не скажет о своей любви, как было этой волшебной ночью. Никогда ей не услышать страстного желания в голосе Пирса, не почувствовать прикосновения любимых рук.

Когда он узнает правду, то с презрением оттолкнет ее и не станет даже разговаривать. А когда корабль придет в Сан-Франциско, он исчезнет из ее жизни навсегда. И разве можно его за это винить? Конечно, нет.

Джорджи почувствовала, что наступила ногой на какую-то ткань. Наклонившись, она обнаружила; что это рубашка. Его или ее? Какая разница? Она подняла рубашку и натянула на себя. Затем, ухватившись за ступеньку лесенки, она залезла на верхнюю койку.

Вдруг Джорджи в голову пришла мысль, от которой похолодело все внутри. Ведь других свободных кают на корабле не было. Куда же деться, когда Пирс вышвырнет ее вон?

Вспомнив о данной клятве, Джорджи возвела глаза к небу.

— Господи, я знаю, что поклялась тебе, — прошептала она. — Но ты же сам видишь, что сейчас я ничего не могу сказать Пирсу. Он ведь был так пьян, и мне без труда удастся убедить его, что он видел свою Лак во сне. Но клянусь, что как только мы приедем в Калифорнию, я сразу же во всем сознаюсь. Правда, сознаюсь.

Отложив неизбежное признание до лучших времен, Джорджи почувствовала огромное облегчение. Она взяла холщовый мешок и извлекла длинные повязки. Придется их носить еще несколько недель. А раз они с Пирсом будут жить в одной каюте, их нельзя будет снять и ночью. С каждым днем носить повязки было все труднее. От них невыносимо болела грудь, становившаяся почему-то все более ранимой.

Джорджи тихонько погладила грудь и вспомнила, что всего лишь несколько минут назад она была охвачена лихорадочной дрожью от горячих и дерзких ласк Пирса.

В последний раз.

Джорджи душили рыдания.

Глава 15

На рассвете Джорджи оделась и тихонько выскользнула из каюты. Она не могла видеть, как Пирс проснется и обнаружит, что Лак рядом нет. Джорджи живо представляла себе реакцию Пирса. Сначала он в недоумении посмотрит на кровать, а потом станет оглядываться по сторонам в поисках следов Лак. Выражение замешательства вдруг сменится безысходным горем, когда он поймет, что Лак была всего лишь плодом его пьяного воображения. Но даже, если ему это не придет в голову, и он выйдет из каюты и отправится на поиски, Джорджи должна сказать ему роковые слова, которые разрушат навсегда романтические иллюзии и решат все проблемы. Другого выхода не было.

Наступил полдень. Три джентльмена-пассажира вышли к обеду. Пирс так и не появился. Джорджи старалась получить удовольствие от прекрасного обеда, состоявшего из свежей свиной отбивной и тропических фруктов, ведь они совсем недавно покинули порт.

Закончив трапезу, гармоничная пожилая пара одновременно поднялась со своих мест.

— После обеда мы обычно совершаем прогулку, — сказала миссис Гейбл, четко произнося каждое слово. — Раз ваш товарищ, по-видимому, не счел нужным встать с постели, не присоединитесь ли вы к нам, молодой человек?

Джорджи наградила их самой ослепительной улыбкой, хотя не имела понятия, что может означать в данной ситуации слово «прогулка».