Незаметно она, Лак Эллен Джорджетт Пэкинг, усвоила как безупречно держаться на танцевальных вечерах и с неприступной чопорностью разливать чай. Она даже научилась флиртовать, прикрывшись веером с самыми достойными представителями мужского пола.

— Что со мной произошло? — спросила она, когда разум одержал верх. — На кой черт мне нужно тратить время на какого-то мошенника?

Она решительно направилась к двери убогого питейного заведения, которое было всего лишь в нескольких ярдах.

— И все же, забавно бы было выщипать хвост этому павлину!

Она замедлила шаг.

— Заманчиво отомстить за то, как эти негодяи обманули ее бедного отца, после того как умерла мама.

Если бы не эти негодяи-игроки, у них по-прежнему был бы прекрасный собственный пароход, на котором они ходили по грязной старушке Миссисипи, а не эта старая посудина, плавающая в верховьях Колумбии. Им не пришлось бы заметать следы, удирая от кредиторов. Они не были бы здесь в полном одиночестве, вдали от остальных членов семьи.

Только в прошлом месяце, когда ее отцу предложили временную работу капитана «Уилламета», ходившего по реке с тем же названием, она снова почувствовала радостное волнение, такое, как когда они правили на собственном огромном речном красавце.

Джорджи тщательно скрывала от всех, как ей стыдно за отца, потерявшего не только собственный пароход «Элли Сью», но и доброе имя.

Но теперь появилась возможность отомстить и заставить хоть немного пострадать одного из этих воров. И кто знает, что еще могло произойти, если она оденет женское платье и начнет играть с ним в кошки-мышки?

«Забудь об этом», — шепнула сама себе Джорджи.

Пожалуй, из-за краткой игры, не стоило рисковать. Что будет если «добропорядочные леди» обнаружат, что она девушка?

Если бы эти старые курицы узнали правду, они не отвязались бы от ее мягкосердечного отца, пока не заставили бы его насильно вернуть Джорджи к женскому образу жизни.

Двое хохочущих подвыпивших дебошира вывалились из салуна и направились в сторону Джорджи.

Сжав руки в карманах, Джорджи обошла их стороной и поднялась на дощатый настил перед грязным зданием.

Еще до того, как пройти через двухстворчатую дверь, она услышала невнятное бормотание и пьяную веселую болтовню отца. По спине прополз неприятный холодок.

Луи Пэгинг и еще несколько человек расположились у стойки бара в прокуренной комнате, он был слишком увлечен разговором, чтобы заметить Джорджи. Лениво облокотившись на руку, он вытянул перед собой стаканчик с янтарной жидкостью.

— А я вам говорю, этот серый жеребец, он может летать, как на крыльях. А лошадь Джейка Стоуна… она все-таки его обгонит. Прошлой осенью я видел, как Принц бежал против лошади какого-то хвастуна-полковника в Форте Ванкувер. И что же Принц? Он так рванул, что, казалось, перегонит собственную задницу. В жизни такого не видал!

Один из матросов захохотал голосом, похожим на крик осла, другие тоже посмеивались над рассказом ее отца. Лицо Луи покрылось морщинками, когда он весело ухмыльнулся, открывая ряд ровных зубов. Его густые усы приподнялись вверх. При виде этого зрелища у Джорджи все сжалось внутри. Она сделала несколько шагов к веселящейся компании.

— И я…

Тут Луи заметил дочь и оживленное выражение сошло с его лица, а блестящие темные глаза погасли, однако минутой позже он пришел в себя и продолжил с новой силой.

— Джорджи!

Она необдуманно попыталась ответить на его улыбку.

— Хилли говорит, пора отходить.

— Ах, да, да, конечно!

Он поправил капитанскую фуражку и засеменил к ней, оглядываясь через плечо.

— Думаю, ребята, мы завтра увидимся.

Затем, под поток громких ободряющих возгласов, он обнял Джорджи и вывел ее на пустынную пристань. Приближаясь к толпе, движущейся к огромному стоящему на якоре судну, Джорджи почувствовала запах виски, который шел от отца. Она поморщилась с отвращением.

— Папа, ты ведь обещал.

Он сжал ее плечо и монотонно пробубнил.

— Ну, да, я знаю. И исполню свое обещание, дорогуша. Начиная с послезавтра, ни капли. Ну, малышка, ведь завтра Четвертое Июня. Должен же человек это отметить? Надо быть патриотом.

Он отвел взгляд и глубоко вздохнул.

— Но ты ведь знаешь, этот Кэди. Он такой же упрямец, как и его старшие братья. Ну, и поэтому пусть это будет нашей маленькой тайной.

Джорджи отстранилась и внимательно на него посмотрела.

Он с умоляющим видом улыбнулся; эта улыбка всегда убивала всю его решительность.

— Ну, да ладно. Но ты ведь знаешь, что если Кэди это обнаружит, он не уедет, даже если ему будет надо ждать собственный пароход в Нэчеде.

Кивая головой и пожимая плечами, Луи сказал:

— Да, я знаю. Все мои мальчики похожи на свою мать, да? Упокой, Господь, ее душу. Но она иногда бывала и суровой. Но ведь это и хорошо, правда? И Ру, и Дьюлак приобрели собственные пароходы до того, как Эллен меня покинула.

Он беспомощно улыбнулся.

— Разве нам не повезло, а?

Джорджи торопливо отвернулась и пошла, не желая, чтобы он заметил в ее глазах хоть какой-то намек на жалость.

