— Понятно. Значит, отложим это на вечер.

Пойдемте, герцог уже, наверное, заждался.

Ариадна Парисовна щелкнула пальцами и произнесла шепотом заклинание. В ту же секунду одеяние мадам Савиной сменилось на хорошенький светло-сиреневый атласный пеньюарчик в белых кружевных оборках и такие же обтягивающие панталоны с оборками внизу.

— А что? — потомственная ведьма недоуменно посмотрела на покрасневшую и закрывшуюся руками Веру Николаевну и пожала плечами. — Нормальный летний костюм.

Это не кисейная рубашка, не бикини. У них тут такое белье, а у нас так на работу ходят.

Деловая форма одежды, можно сказать.

— У вас, похоже, на все ответы есть, — огрызнулась мадам Савина и шагнула в открывшееся зеркало.

* * *

Герцог Шуазель расположился на огромной кровати с резной спинкой.

— Вы прекрасны, ваша светлость! — вздохнула графиня Пуатье, глядя на тоненькие ножки герцога, торчащие из-под круглого брюшка. — Я так благодарна вам за то, что вы делаете для моей дочери.

— Ах, поверьте мне, графиня, это приятные труды, — ответил ей герцог, обмахнувшись веером.

— Все равно, вам, наверное, очень нелегко приходится с моей Франсуазой. Она ведь совершенно неопытна в любви! — мамаша Пуатье закусила нижнюю губу.

— В этом ее достоинство, — Шуазель многозначительно кивнул головой и послал старой графине взгляд, исполненный глубочайшего смысла. Во всяком случае, так она позже написала в своих мемуарах.

— Кстати, — мамаша Пуатье скосила глаза в сторону, — когда вы намерены вручить моей дочери подарок Его Величества? Об этом уже гудит весь двор, даже мадам де Помпадур знает все в подробностях, а мы его так до сих пор и не видели.

Старая графиня неловко хихикнула и уставилась на Шуазеля.

Тот моментально посерел и задергался.

— Я…Он…

— Может быть, вы хотите преподнести его Франсуазе вместе с известием о ее назначении официальной фавориткой? — заговорщицки спросила графиня.

— В общем… да… — неуверенно ответил Шуазель.

— Но покажите его хотя бы мне! Я сгораю от любопытства! Правда ли, что он размером с куриное яйцо? — глаза старой графини загорелись.

— Нет, гораздо меньше, — поспешно ответил герцог. — И вообще, уверяю вас, в нем нет совершенно ничего интересного! Просто совершенно! Если смотреть издали, вообще может показаться, что это обычный хрусталь.

Вы знаете, чем больше бриллиант — тем менее интересна игра его граней.

— Не знаю, — недоверчиво забубнила мамаша Пуатье. — Чтобы бриллиант за полмиллиона ливров и не блестел? Этого просто не может быть!

— Нет, ну не то чтобы он совсем не блестел… — развел руками герцог Шуазель, покрываясь обильным потом, — конечно, он блестит, но я вас уверяю, что гораздо меньше, чем вы можете ожидать…

— Дорогой герцог, — хищно улыбнулась старая графиня, — мне кажется, будет лучше, если вы нам… то есть мне, просто дадите взглянуть на это чудо.

— Это совершенно невозможно! — завопил Шуазель.

Герцог только сегодня получил свой заказ от одного мошенника, промышлявшего изготовлением «драгоценных» камней. Конечно, подделка «Питта» вышла очень грубой, но другой у Шуазеля все равно не было. При близком рассмотрении любой понял бы, что перед ним не бриллиант, а просто кусок граненного и полированного хрусталя. Не говоря уже о том, что будет, если увесистая брошь ненароком открепится от платья Франсуазы… Министр даже зажмурился, представив, что это случится в тот момент, когда юная де Пуатье поклонится Его Величеству перед котильоном! Она замирает в реверансе, король отвечает ей легким кивком головы и тут… Брошь падает, кусок стекла падает на пол и разлетается мельчайшими осколками во все стороны! Шуазель схватился за сердце, физически ощутив предстоящий удар о каменный пол камеры в Бастилии.

— Герцог, с вами все хорошо?

Министр открыл глаз и увидел склоненное над собой обеспокоенное лицо старой графини.

— Да-да… — пробормотал он в ответ.

Тут дверь распахнулась, герцог облегченно вздохнул.

Ариадна Парисовна вошла первой, вслед за ней Вера Николаевна, старательно прикрывающая одной рукой грудь, а другой интересное место пониже.

— Шарман! — воскликнули хором Шуазель и старая графиня.

— Франсуаза, тебе нужно запомнить этот вход, именно так ты должна будешь явиться Его Величеству, — герцог восторженно похлопал в ладоши. Итак, госпожа Гурдан, мы все во внимании. Готовы впитать ваши бесценные советы. Учите же нас искусству любви, о неисчерпаемый кладезь знаний!

