После непродолжительной внутренней борьбы адмирал изрек:

– Сын мой, я тебя люблю. Я всегда тебя любил.

– И я тебя люблю, отец.

– Ясно. Отлично. Продолжим.

Уже потом, в машине, когда слезы и объятия остались позади, Марк сказал:

– Все было так нелепо. Стоит ли удивляться, что никто не сохранил ни намека на чувство реальности?

Но до чего же здорово, что среди наших с Марком общих воспоминаний останется и воспоминание об этом дне! Для меня, Билли, очень важно, чтобы ты всегда помнил, что сказал Марк в графтонском зале. Ты, как в море, вступишь в мир, совсем непохожий на тот, что привычен твоей маме. В твоем мире котируется количество заработанных лайков в этом, как его, Фейсбуке; выпячивать печали и страхи считается приличным, а действительно переживать их – моветон; да и лайкают самых знаменитых, или самых богатых, или самых красивых – а не самых человечных и чутких. Ты, Билли, представитель нового поколения деревни Графтон-Андервуд. Оглянуться не успеешь, сынок, как мы с Марком зададим фуршет с карри из индейки плюс дневное караоке – исключительно чтобы свести тебя с внучкой Юны Олконбери.

Глава шестнадцатая

Фантомная беременность

Пятница, 16 марта

07.00. Моя квартира.

Малыш должен родиться завтра. Я вся в нетерпении.


Суббота, 17 марта

21.00. Моя квартира.

Еще не родила.


Понедельник, 19 марта

Новорожденных младенцев – 0.


Среда, 21 марта

17.00. Моя квартира.

До сих пор в ожидании. Чувствую себя как трехлетка на горшке. Папа с мамой торчат под дверью уборной, сердятся; дитя тужится впустую. Может, я и правда слониха. Может, мне сыночка два года придется вынашивать.


Четверг, 22 марта

16.00. Моя квартира.

Все еще жду. Теперь мне по-настоящему некомфортно: будто в животе замороженный страус.

Может, он вылетит пулей, как грудолом из «Чужого»; может, проест себе дорогу через мой живот и окажется мальчиком лет четырех-пяти, станет требовать iPad и вопить: «Я же еще этот уровень не прошел!!!!!!»


Пятница, 23 марта

07.00. Моя квартира.

– Заказать на ужин карри? – с надеждой спросила я. Марк собирался на работу.

– Нет! Только не карри. Как вспомню дым и плавленый полистирол – сразу никакого аппетита. Давай лучше ты… еще раз проверишь, все ли собрала для больницы.


08.00. Ладно. Проверю еще раз. Вдруг понадобится четвертая сумка, например портплед для… Боже, телефон!

– Дорогая, я так волнуюсь. Королева прибудет сегодня после полудня. Не верится, что это все не дивный сон. Как ты? Схваток не было? Видишь ли, я тут думала о тебе и Марке. Вы вроде обсуждали имя Уильям; но вам не кажется, что Уильям – слишком банально? Как тебе имя Мэддокс? Или лучше Шайло?[7] Вообрази, если в «Шайло» поменять буквы местами, получится «шалом», а это по-арабски значит «мир». Супер, правда?

– Ага, супер, – вяло отозвалась я и написала «ШАЙЛО» на стикере. – Во-первых, это не арабский, а иврит. А во‑вторых, «шалом» все равно не получится. Получится «Лайош». Венгерское имя.

– При чем тут венгры? Джоли с Питтом маленьких венгров не усыновляли! Кстати, ты рыбий жир не пробовала? Попробуй. Говорят, все внутри расслабляет. Ой, мне надо бежать! Лорд-лейтенант уже прибыл! Бриджит! Только представь – я буду сидеть рядом с Королевой!

Я чуть не расплакалась. Столько месяцев усилий – и мамина мечта, пусть и дурацкая, сбудется вот прямо сегодня.

– Ни пуха ни пера, мама. Желаю хорошо провести время. Ты это заслужила. Очаруй Ее Величество, как ты одна умеешь.


09.00. Даже схваток еще не было ни разу. Чувствую себя мошенницей. Может, у меня фантомная беременность; может, я с самого начала всех дурачила… Боже! Телефон!

Звонила Магда. Начала ледяным тоном:

– Нет, я догадываюсь, что Миранде и Шэззер по статусу положено узнать первыми, даром что всю дорогу именно я тебя поддерживала и опекала; но ведь с Мирандой и Шэззер куда веселее оттопыриваться, не так ли?

– Магда, ты о чем?

– О ребенке. Ты могла бы мне и сообщить, особенно после всего, что я для тебя сделала.

– Ребенок еще в животе, – сказала я.

– Боже! Я-то думала, ты меня из списка вычеркнула. Слушай, Бриджит, это ведь целая неделя задержки! Ты лопнешь, если немедленно не родишь. Тебе надо сделать стимуляцию.

– Из какого еще списка?

