– Папа в больнице, – честно ответила Сандра. Ей показалось, что сейчас определенность лучше успокоит девочку, чем любая наспех придуманная ложь. – Он заболел, но скоро поправится. Мне надо было побыть с ним, поэтому я не смогла зайти к тебе перед сном.

– А бабушка сказала, что ничего не случилось, – капризно протянула Кора.

– Бабушка не хотела тебя расстраивать. Но я думаю, что ты уже взрослая девочка и все понимаешь, правда? Ты ведь простишь меня, если некоторое время, совсем недолго, мы будем меньше с тобой играть? Этим ты очень поможешь папе.

– Да, я буду очень послушной, – серьезно пообещала Кора. – А папа узнает потом, что я ему помогала?

– Конечно, узнает, – улыбнулась Сандра. – Ты ему сама об этом расскажешь. А сейчас ложись и засыпай. Давай я поправлю тебе одеяло. Посмотри, у Тэдди уже тоже глазки слипаются.

Кора закрыла глаза, повернулась на бочок, но вдруг опять вскочила.

– Мама, я же картину нарисовала! – воскликнула она. – Вон там, на столике. Возьми ее, пожалуйста…

Последние слова девочка проговорила, уже засыпая. Сандра снова укрыла ее одеялом и взяла со столика альбомный листок. На картинке было ярко-синее море и огромное оранжевое солнце. По морю плыл белый кораблик, на палубе которого стояли три вполне узнаваемые фигуры. Сандра вздохнула, вспомнив о днях отдыха, проведенных на побережье Тирренского моря. Казалось, это было уже очень давно. А Кора, наверное, тосковала, оттого что ее не взяли. Но из гордости ничего не сказала родителям, предпочтя выразить недовольство другим способом.

Забрав рисунок, Сандра на одеревеневших от усталости ногах поднялась в свою спальню. Наконец-то завершился этот ужасный день, который начался ранним утром в римском аэропорту. Годы размеренной, спокойной и счастливой жизни неожиданно сменились полосой непредсказуемых событий: сначала встреча с Максимом, потом несчастье с Джеймсом. Да еще какие-то неприятности в Корпорации, о которых она так и не успела расспросить Мельдерса… Сандра не собиралась искать в этих событиях никакой мистической связи. Однако в каждом человеке живет некое существо, знающее больше, чем он сам. И это существо в ней сейчас ежилось от страха, чувствуя, как тянет сквозняком из двери, распахнутой в неведомое…

Свою тревогу Сандре удалось победить только снотворным. Но и приняв таблетки, она долго ворочалась в постели, пока не заснула тяжелым, беспокойным сном.

Глава 7

ПОЩЕЧИНА

Даже тревожные события, произошедшие накануне, не заставили Сандру отказаться от утренней пробежки по парку – она давно уже стала для нее такой же необходимой привычкой, как умывание или чистка зубов. Сегодня молодая женщина задала себе особенно жесткий темп, чтобы поскорее прогнать тяжесть, появившуюся в голове после вчерашних волнений. Солнце, дрожавшее на свежей листве, было по-весеннему теплым; длинные утренние тени лежали поперек песчаных дорожек и на траве газона, на которой еще не высохла ночная роса. Но сегодня вся эта идиллия не радовала Сандру, ненастье лучше бы отвечало состоянию ее души, и она радовалась порывам холодного северного ветра, при беге остужавшего лицо. Так, еще один круг, несколько дыхательных упражнений и на сегодня достаточно.

В начале девятого Сандра, уже полностью одетая, сидела в столовой с чашкой кофе. Она с отвращением рассматривала свою фотографию на первой странице утренней газеты. Казалось, безжалостная камера радовалась тому, что поймала на ее лице такое тупое, бессмысленное выражение. Все-таки, чтобы быть репортером, нужно отказаться в себе от чего-то человеческого: эти люди словно питаются людскими страданиями. Отбросив газету, Сандра поднялась, готовая выйти, но тут раздался деликатный стук, и дворецкий Дженкинс, с обычным для него лошадиным выражением на вытянутом лице, доложил о приезде мистера Дезерта, управляющего Корпорацией.

– Мистер Дезерт просит извинить его за ранний визит, миссис Харпер, – добавил дворецкий. – Он говорит, что у него очень срочное дело.

Дезерт, холеный блондин лет тридцати пяти, ожидал ее в холле и поднялся, когда она вошла.

– Доброе утро, миссис Харпер. Я очень сочувствую вашей беде. Надеюсь, мистер Харпер быстро поправится.

– Спасибо, мистер Дезерт. Я слушаю вас, – жестом предложив ему сесть, Сандра села в кресло напротив.

– Видите ли, миссис Харпер, – замявшись, начал Дезерт, – я никогда бы не решился потревожить вас в такой ранний час, если бы не крайние обстоятельства.

– Вы нисколько меня не потревожили, – чуть улыбнулась она, – но я собираюсь ехать в клинику к мужу. Так что…

– Да-да, – кивнул Дезерт, – я вас не задержу. Дело в том, миссис Харпер, что мне нужна одна папка с документами, которую мистер Харпер забрал домой еще до своего отъезда. Он хранит ее в кабинете.

Сандра колебалась недолго. Джеймс всегда утверждал, что он приближает к себе только тех людей, которым доверяет на все сто процентов. Зачем брать на работу сотрудников, которым нельзя поручить важное и конфиденциальное дело? Таковы были и его отношения с управляющим.

