— Мне так больше нравится, — сказал Александр, и она была вполне счастлива.

Но сейчас и здесь чувство собственного несоответствия окружающей пышности острыми коготками начало царапать душу. А вдруг кто-то посмеется над ней? И ее мужчине будет за нее неловко? Сомнения грызли девушку все сильнее, и она замедляла и замедляла шаги, пока Александр не спросил, что это она вдруг решила поиграть в баржу.

— Чего ты упираешься? Хочешь, возьму тебя на ручки? — Он смеялся, а Катерина чуть не плакала. — Эй, котенок, ты чего? — перепугался вдруг он.

— Я... не хочу туда идти. Все в таких платьях... И вообще...

— Так, ну-ка не вздумай реветь и слушай меня. — Обругав себя идиотом, он принялся успокаивать девушку. — Малыш мой, ты у меня самая красивая! Кого ты испугалась? Этих раскрашенных кукол? — Он кивнул в сторону яркой группы девушек за столиком. — Они как Барби — все одинаковые. Ну же, котенок, улыбнись. Мы идем в малый зал, там будет всего человек пятьдесят — это же не свадьба, а помолвка. Никаких тебе громких речей и тостов. Родню почти не звали, только нужных людей с работы. Так что это почти деловая встреча. Одеты все будут соответственно — никаких бальных платьев. Вот если нас позовут на свадьбу, тогда мы купим тебе роскошное платье, и все умрут от зависти. А сегодня все просто и по-деловому. Так что не переживай. Представь, что это кино. Наблюдай, улыбайся и не бойся — я с тобой. — Он поколебался. — И не придавай значения тому, как будет вести себя моя мама. Она у меня женщина своеобразная. Лучше держись поближе к Зине.

— Кто такая Зина?

— Мамина подруга. Классная тетка.

Катерина немного успокоилась, глубоко вздохнула, выпрямила спину и вошла в зал с гордо поднятой головой.

Это помещение и впрямь было не столь помпезным: стены до половины отделаны деревянными панелями, а выше — затянуты тканью. Бархатные портьеры на окнах скрыли солнечный день, и в зале царил рассеянный неяркий свет — словно предвечерний час. У стены рояль — молодой человек с длинными, собранными в хвостик волосами играл мелодию Гленна Миллера. В зале было с десяток столиков, на каждом горела свеча. К ним немедленно подскочил распорядитель и провел на места. Пока Александр извинялся за опоздание и отодвигал Катерине стул, та чувствовала на себе неприязненный взгляд будущей свекрови. Все шло именно так, как она боялась. Время от времени Нина Станиславовна задавала ей вопросы — о семье, об учебе, внимательно выслушивала ответы, и каждый раз губы ее сжимались в тонкую линию. Андрей Николаевич и Александр пытались как-то разрядить атмосферу. Как только мероприятие приобрело менее официальный характер и народ принялся фланировать между столиками, Андрей Николаевич встал и решительно сказал супруге:

— Пойдем, дорогая, надо подойти к хозяевам, а затем мы должны пообщаться кое с какими нужными людьми.

Нина Станиславовна покорно поднялась и, сухо кивнув, удалилась. Катерина и не заметила, что ее вздох облегчения был вполне очевиден. Александр накрыл ее ладошку своей:

— Не обращай внимания, малыш.

— Тебе хорошо говорить...

— Всем нам иногда приходит в голову старая и глупая мысль — как жаль, что родителей не выбирают.

Их счастливое одиночество длилось недолго — у столика возникла высокая крупная женщина с вытравленными под блондинку волосами, кудрявой химией. Она гордо держала перед собой пышную грудь и бокал с вином. «Конь с...» — механически подумала Катерина. Конь был задрапирован в явно недешевый костюм цвета морской волны и украшен солидным количеством золота, и все же слово «дама» не шло на ум. Баба — и не важно, что ее муж посол и сейчас собирается к новому месту службы — в одну из процветающих арабских стран.

— Милая, познакомься — это Зинаида Аркадьевна. — Александр встал и нежно поднес к губам по-мужски крупную руку женщины.

Та усмехнулась:

— Смотри не переборщи, Сашка, а то решу, что пошел по папкиным стопам. Ладно, ладно, шучу. Что, детка, — подмигнула она Катерине, — не съела тебя Нинка? Ох, это ж не в последний раз. Еще покуражится. Да ты внимания не обращай. Ты, говорят, не москвичка?

Вопрос не обманул Катерину. Она поняла, что все, что можно о ней узнать, будущая свекровь с подругой уже обсудила.

— Ну так ты не забывай, что народ наш на язык быстр. Чуть что — рот открывай пошире и в выражениях не стесняйся. Нет? Не твое это?

Катерина испуганно покачала головой.

— Ах ты, котеночек, что ж ты такая зашуганная. Сашка, ты жену что, бьешь?

Она тяжело опустилась на стул и с недоумением взглянула на свой пустой бокал. В тот же миг рядом нарисовался официант, и бокал наполнился темно-красным кьянти.

