Он был одет по-домашнему – в джинсы и светлый джемпер с треугольным вырезом, в руках держал зажженную сигарету. В этом странном месте он явно чувствовал себя как дома. Гостеприимно улыбнувшись Сандре, он пригласил её следовать за собой, и вскоре оба оказались в небольшом холле коттеджа. Стены, пол и потолок здесь были обиты деревом, слегка обожженным и покрытым лаком, но все же сохраняющим свой натуральный теплый янтарный цвет; на полу лежал тонкий ковер с индейским рисунком. Солнце, проникающее через высокие окна со вставленными наверху цветными витражами, играло на блестящих поверхностях мебели. Но Сандра не смотрела по сторонам, не в силах отвести глаз от спины мужчины, за которым она шла.

По лестнице с резными перилами они поднялись на второй этаж, в кабинет, где на стенах висели охотничьи ружья – обычное украшение загородного дома; на письменном столе стояли поднос с минеральной водой и двумя бокалами и хрустальная пепельница. Компьютер был включен, на экране застыла картинка какого-то пейзажа. В солнечном луче кружилась стайка пылинок. Шольц занял место за столом, налил воды в оба бокала и сказал севшей напротив Сандре:

– Спрашивай.

Сандра давно приготовила свой первый вопрос. «Кто покушался на жизнь моего мужа, Урмас Шольц?» – должна была спросить она. Но, глядя на мужчину, которого она давно оплакала, вместе с которым похоронила очень важную, невосполнимую часть своей души, она тихо произнесла:

– Почему ты так поступил со мной, Урмас? Шольц безошибочно понял, о чем она говорит.

И он не удивился, как будто ждал этого вопроса. Он положил окурок на край пепельницы и медленно, словно объясняя что-то трудное маленькому ребенку, начал говорить.

– Не знаю, поймешь ли ты меня, детка. Видишь ли, меня всю жизнь приучали к мысли, что мой путь будет усеян многими жертвами. Но когда возникает выбор между личными интересами и хорошо оплачиваемой работой, профессионал не должен задумываться. Свой нравственный выбор он совершает только один раз в жизни, когда выбирает этот путь.

Сандра напряженно слушала, пытаясь поймать взгляд мужчины, но Шольц смотрел куда-то в сторону. Все-таки это объяснение давалось ему нелегко.

– Если бы я свернул тогда тщательно выстроенную операцию, пойдя на поводу собственных чувств, я не был бы больше Урмасом Шольцем. Когда-то давно, благодаря Теренсу Харперу, я выбрал свою судьбу. И с тех пор, – Шольц на мгновение прикрыл глаза, – уже ничего не мог изменить. – Я не обманывал тебя, детка, – тихо продолжал он. – Я действительно полюбил тебя. И не только роскошную женщину, которой ты стала, но и ту девочку с серьезными глазами, которую я впервые увидел в магазине игрушек.

Его слова причиняли Сандре одновременно и боль, и радость. Против воли ее взгляд затуманился слезами, и лицо мужчины напротив утратило резкость. Нет, одернула она себя, нельзя снова поддаваться губительному обаянию этого человека.

– Я мог бы сказать, что поступил так ради тебя. И это было бы отчасти правдой: ведь с Джеймсом Харпером ты узнала настоящее семейное счастье, какого никогда не смог бы тебе дать я. Но все равно главным для меня было выполнить завещание Теренса.

– И получить за это деньги, – с горькой язвительностью произнесла Сандра.

– Какая разница? – усмехнулся Шольц. – Никакие причины не делают сам поступок лучше или хуже. Любой труд должен быть оплачен. Хотя… Я знаю, в детстве тебя воспитывали иначе.

– Да, в детстве мне внушали, что не все в мире можно купить и продать, – зазвеневшим голосом сказала она. – Пусть тебе это кажется банальным, наивным, не знаю еще каким. И пусть я сама поступила не лучше тебя, обманом выйдя замуж за Джеймса. Но я была готова отказаться от этих чертовых денег ради тебя, Урмас Шольц!

– Потому что ты осталась нормальным человеком, – краешком губ улыбнулся Шольц. – Несмотря на то, что провела целый год рядом с нами. Вернувшись к нормальной жизни, ты смогла снова принять ее законы и мораль. А мы – все, кто с тобой работал, – живем по другим законам.

– И что же? – напряженно спросила Сандра. – Сейчас кто-то велел тебе убить моего мужа, сына человека, которому, по твоим собственным словам, ты обязан всем… И ты готов выполнить этот приказ?

– Я не покушался на твоего мужа, – Урмас Шольц пожал плечами.

– Но ты работаешь на «Даймонд Бразерс»?

– Да.

– Рыжеволосая женщина, которую мой муж видел перед тем, как его машина взорвалась…

И женщина, которая потом проникла к нему в палату, – это была Расти?

– Да.

– Допустим, лично ты не пытался убить Джеймса. Но ты причастен к этим покушениям?

– Да.