– Ты что, не составила список тех, кому сообщишь о рождении малыша? Речь идет об электронной почте. Поверь, такой список непременно нужно составить до родов. Потому что после родов тебе точно будет не до списка.


10.00. Магда права. Вряд ли мне захочется искать адреса и придумывать фразы после родов – я ведь буду на седьмом небе от счастья.


10.05. Если заявленный ребенок действительно существует.

Полдень. Отлично. Нашла все нужные адреса.

«Марк и Бриджит счастливы сообщить…»


12.15. Гм. Нет, не пойдет. Мы с Марком не афишировали воссоединение. Решили дождаться результатов генной экспертизы, чтобы не задеть чувства Дэниела.


12.30.

«Счастье Бриджит, подарившей жизнь новому человеку, не знает границ…»

Фу, как приторно.


12.45.

«Леди и джентльмены, прошу приветствовать…»

Годится только для церемониймейстера в королевском варьете.

Может, как-нибудь покороче и пободрее?


13.00.

Отправитель: Бриджит Джонс

Тема: Ребенок!

«Это мальчик! У Бриджит Джонс родился мальчик, Уильям Гарри, вес 7 фунтов 8 унций. Мать и ребенок вполне здоровы».


13.15. Очень уж банально.

P.S.: Бриджит умерла родами.


13.16. Хи-хи-хи. ЛАДНО, СОХРАНЮ.


13.17. Боже! О боже мой! Нажала «ОТПРАВИТЬ ВСЕМ».


15.00. Катастрофа. Оба телефона рехнулись, звонят беспрерывно, выплевывают эсэмэски каждые 4 секунды. Открыла электронную почту: двадцать шесть сообщений.

«Поздравляю!»

«Насчет умерла родами – это ведь шутка?»


15.10. Р-р-р-р! Звонят в дверь.


15.16. Гигантский букет цветов от «Удивись, Британия!». Черт! Черт! Черт! Снова звонят в дверь.


15.30. Великанский плюшевый заяц от Миранды. Записка: «Он симпотный, он пушистый, и я его сейчас сварю!»

Ладно. Ладно. Спокойствие, Бриджит; спокойствие.

Нужно просто сочинить новый коллективный мейл, и все будет в порядке. Да, пожалуй, еще отослать обратно цветы. С извинениями. И зайца тоже. Хотя он и впрямь на редкость симпотный и вовсе не заслуживает, чтобы его варили.


15.35. Как меня достал этот телефон. Сколько можно трезвонить и изрыгать эсэмэски!

Отправитель: Бриджит Джонс

Тема: Не обращайте внимания на предыдущее письмо

«Дорогие друзья, мне ужасно неловко. Ребенок пока не родился. Но, как только родится, я немедленно всем вам сообщу об этом счастливейшем событии!»


15.45. Ну вот, отправила.


15.46. Стоп. Как я теперь им сообщу, когда рожу? Кто мне поверит? Я будто мальчик, который кричал: «Волки! Волки!»

Глава семнадцатая

Прибытие

18.00. Моя квартира.

Ура! Марк с работы пришел.

– Ох, эта лестница! – Марк шагнул в прихожую – галстук ослаблен, рубашка слегка помята. Дневные дела переделаны, все мысли о сексе.

– Прости за опоздание, милая.

Марк поцеловал меня в губы.

– Жуткие пробки. Пришлось отпустить водителя и машину. Добирался подземкой. Так из-за какого там письма ты расстроилась?

Показала Марку дурацкий мейл. Обожаю эту его манеру – бегло взглянуть на что-то, в чем я сама вижу источник чудовищных проблем, и профессионально оценить ситуацию: до какой степени это серьезно и сколько времени потребует. А потом просто взять и разрулить.

– Что ж. Чрезвычайно смешно, – констатировал Марк. – Ошибку ты исправила – значит, прекращай заморачиваться. Погоди – а что это за скопище сумок?

– Это – предметы первой необходимости! – гордо пояснила я.

– Я тут подумал: ты перенашиваешь, да еще лестница у нас крутая – может, сократим количество этих самых предметов, а?

– АУААААААУААААУУУУУ!

Кошмарнейшая судорога/колика/спазма. В жизни такой боли не испытывала.

– АААУУУААААУУУУУУУАААААААУУУУУААААААА!

– Началось. Отлично. Ох. Я ведь машину с водителем отослал. На твоей поедем?

– Моя – возле Магдиного дома.

Вот ужас.

– Бриджит, без паники. Вызовем такси. Я звоню в «Эддисон Ли». Ты только не волнуйся, а то…

– ААААУУУУУААААА!

– Боже мой, боже мой, – бормотал Марк. – Промежуток между схватками – две минуты! Всего! Выходит, ты родишь прямо в машине!

– Без паники, Марк! ААУУУУУААААА!

У Марка затрезвонил сотовый. Марк зыркнул на него, взревел «Чертова работа!» и вышвырнул в окно.

– НЕЕЕЕЕТ! – завопила я, глазами проводив телефон. Ему предстояло пролететь четыре этажа.

Мы с Марком уставились друг на друга.