Потомственная ведьма, которая родилась в 1931 году, попыталась собрать в кучку все, что она знала о любви в том смысле, в каком о ней говорил герцог Шуазель… В широком смысле говоря, Ариадна Парисовна не была человеком дремучим. То есть она знала, что на свете существует секс. Она даже знала, что он бывает разных цветов, а еще тантрический, правда совершенно не представляла, как ЭТО делается по-тантрически. Еще госпожа Эйфор-Коровина знала, что есть новомодный вид секса — безопасный, но по наивности полагала, что это старое доброе воздержание. Потомственную ведьму можно понять — с ее аналитическим складом ума, поверить в стопроцентную безопасность ЭТОГО, можно только, полагая ЕГО полное отсутствие.

Конечно же Ариадна Парисовна встречалась с мужчинами, одно время даже ЭТИМ, можно сказать, злоупотребляла… Но ЭТО происходило так, что внутреннее чутье в настоящий момент подсказывало потомственной ведьме: Шуазеля примерами из собственной жизни удивить не удастся.

— Ваши розги, госпожа Гурдан! — объявил вошедший лакей.

Вздох облегчения вырвался из груди госпожи Эйфор-Коровиной. Со всей этой травлей тараканов в голове Веры Николаевны, она совсем забыла про обещанный урок фпагелляции.

— Сегодня, — начала Ариадна Парисовна, сложив руки на животе и хорошо поставленным учительским голосом; она даже не удержалась и вытащила из складок своей юбки очки без дужек, которые нацепила на нос, — мы будем изучать флагелляцию. Как вы знаете, это очень интересный предмет. Первые случаи флагелляции появились еще в каменном веке. Ученые-археологи не раз находили в могильниках остатки предметов более всего напоминающих современные розги. В настоящее время так называемые шпицрутены, или гибкие пики, распространены по всей Европе и применяются практически во всех отраслях человеческой деятельности.

С этими словами потомственная ведьма вытащила из уксуса тонкий ивовый прут, который приобрел крепость пластикового шнура. Ариадна Парисовна подняла его вверх и с силой опустила. Раздался резкий, тонкий свист.

— Такой звук показывает нам, что розга готова к употреблению, сообщила Ариадна Парисовна.

Старший лакей вытащил какой-то потрепанный блокнотик и быстро в нем чирикал.

Госпожа Эйфор-Коровина повернулась на звук скрипящего грифеля.

— Э-э-то для моей жены, — поспешно пояснил тот, — она ваша большая поклонница, госпожа Гурдан, очень большая!

Из-за двери послышалось фырканье, затем в будуар сунулась чья-то голова и вставила:

— Очень большая поклонница, госпожа Гурдан, центнер с лишним потянет!

— Но-но! Давно плинтусов не драили зубными щетками?! — рявкнул старший лакей. За дверью моментально воцарилась полнейшая тишина. — Гхм! Извините, госпожа Гурдан.

— Можно продолжать? — потомственная ведьма посмотрела на него поверх очков, лакей съежился в комочек. — Так вот, для такого эффекта розги нужно вымачивать в уксусе не менее получаса, но и не больше двух часов, а то они станут слишком жесткими и утратят гибкость.

— У меня вопрос, — поднял руку герцог Шуазель.

— Да? — Ариадна Парисовна кивнула головой.

— Как вы думаете, госпожа Гурдан, сколько нужно вымачивать розги для Его Величества?

— Это зависит от того, каким флагеллянтом он пожелает быть, пассивным или активным, — ответила госпожа Эйфор-Коровина.

Вера Николаевна закатила глаза к потолку, не веря, что весь этот театр абсурда происходит на самом деле.

— Думаю, Его Величество захочет быть активным флагеллянтом, — вставила мамаша Пуатье, кивая головой. — Рассказывают, что когда он был дофином, то частенько порол пажей…

— Тихо, графиня! — герцог Шуазель с опаской покосился на слуг и зашептал:

— Тише! Разве вы не знаете, что склонность Его Величества к пажам это государственная тайна!

— Простите, — старая графиня покраснела, но потом не удержалась и спросила, — а правда, что его отец, король-солнце, Людовик XIV, узнав об этом, заменил всех пажей Его Величества дофина фрейлинами?

— Я же сказал, это государственная тайна! — зашипел герцог Шуазель, затем улыбнулся и милостиво махнул рукой. — Продолжайте, госпожа Гурдан, мы вас внимательно слушаем. Франсуаза, я бы на твоем месте слушал очень внимательно! И дело не в том, что они стоят совсем недешево, дело в том, что они бесценны! Особенно для тебя, учитывая, что Его Величество проявляет определенное нетерпение и только противодействие известной тебе особы сдерживает короля.

Госпожа Эйфор-Коровина посмотрела на побелевшее от гнева лицо Веры Николаевны, раздувающиеся ноздри и сжатые кулаки и едва сдержала желание злорадно потереть ладошки.

— Ну что ж, я полагаю, мы можем переходить от теории к практике. Раз уже вы, герцог, прогнали того простолюдина, которого я приглашала в качестве учебного пособия и предложили свои услуги, будьте любезны…

Ариадна Парисовна сделала любезный жест рукой.

— Прошу тебя, дорогая Франсуаза, — потомственная ведьма вложила в руку Веры Николаевны розгу и показала, как ее правильно держать. — Ваша светлость, мы готовы.

Шуазель перевернулся на живот и сделал знак лакею, тот подбежал и элегантным движением приподнял полы герцогского камзола.

— Прошу, вас, — поклонился он мадам Савиной, указывая на оголившуюся задницу герцога.