Дальше разговор потек неожиданно естественно. И Катерина решила, что Зинаида — баба неплохая, хоть и шумная. Она с юмором рассказывала о буднях жены посла в азиатской стране. История о том, как ее перед каким-то приемом слуга с помощью повара и садовника драпировали в сари, собрала вокруг целую группу восторженных слушателей.

С тех пор Катерина считала Зинаиду кем-то вроде тетки и относилась к ней с большим уважением.

Что касается свекрови, то их отношения так и не стали теплее.

Зато ее собственным родителям Александр очень понравился. Мама испекла пирожки, отец вел с ним длинные разговоры о политике, сводил на рыбалку. А уж соседки проглядели все глаза и стерли языки, сплетничая о красавчике, которого эта тихоня оторвала в Москве.

Теперь свекровь Катерину больше не пугала, она научилась спокойно относиться к обязанностям жены бизнесмена и иногда даже получала удовольствие от корпоративных выездов и вечеринок. Надо отдать должное — в компании мужа работало много молодых людей, которые не ленились устраивать капустники, придумывать конкурсы и веселиться от души.


Они немного опоздали на прием: Настя пролила молоко на мамино красивое платье, расстроилась, разревелась. Катерина быстренько переоделась в универсальное черное «маленькое платьице», накинула на плечи шелковый палантин цвета «выдержанного бордо» — так отрекомендовала подарок свекровь. Вообще-то он был просто темно-вишневый, но бордо, да еще выдержанное, навевало некие ассоциации с Парижем и звучало гораздо более изысканно. Когда они приехали, народ уже роился и тусовался в зале с аперитивами. Катерина нашла Иришку; платиновое длинное платье, гладко причесанные на косой пробор пепельные волосы, перламутровая помада и тени в тон платью — само изящество и нежность. Вокруг, как всегда, вилось множество мужчин. Большинство подходило познакомиться с красивой женщиной. Так было всегда — мужики слетались, как мотыльки на свет, на улыбку кукольной блондинки, но большинство испуганно спешило прочь, как только с розовых губок срывался какой-нибудь перл вроде «Политическая парадигма общества за последнее время претерпела радикальную трансформацию...». Оставались те, кто не боялся женщин, сочетающих ум и красоту в «одном флаконе». Все это создавало вокруг нее некий непрерывный водоворот мужчин, который Иришку забавлял, а у ее мужа иногда вызывал недовольство.

На первый взгляд сегодня все было как всегда: мотыльки увивались вокруг затянутой в тускло мерцающую ткань фигурки. Но Катерина сразу заметила и слишком яркий румянец на щеках Ирины, и хмурого Артура в дальнем углу зала. Она направилась к подруге (в Александра вцепилась Светлана Игоревна — менеджер по кадрам, которой нужно было срочно решить какой-то вопрос). Иришка рванулась ей навстречу, схватила за руку и потащила в дамскую комнату.

— Да что с тобой? — недоумевала Катерина. — Нервничаешь, как Наташа Ростова на первом балу. Кстати, ты сегодня просто прекрасно выглядишь.

— Да?

— Да уж точно. Когда мы с тобой шли сюда, не было ни одного мужика, который не смотрел бы тебе вслед.

К ее удивлению, Иришка застонала и чуть не разревелась.

— Он меня убьет, точно убьет, — запричитала она.

— Да с чего это вдруг? На Артура что, ревнивчик напал?

— Смотри! — Ира повернулась спиной, и глаза Катерины округлились, а с губ сорвалось непроизвольное «О!».

Платье, классически строгое спереди, сзади имело отнюдь не классический и не строгий вырез. Он спускался от нежной шейки мимо лопаток туда, где начиналась талия, а потом и туда, где талия уже закончилась. Еще миллиметр, и начнется следующий овражек.

— Понимаешь, ты ведь тоже купила такое перевернутое платьице, — тараторила подружка, заламывая руки, — и когда я увидела это платье, я сразу подумала, что фасончик тот же, только в нем изюминка и шика больше. Я просто не могла его не купить. К тому же оно сшито словно для меня — ни одной лишней складочки.

— Но как же Артур тебя из дома выпустил в таком?

— Да я прямо из магазина. Косметику там подправила и как раз успела. А когда он с меня пальто снимал и увидел... — Иришка зашмыгала носом. — Что теперь будет?

— Не знаю. Мне кажется, что единственный способ не разозлить его еще больше — это сделать вид, что так все и задумано. Я, конечно, могу одолжить тебе свой палантинчик. Но ведь это глупо. Любой мужик в душе — тщеславный собственник, обожающий, когда его имущество или женщина — не важно — круче и лучше, чем у других. Тебе надо выйти и держаться с гордостью оттого, что ты у него такая замечательная.

— Я попробую. — Ирина попудрила носик и покрутилась перед зеркалом. — Действительно, ну разве я не чудо? Пусть попробует что-нибудь сказать! В конце концов, я покупала это платье, чтобы понравиться именно ему.

— Кстати, а сколько оно стоит?

— Знаешь, не будем сейчас об этом. Это будет вторая часть нашей трагедии.

И, смеясь, молодые женщины окунулись в шум и суету вечера. Деловая встреча постепенно переросла в менее формальную и гораздо более веселую вечеринку с танцами.

Глава 6