– Пойдемте, мистер Дезерт, – сказала она.

Пройдя по коридорам второго этажа в сопровождении дворецкого, они подошли к тяжелым резным дверям. Дженкинс отстегнул от связки нужный ключ, вручил его Сандре и удалился. Ключ щелкнул в замке, дверь отворилась, и Сандра с Дезертом вошли в святая святых – бывший кабинет Теренса Харпера, по наследству перешедший к его сыну.

Попадая сюда, Сандра с трепетом представляла себе, какие дела могли обдумываться или совершаться в этой мрачной комнате, куда даже в самый солнечный день не проникал свет – так были устроены узкие окна кабинета. Она знала, что среди прислуги ходили жутковатые разговоры о голосах, по ночам раздающихся в кабинете; поговаривали так же о привидении – высоком джентльмене в напудренном парике с мертвенно-бледным лицом и окровавленной грудью. Камердинер Джеймса утверждал даже, что он своими глазами видел однажды тень Теренса Харпера, скользящую по коридору к зловещей комнате. Конечно, Сандра не верила ни в какие привидения, но уж если душа Теренса действительно не нашла себе покоя, то ожидать ее появления следовало именно здесь: когда Сандра еще только готовилась стать женой Джеймса и изучала прошлое Корпорации, ей стало известно, на скольких роковых бумагах Теренс Харпер поставил подпись именно в этих стенах. Безжалостный к конкурентам, подозрительный к партнерам, он довел до банкротства не одного бизнесмена, вставшего на его пути. Считалось, что несколько громких тогдашних самоубийств также на его совести.

После смерти Теренса кабинет заново переоборудовали, и теперь при необходимости здесь можно было работать не хуже, чем в главном офисе: мощный компьютер содержал всю информацию, касающуюся Корпорации. Но документы Джеймс предпочитал домой не брать, поскольку не любил беспорядка и лишних бумаг. Какие же бумаги понадобились управляющему?

Дезерт, не раз бывавший здесь с Джеймсом, уверенно подошел к одному из тяжелых шкафов и набрал шифр на электронном замке. Случайно или намеренно, он стоял так, чтобы Сандра не смогла увидеть надпись на вынутой им папке. Ощутив, видимо, ее взгляд, Дезерт обернулся и несколько смущенно сказал:

– Простите, миссис Харпер, но это совершенно секретно.

Достав толстый пластиковый скоросшиватель, он аккуратно закрыл за собой шкаф. Но пока Дезерт проходил к выходу из кабинета, Сандра все-таки успела разглядеть надпись, наклеенную на зеленую обложку: «Бонтилези» – это было место в Африке, где располагалась одна из алмазных шахт Корпорации. Сандра прекрасно помнила, как лет пять назад Джеймс рассказывал о продаже этой шахты. Была проведена плановая геолого-разведывательная экспедиция, и эксперты сообщили, что шахта бесперспективна. Тогда это стало неприятной неожиданностью: на Бонтилези Джеймс делал высокие ставки. Но вскоре объявился покупатель на этот участок земли, и Джеймс был очень доволен состоявшейся сделкой.

Зачем Дезерту понадобилась информация о давно проданной шахте? Да еще срочно, как он сам сказал? И почему он не мог получить эту информацию в офисе Корпорации?

Весьма заинтригованная, Сандра спустилась в холл следом за Дезертом, и в этот момент раздался телефонный звонок. Дав понять запыхавшейся Кэтрин, что возьмет трубку сама, она подошла к телефону.

– Миссис Харпер? Говорит доктор Гастингс. Мистер Харпер проснулся, вы можете приехать прямо сейчас.

– Еду, – крикнула Сандра, бросив трубку и мгновенно забыв обо всех шахтах на свете и связанных с ними загадках. – Извините, мистер Дезерт, вас проводит Дженкинс.

Управляющий Корпорации распрощался с нею, и она критически посмотрела на свое отражение в огромном старинном зеркале холла. На Сандре был шоколадно-коричневый брючный костюм с пиджаком в стиле «сафари», который очень нравился Джеймсу. Но лицо… Даже с утра оно такое усталое, а под глазами заметны синие круги… Гастингс прав, Джеймса ее вид только расстроит. Решив привести себя в порядок, Сандра пошла наверх.

Спрятав под умелым макияжем следы плохо проведенной ночи, молодая женщина спустилась в холл и застала там Лиз Харпер, полностью одетую для выхода. От неожиданности Сандра несколько растерялась, а голос обратившейся к ней свекрови был еще холоднее, чем обычно.

– Вы удивлены, Сандра? Вы ведь не собирались сообщать мне о звонке из клиники. Но пока я еще в состоянии контролировать все, что происходит в моем доме. И я не позволю вам воспользоваться тяжелым состоянием моего сына, чтобы настраивать его против меня или преследовать еще какие-нибудь неблаговидные цели.

Сначала Сандра даже не поняла, о чем говорит Лиз Харпер. Ей и в голову не приходило скрывать от нее свою поездку – она просто не успела поговорить со свекровью, обрадовавшись, что вот-вот увидит наконец мужа. Наверное, в другое время Сандра в обычной своей манере промолчала бы или произнесла какие-нибудь формальные извинения. Но сейчас этот выпад Лиз был так неуместен, так оскорбителен… Раздражение, накопившееся за весь вчерашний бесконечно долгий день, потребовало немедленного выплеска.