— Ромочка, прости. Я правда не могу. Ты женат. И это как-то… Нехорошо это все, неправильно…

Настя взглянула на краснеющего от злости Романа и поспешно добавила:

— В смысле, для меня нехорошо. Просто у меня такие взгляды — не как у всех. Ты тут ни при чем. Тебе со мной не повезло, Ром…

— Ну, женат! И что? Каждый второй мужик изменяет своей жене! Это — норма жизни! А я даже разводиться собрался! Чтобы жениться на тебе! Ты хоть оценила, курица?

Настя не знала, что еще сказать Роману. Вроде бы все уже сказано, только толку никакого. Они словно на разных языках говорят. Слова одни и те же, а смысл получается разный… Как и сами они — разные… И как вообще они продержались вместе так долго? Ведь, по сути, Роман для Насти — чужой человек. Он не способен понять ее, совсем не способен… Да и она его…

С Настей все ясно — она кинулась к нему от безысходности. Должен же кто-то быть рядом. Трудно быть совсем одной, никому не нужной. Очень трудно… Вот Настя и кинулась. К Роману. А больше не к кому было…

А Роман? Что притягивало его в Насте? Неужели просто желание иметь любовницу? Просто желание разнообразия? Настя с тоской посмотрела на только начатую стопку тетрадей. Работы еще на час минимум… Или все-таки Настя хоть что-то для него значила? Хотелось бы верить… Все же лучше думать, что ее чуть-чуть любили, чем считать, что просто использовали, как вещь…

— Роман, я не выйду за тебя замуж. И встречаться мы больше не будем, — спокойно и твердо сказала Настя. — Прости.

— Насть, ты дура?!! — Глаза Романа некрасиво выпучились, губы свело противной судорогой, весь он затрясся, Насте даже показалось, что он сейчас надуется и лопнет.

— Да, дура… — поспешно согласилась Настя. — Я тебе об этом и говорю. Не связывайся ты со мной.

— Ты — ненормальная! Такого мужика бросаешь! Да другой бабе — за счастье было бы!

Роман орал и брызгал на Настю слюной. Скорее бы все это кончилось…

— Ты еще приползешь! Будешь на коленях стоять!

Настя согласно кивала головой — приползет обязательно.

— Только я обратно тебя уже не возьму! Не дождешься!

— Да, Ром…

— Ты думаешь, красивая, что ли? Дылда, каланча нескладная! Ни кожи ни рожи, ни хитрости женской, ни ума! И чего я в тебе нашел? Вон баб шикарных сколько кругом! Ты мне — на фиг не нужна!

Настя снова кивнула. А что ей еще оставалось делать?

— Да катись ты вместе со своими принципами! Шизанутая!

Рома вылетел из класса, хлопнув дверью так, что портрет Толстого, висящий на стене, немного перекосился и с укором посмотрел на Настю…

Все правильно… Шизанутая… И еще — дура набитая… Это все про нее… И она совсем не достойна нормального мужчины. И не будет в ее жизни этого самого мужчины никогда. Вот был Роман — и хватит. Не оценила то, что имела, теперь вообще ничего больше не получит… Жизнь не прощает пренебрежения к своим подаркам. Роман был подарком. Настя его отвергла, выбросила за ненадобностью. Так что новых щедрот можно не ожидать.

Надо настроиться на то, что больше ничего никогда не будет. Настроиться и принять. Если убедить себя в этом, то легче будет…

Настя не имеет права ломать чужую жизнь. Она — девушка не нормальная. Она сделает несчастным мужчину, который, на свою голову, решит связать с ней жизнь. Хотя о чем это она? Желающих что-то не наблюдается. Был только один Роман…

И тот весь кончился…


Роман вылетел из Настиного кабинета и чуть не сшиб с ног здорового, очень высокого рыжего мужика с букетом каких-то подозрительных, неизвестных желтых цветов.

— Простите, — буркнул Роман.

Он хотел уже, обогнув мужика, двинуться дальше, но вдруг остановился и с интересом на него уставился.

— Вы сюда? — Роман ткнул пальцем в Настину дверь.

— Да… А что? — поинтересовался мужик.

Роман оглядел его всего внимательно — снизу вверх. Рыжий. Длинный и здоровый — как конь. Ботинки — сорок шестого размера. Или сорок седьмого? Он что, зараза, к Настьке с этими желтыми цветочками приперся? Во дела…

А глаза-то! Умные, блин! Интеллигент — сразу видно. Рожа — вся из себя — одухотворенная, тошнит даже… Может, в нем все дело? Может, Настька в него… А что, с нее станется… В такого — запросто! Он ей только стишки почитает, а она и готова, курица, — берите тепленькой!

— А что, сегодня День учителя, что ли? — уточнил Роман, прищурился и сделал шаг вперед, наступая на рыжего.

— Нет. Сегодня не День учителя. — Рыжий не отступил, как ожидал Роман, а просто стоял и спокойно смотрел на него сверху вниз.

Длинный, как иерихонская труба, блин! Такого не запугаешь!

— А чего с цветочками тогда? — продолжал наезжать и пыжиться изо всех сил Роман.

Дать бы этой каланче в морду! Как же руки чешутся!

— Простите, я не понял. А почему бы мне не прийти с цветочками? — спокойно спросил рыжий.

— А по кочану! Ты кому их тащишь? Настьке?