Все три «да» Шольц произнес равнодушно, глядя куда-то в сторону, после чего оба замолчали. Сандра не знала, что делать дальше – все произошло не так, как она предполагала. Шольц выслушивал ее вопросы и давал ответы, словно играя с ней в какую-то игру, и от этого ледяного цинизма у Сандры темнело в глазах. Ситуация причиняла ей невыносимую боль. Она чувствовала, что с ней вот-вот случится истерика; ей хотелось закричать, разбить что-нибудь. Если бы на месте Шольца был сейчас другой, чужой человек, которого она могла бы ненавидеть, насколько бы ей было легче! А сейчас ее разум отказывался соединять безжалостные слова и образ мужчины, к которому она испытывала когда-то такие сильные чувства и которого так и не смогла забыть. Урмас по-прежнему волновал ее, он был одновременно опасен и привлекателен, как змея в изящном смертоносном броске.

Ей вдруг вспомнился маленький охотничий домик в Харлоу, в который Шольц отнес ее на руках – катаясь верхом, она упала с лошади и растянула ногу. Она тогда переживала прелюдию любви, когда еще ничего не известно, когда не прозвучали слова «да» и «нет»… Это было целую вечность назад… Тогда она еще могла надеяться.

Шольц наконец посмотрел на нее, и Сандра впервые за этот день заметила, что прошедшие годы состарили его. Глубокие складки легли вокруг рта, сеть морщин окружила глаза, показавшиеся вдруг ей усталыми и пустыми. Мучительное чувство сострадания снова заставило Сандру на мгновение забыть обо всем остальном. Но Урмас заговорил, и его слова тут же прогнали наваждение.

– Мне кажется, ты осознаешь серьезность положения, в котором оказался твой муж. Ему придется туго. Фирма «Даймонд Бразерс» поставила своей целью подчинить Корпорацию Харпера. Можешь поверить мне на слово, у них есть для этого все возможности. Ты внимательно изучила состояние дел Корпорации? Ты знаешь, что филиалы, которые когда-то были независимыми фирмами, снова обрели вкус к самостоятельности? Корпорация – это огромный корабль. Только Теренс Харпер был в состоянии поддерживать его на плаву. «Даймонд Бразерс» собираются завладеть контрольным пакетом акций. Это непременно произойдет – чуть раньше, чуть позже. Ты уже поняла, что они ни перед чем не остановятся. Если бы Джеймса удалось устранить, – Сандра вздрогнула от этих слов, но Шольц продолжал говорить спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, – это значительно упростило бы ситуацию. Твой муж просто счастливчик, Сандра. У Расти никогда не бывало двух проколов подряд. Но третьего не будет, в этом ты можешь быть точно уверена.

Сандра закрыла лицо руками и помотала головой.

– Я не могу поверить своим ушам! Неужели это говоришь мне ты? Ведь Джеймс – сын Теренса Харпера, которого ты боготворил!

Шольц усмехнулся.

– Не забывай, именно Теренс воспитал меня таким, какой я есть. Он приучил меня к мысли, что на моем пути могут оказаться даже дорогие мне люди. Поэтому давай не будем говорить о нравственности. У меня нет выбора. Все обстоит значительно сложнее, чем я сумел рассказать. Будет гораздо лучше, если ты сосредоточишься на том, как помочь Джеймсу.

– Что я должна сделать? – глухо спросила она.


Джеймс пил в своей комнате ароматный чай, который принесла ему Кэтрин ровно в пять часов, как и полагалось в респектабельном английском доме с традициями. Анну он уже отпустил, попросив завтра явиться пораньше. На этот раз она действительно была ему нужна как секретарь: увлеченный романом с этой женщиной, он упустил многое из того, что произошло в Корпорации в последнее время, теперь надо было плотно поработать с документами. Мысль о работе была ему приятна, так как отвлекала от сознания вины перед Сандрой. Кроме того, если он завтра будет занят делами, то разговор с женой можно отложить. То, что этот разговор последует рано или поздно, Джеймс не сомневался; он видел, как Сандра переводила взгляд с него на Анну. Разумеется, она все поняла. Наверное, она и уехала так надолго в день его возвращения именно поэтому. Но сейчас Джеймс был благодарен жене за ее отсутствие. Он был уверен, что ситуация как-нибудь утрясется сама собой, просто нужно выждать время.

В комнату постучали. Джеймс отозвался, и Лиз, как всегда подтянутая, тщательно причесанная, слегка подкрашенная, подошла к креслу сына и села рядом. Джеймс улыбнулся:

– Как славно, что ты зашла, мама. Ты была такая грустная за обедом. Я уж подумал, что ты мне не рада.

– Какие глупости ты говоришь, Джеймс, – Лиз вложила в его широкую ладонь свою маленькую сухую руку. – Я очень переживала за тебя, дорогой. Не знаю, за что тебе все это.

– Расплачиваюсь за счастье, – легкомысленно улыбнулся Джеймс.

– Боюсь тогда, что ты еще заплатил не по всем счетам, – сказала Лиз, поджав губы.

Джеймс нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Твою жену, Джеймс.

– Мама, ты опять! – с досадой произнес он. – Мы же договорились.

– Я все помню, дорогой, – Лиз погладила сына по руке. – Я обещала не возвращаться к этой теме и, как ты знаешь, держала слово. Но теперь мои подозрения переросли в уверенность, Джеймс. Я просто не имею права молчать.

– О чем ты?

Лиз достала из кармана домашнего платья лист бумаги без конверта.

– Прочти это сам.

– Что это? – Джеймс не решался взять листок, словно боялся испачкаться.

– Прочти, дорогой. Если что-то будет непонятно, надеюсь, твоя жена сможет тебе это объяснить.