— Да. Это было здорово. Мы начинали первыми. И все были свободными. И реки были не такими, они были гораздо лучше. Особенно Колумбия. Ах, если бы туда возвратиться.

Луи слегка ударил Джорджи по шляпе.

— Мой маленький сорванец, разве не так? Уверен, ты снова хотела бы пройтись по речным порогам, ведь правда?

— Еще бы. Особенно, когда я у штурвала. Как я буду счастлива, когда мы сможем уехать с Уилламет, бросить эту старую лохань и вернуться на наш собственный маленький пароходик.

Луи замолчал. Все его чувства были проникнуты тоской по прошлому.

— Я скоро вижу себя капитаном, стоящим у рулевой рубки. Я веду корабль с множеством людей, вместо этой груды бревен.

— Мы все равно это вернем, папа. В свое время. — Не знаю, не знаю. Без твоей мамы…

Он взял ее за руку и притянул к себе. Впервые Джорджи заметила, как сильно постарел ее отец за последние три года.

— Эй, я никогда тебе не рассказывал, как я ее впервые встретил? Она сидела на качелях и была такая красивая. В светло-зеленом платье. Нежная, как летний день. Я шел по дороге из Нэчеда повидать старину Роблина и поговорить с ним о грузе хлопка, который он обещал. А тут она. Совсем одна. Солнечный свет струился сквозь листья старого дуба. Да, казалось, кто-то разбросал по ее волосам новенькие монетки. И моя Эллен мне улыбнулась. Никогда не забуду. Она такая умница, дочь этого янки, хозяина магазина, который вообще не знал, как это можно улыбаться. А я-то! Беспечный малый. Эдакий речной волк. До сих пор не пойму, как это я уговорил ее сбежать вместе со мной. Но она ведь так и сделала.

Он покивал головой с отсутствующим видом.

— Да, так она и сделала.

Джорджи ласково погладила его щетинистую щеку.

— Мамочка всегда говорила, что ты можешь заговорить зубы кому угодно, даже птицам на деревьях.

— Именно поэтому я и настоял, чтобы тебя назвали Жаворонком, когда ты родилась с такими же как у нее медно-рыжими волосами. Мой милый маленький Жаворонок, Лак Эллен.

Его глаза наполнились слезами. Это было так тоскливо. Джорджи почувствовала комок, подступивший к горлу.

— Я сказал ей, что ты самая скромная маленькая пичужка, которую мне удалось у нее вымолить. Но ты ведь знаешь свою маму. Она сказала, что это легкомысленное имя и настояла, чтобы добавить еще и Джоржетт, в честь моей сестры… Но твои прекрасные волосы…. — прошептал он, поднимая мягкий край ее фетровой шляпы. — Ты должна ими гордиться, а не прятать все время под шляпой. Твоя мама, она хотела…

— Я все знаю, папа. Я как раз обдумывала, как приодеться к завтрашнему празднику.

— Мне бы этого хотелось. Может быть, ты унаследовала от моей Эллен только волосы да длинные ноги, а?

Внезапно грусть в его взгляде сменилась озорным огоньком.

— Ну, как бы там ни было, всю остальную красоту ты взяла у своего папочки. Да еще твоя манера держаться, когда ты идешь вся разнаряжанная. Вот когда ты больше всего на нее похожа.

Видя, что его робкая радость снова исчезает, Джорджи взяла его за руку и потащила по направлению к праздничной толпе на пристани.

— Ну, что ж, решено, — сказала она. — Завтра я превращусь в самую ослепительную сердцеедку из всех, что ты видел раньше.

«Да, — подумала Джорджи, — я так и сделаю». Ее охватило волнение, и она улыбнулась. «3 а в т р а».

Глава 2

Пирс Кингстон выбежал из каюты. Он вдел вторую бриллиантовую запонку в белую накрахмаленную манжету в светлой, в коричневую полоску, рубашке, затем быстро спустился в холл и вышел на верхнюю палубу. Как же он умудрился проспать именно сегодня? Ведь было запланировано слишком много дел, требующих тщательной подготовки.

Направляясь к высокой разукрашенной лестнице, он вдруг почувствовал приступ тошноты, который был результатом похмелья. Пирс остановился и сделал несколько глубоких вдохов. Прохладный утренний воздух подействовал почти мгновенно. Такая профессия как у него, постоянно требовала собранности и острого ума, поэтому он редко выпивал более одного-двух стаканов вина. Однако, прошлым вечером, поддавшись всеобщему волнению, он никак не мог отделаться от наседавшей толпы желающих с ним выпить. И, черт возьми, было приятно наблюдать, как эти люди ищут его компании. Какая приятная перемена после стольких лет, когда казалось, что его позор невозможно смыть никакими деньгами и искупить самым безупречным поведением. Однако, прошлый вечер оказался предвкушением возможности вернуться к привычному образу жизни. К той жизни, которую он вел раньше, до того, как узнал всю правду. До того, как старая ведьма сообщила ему о том, что было известно каждому от Нового Орлеана до Сен-Луиса.

Но хватит об этом. Теперь все позади. Пытаясь выбросить из головы чувство ненависти и надеясь, что это в последний раз, он вдруг вспомнил о причине своей громкой популярности и, не скрывая удовольствия, усмехнулся. На пароходе было полно богачей, стремящихся разделить с ним компанию и повеселиться до начала скачек. Они были совершенно уверены, что потом у него пропадет настроение что-либо праздновать. Местные жители твердо верили в своего фаворита, и ставки постоянно росли, что, однако, ничуть не влияло на приподнятость настроения Пирса. Ведь если маленький жокей прав, то день скачек станет удачным для них обоих.