Рыжий вытаращил глаза и все же отступил на шаг. Правда, от растерянности, а не от страха, но Романа и это порадовало…

— Я не понимаю… Вы — кто? — спросил рыжий, растерянно пялясь на Романа.

— Я ейный жених! А че? Она с тобой шашни крутит?

— Жених? — переспросил рыжий, прижимая к груди цветы так, как будто Роман собирался их отнимать.

Больно надо! Дались ему эти цветы! Приперся тут, интеллигент хренов! Цветочки припер! И что за цветочки? Роман таких и не видел! Или не замечал… Просто покупал розы — те, которые подешевле, и все… А этот — выпендрился! Невиданные какие-то метелки Настьке приволок! Как же он его ненавидит!

Роман скрипнул зубами, представив, как этот долговязый придурок будет вручать Настьке свои желтые цветы, а она будет охать и ахать, восхищаться и строить этому козлу глазки…

Нет! Допустить этого нельзя! Хрен что у вас получится! Только ему, что ли, должно быть паршиво? Нате-ка выкусите!

Он Настьку столько лет окучивал, подарки дарил, а она ему: «До свидания, милый»! Ну уж нет! Он им покажет!

— Я-то жених! А ты кто? — процедил Роман сквозь зубы.

— Я? Отец… Впрочем…

— А! Понятненько… Только ты не обольщайся. Настька любит жопой повертеть! Что есть, то есть! — Роман тягостно и обреченно вздохнул. — Да… Тут уж ничего не поделаешь… Натура б…я у Настьки… Но я ее обломаю! Вот женюсь и обломаю! Чуть что — в зубы! Быстро перестанет по сторонам зыркать!

Андрей медленно повернулся и поплелся к лестнице. Роман довольно потер руки и сказал еле слышно:

— Yes! Знай — наших!

А вслед рыжему сочувственно крикнул:

— Мужик, ты не переживай! Все они б…и! А Настька — особенно!

Андрей вышел на улицу и начал дышать. Он даже рот открыл, но воздуха все равно не хватало.

Все было как обычно. Небо — по-прежнему синим. Облака — белыми. Солнце — золотистым и жизнерадостным. А вот Андрей стал другим — перемазанным в каком-то дерьме — вот каким он стал!

Неужели у Насти ТАКОЙ жених? И что теперь?

Андрей остановился и посмотрел на цветы. Огляделся по сторонам, размышляя, куда бы их выбросить…

Потом передумал и посмотрел на школьные окна, прикидывая, где могут быть Настины…

Стоял и смотрел…

Уйти — это просто…

Он развернулся и быстро побежал обратно — в школу. Андрей не останавливался до самых Настиных дверей. Жениха уже не было. Пошел костюм покупать? Или ботинки? Андрей набрал побольше воздуха в грудь и открыл дверь в Настин класс.

Она сидела, склонившись над стопкой тетрадок, и плакала…

— Здравствуйте, Анастасия Сергеевна.

— Вы?

Настя подумала, что, как назло, выглядит сейчас ужасно… Она схватила сумочку и начала судорожно рыться в ней, пытаясь найти зеркало. Зеркало все не находилось… А Андрей стоял около ее стола и смотрел… Смотрел на Настю и на ее тетради… А еще на пять роз тоже смотрел…

— Вы плакали? Что случилось? — спросил Андрей.

— Да нет… Ничего… Это так, по работе… — пробормотала Настя, достав наконец зеркало и увидев в нем то, что ее совсем не обрадовало: красные глаза и распухший нос.

— Это вам, — Андрей протянул ей цветы.

— Мне?

Настя провела пальцем по шероховатым лепесткам желто-оранжевых гербер, и почему-то плакать от этого захотелось еще сильнее.

Жалко стало себя и обидно… А что обидно? Настя не могла понять, но чувство, которое скреблось где-то внутри так, как будто оно было не эфемерной субстанцией, а мелким зубастым хищным зверьком, который страстно хотел выбраться наружу и безжалостно раздирал Настю, пытаясь освободиться, это чувство было не чем иным, как обидой. Обидой на себя. Обидой на Романа. Обидой на жестоких родителей, превративших ее в нравственного урода. Обидой на Стасика, отравлявшего ей жизнь. Обидой на судьбу… И даже на Андрея за то, что вот он такой — о котором она мечтала, которого она ждала, совсем рядом, принес цветы, но… Но никогда и ничего у нее с ним не получится… НИКОГДА!

Почему? Потому что Настя не может сделать мужчину счастливым. Она ненавидит секс и все, что с ним связано. Заслуживает такой мужчина, как Андрей, женщину, которая будет старательно изображать удовольствие, а сама только и будет ждать, когда же он оставит ее в покое? Нет! Андрей этого не заслуживает! Он заслуживает неземной, невероятной, волшебной, фантастической любви!

Такой утонченный человек, как Андрей, обязательно почувствует фальшь. Настя не сможет играть перед ним. И ему будет больно…

Настя представила, как страдает из-за нее Андрей, и передернула плечами. Этого не будет никогда! Пусть лучше не будет ничего! НИЧЕГО!

Она поставила удивительные, любимые свои цветы (Как он угадал? Разве можно обмануть его, если он так ее чувствует?) в вазу и посмотрела на Андрея.

Он молчал.

Смотрел на Настю грустно и молчал.