Джеймс поймал руку Лиры, грубо обрывая гневные тычки в свою грудь.

— Без сомнения, очень трогательная история. — язвительно проговорил он, сжимая ее пальцы, — А теперь, послушай меня, — встряхнув Лиру, он притянул ее, крепко прижав к себе, — не важно что происходило с ней когда-либо. От рук Гаррика погибла моя сестра. А Ева, его дочь. Кровь за кровь. Вот, по какому правилу живем мы с Одином. Жизнь Евы отныне принадлежит только Одину, как принадлежала бы и жизнь Клэр. Только вот моя сестра была его женой, в отличии от этой девчонки.

Лира вздрогнула, услышав как четко и ясно, Джеймс выделил различие между Евой и Клэр.

— Вы оба, ужасны, — прошептала она, — Отпусти меня, сейчас же!

Не собираясь сдаваться, Лира приподняла ногу, и с силой наступила на ногу Джеймса.

От неожиданности, он выпустил ее, и только потом понял, что произошло.

— Чертовка! — схватившись за ногу, он громко чертыхнулся, скорее от удивления, чем от боли.

Потирая руки, где Джеймс грубо держал ее, Лира стремительно отскочила в сторону, надеясь добраться до двери.

— Я иду к Еве, и ты не сможешь мне помешать.

— Будь я проклят, если ты сделаешь из этой комнаты хоть шаг, — прошипел Джеймс, перехватывая Лиру как раз в тот момент, когда она метнулась к выходу.

— Отпусти меня. — вскрикнув от ярости, она забилась в его руках, пытаясь освободиться.

Без лишних слов он закинул брыкающуюся девушку себе на плечо и направился к кровати. Может быть, ему не следовало сегодня возвращаться в комнату. Ни тогда, когда все еще находился под влияние странных чувств. Только выдержка, приобретенная годами помогла ему не показать Лире, что ее рассказ о детстве Евы вызвал в нем неприятные для него ощущения. Он, воин, и не привык испытывать жалость или любые другие подобные чувства, способные хоть как то повлиять на его отношение к Еве. В его глазах, она должна быть только той, что принадлежит Одину.

— Не смей бросать меня на кровать, — выкрикнула Лиры. Упираясь руками в твердую спину Джеймса, она слегка приподнялась, чувствуя под собой перекатывающиеся мускулы, камнем давящие ей в живот. Похоже, он действительно не отпустит ее.

Комната перевернулась, когда мужчина довольно грубо сбросил ее на кровать. Не мешкая, она приняла сидячее положение, и наградила Джеймса уничтожающим взглядом.

— Я все равно сбегу, — вызов в ее голосе рассмешил Джеймса. — Не думаю, что у тебя что-либо получится, — он навис над ней, заставив отшатнуться назад, к изголовью, — Я превосходный охотник, и по слухам, довольно безжалостный. Советую запомнить это.

Лира замерла, не смея даже моргнуть под взглядом его темных глаз. Никаких сомнений, она была напугана силой, что видела в их глубине. В такие моменты как сейчас, она понимала, что с этим мужчиной лучше не шутить. Он не бросал своих слов на ветер, и она ясно осознавала, что любая вольность, будет иметь свои последствия.

— Я не хочу бороться с тобой, — едва слышно прошептала она, решив задобрить его. Но ощутив на себе приятную и уже знакомую тяжесть его тела, она замерла, позволив себе наслаждаясь их близостью.

Она действительно не хотела идти наперекор Джеймсу, но ничего не могла с собой поделать. Для нее было очень важно отстоять жизнь Евы, ведь по-другому нельзя.

Тогда, в детстве, она не помогла ей, но теперь должна сделать все, чтобы исправить свою ошибку. Она не смогла бы объяснить своих мотивов ни Джеймсу, ни тем более Одину, потому что знала, что они никогда не поймут. Наверное, даже Ева бы не поняла, ведь в их первую встречу, она наверняка не заметила девочку, притаившуюся за деревянной оградой, скрываясь от глаз озлобленной детворы.

— Тебе лучше этого и не делать, — низко сказал Джеймс, обрывая ее воспоминания.

Тяжело вздохнув, она посмотрела на него, теперь уже сама не спуская с него пристального взгляда.

— Тогда отпусти меня.

Усмехнувшись, Джеймс опустил голову, прижимаясь лбом к нежной шее, и наслаждаясь шелковистостью женской кожи, так отличающейся от его, уже давно огрубевшей. Может быть этот контраст как раз и был тем, что ему сейчас требовалось, чтобы отвлечься от реальной жизни.

Тряхнув головой, он еще сильнее налег на нее, практически расплющивая собой. Слишком долго он обходился без женщины. После признания своих прав на Лиру, он не хотел видеть в своей постеле других женщин.

Каждую ночь, прижимая ее к себе и согревая теплом своего телом, он хотел приучить девушку к своему присутствию в постели. Если при первой встрече у него были сомнения, то сейчас, он твердо знал, что она его не обманывала.

Стеснение, когда он касался ее, не смелый отклик на его ласки, все это говорило только об одном. О невинности.

Он не сомневался, что в будущем она покажет себя превосходной любовницей. Пылкой и страстной. Как раз такой, как ему нравилось.

Но сейчас она извивалась в его руках, не собираясь покориться, пусть даже жар все сильнее проникал в ее тело. Множество слоев одежды не смогли бы остановить нетерпеливую страсть Джеймса и Лира притихла, ощущая его мозолистые руки, уже проникшие под длинные юбки платья.

— Прекрати, — прошипела Лира, прикладывая усилия, чтобы отстранить его от своего тела. — Отпусти меня и позволь уйти.

— Нет.

Всхлипнув, Лира отвернулась, не в силах смотреть на нависшего над собой мужчину. Да, все в ней желало отдаться в его руки, позволить ему овладеть ее телом, но она не могла. Просто не могла позволить себе забыться и откинуть прочь мысли о Еве. Как бы тяжело это не было.

— Черт бы тебя побрал, — рыкнул Джеймс. Отстранившись от нее, он прижал руки по сторонам от ее головы. — Мне не нужна безмолвная женщина в кровати.

— Тогда отпусти меня, — прошептала она, не поворачиваясь к нему. Ей было невыносимо больно от того, что сейчас, своими словами, она настраивала его против себя, но это было последнее, что ей оставалось.

Выругавшись, он подскочил с кровати.

— Думаю, мне стоит подыскать более отзывчивую женщину. — смерив Лиру уничтожающим взглядом, он прорычал. — У тебя еще есть возможность стать ею, но в этом случае тебе придется забыть о той девчонке, о которой так печешься. Утром, я потребую от тебя ответа.

Лира вздрогнула, от того с каким грохотом захлопнулась дверь за разъяренным Джеймсом. Звук упавшего в петли затворы был последней каплей. Перекатившись на бок, Лира поджала колени, и заплакала. Она не понимала, что делать.

Тот выбор, перед которым поставил ее Джеймс, просто невозможен. Этот мужчина был дорог ей, и она знала, просто чувствовала, что в ее жизни и в постели никогда не будет другого.

Этот мужчина принадлежал ей также, как и она принадлежала ему. Целиком и полностью.

Но вместе с этим, она не могла отказаться от Евы, ведь она понимала, что была для нее единственным шагом к спасению. Уже которую ночь ее преследовали видения, и она точно знала что рано или поздно, они сбудутся. Так или иначе. И только она, знающая о них, могла хоть что-то изменить.

И чтобы сделать это, ей придется бороться с не только с Одином, но и с Джеймсом.


Утро следующего дня наступило быстро. Еве казалось, что сон едва сморил ее, когда утренний свет проник в комнату, выдергивая ее из приятного забвения. Чувствуя себя слишком измученной, чтобы просыпаться, она со стоном перекатилась на спину, и прижала руку к лицу, защищая от солнечных лучей, измученные бессонной ночью, глаза.

Тело протестующе заныло, даже от этого простого движения, и поэтому Ева обессиленно замерла на своей подстилке, сдаваясь на милость одолевавшей усталости. Как никогда прежде ей хотелось закрыть глаза и уснуть, но она понимала, что не может себе этого позволить. У нее были обязанности, и если она не выполнит свою работу, то ее может ждать наказание.

Наказание!

От пришедшей на ум мысли, она буквально подскочила на месте, напрочь позабыв обо всем остальном.

Тяжело дыша, она уставилась в одну точку, чувствуя, что не может сдержать дрожь страха, пробегающую по телу. Сделав несколько глубоким вдохом, она опасливо оглянулась в сторону кровати.

Пусто.

Он так и не пришел.

Облегченно выдохнув, она подтянула ноги к себе, и сгорбившись, опустила голову на колени.

Значит, ее подозрения были верными.

Должна ли она быть огорчена тем, что Один так быстро нашел ей замену? Наверное нет. Ведь теперь, он скорее всего забудет о ее существовании. Что было только к лучшему.

Но что-то внутри нее опять тоскливо заныло.

Тряхнув головой, она прогнала прочь гнетущие мысли, не позволяя им завладеть ее разумом. Ее не должно волновать, есть ли у Одина кто-то или нет. Она просто должна стать незаметной, такой, какой была до встречи с ним.

В последний раз окинув кровать тоскливым взглядом, она перевернулась на колени, собираясь подняться на ноги.

Тошнота подкатила к горлу так внезапно, что Ева едва успела сдержаться. Паникуя, она зажала рот рукой и так быстро, как только могла, подползла к ночному горшку. Ее тут же вывернуло наизнанку.

Что с ней? Неужели она заболела?

Ее мелко затрясло, от чего она не могла больше удерживать вес своего отяжелевшего тела. Неловко завалившись на бок, она зажмурилась, рывками втягивая воздух. Дурнота вновь накатила на нее, в голове дико застучало. Не в силах больше сдерживать себя, ей пришлось вновь наклониться над ночным горшком.

Когда спазмы наконец прошли, она почувствовала себя измученной. Перед глазами замелькали черные точки, и она быстро заморгала, надеясь избавиться от них. Теперь, к тошноте, прибавилось и головокружение.

По всей видимости, не бессонная ночь была причиной ее мучений. Скрипнув зубами, она еще глубже и чаще задышала, прогоняя прочь дурноту.

Вероятнее всего, провести ночь на полу было не очень хорошей идеей, и скорее всего она заболела.