Он собирался всего лишь оставить карточку, заменив тем самым прощальный визит, но в дверях столкнулся с хозяйкой дома. Миссис Дженнингс извинилась, что не может вместе с ним вернуться в дом, и потребовала, чтобы он немедленно отправился в гостиную, где сейчас как раз сидит мисс Дэшвуд, которой необходимо поговорить с ним по весьма неотложному делу.

Элинор как раз успела подумать, что доверить свои мысли бумаге все-таки легче, чем спокойно изложить их при личной встрече, глядя в глаза собеседнику, когда в дверях показался Эдвард, обрекая ее на тяжкое испытание. Элинор растерялась. Они не виделись с тех пор, как известие о его помолвке перестало быть тайной. А он, наверное, полагал, что она ничего не знает. Тягостная неловкость, добавившись к мыслям о необходимости исполнить поручение полковника Брэндона, ввергла девушку в величайшее смущение. Впрочем, Эдвард испытывал нечто подобное, поэтому несколько минут молодые люди сидели друг напротив друга, не испытывая ничего, кроме величайшей растерянности. Эдвард никак не мог вспомнить, принес ли он извинения за вторжение, когда вошел в гостиную, и решил на всякий случай попросить прощения еще раз. Именно это он и сделал, когда сел на стул в гостиной и почувствовал, что к нему возвращается дар речи.

– Миссис Дженнингс передала мне, – промямлил он, – что вы желаете со мной поговорить… то есть… не знаю… если я ее правильно понял. Иначе я ни за что не позволил бы себе столь бесцеремонно нарушить ваше уединение, хотя, конечно, мне было бы очень жаль уехать из Лондона, не простившись с вами и вашей сестрой. Тем более что теперь у меня вряд ли появится возможность увидеться с вами в обозримом будущем. Завтра я еду в Оксфорд.

– Однако вы, слава богу, не смогли бы уехать, – сказала Элинор, которой наконец удалось взять себя в руки, – без наших наилучших пожеланий, даже если бы мы не смогли высказать их вам лично. Вы верно поняли миссис Дженнингс. Я действительно должна сообщить вам нечто важное, и я уже собиралась доверить это известие бумаге. Мне дано чрезвычайно приятное и лестное для меня поручение. – В этом месте ее дыхание едва заметно сбилось. Но она быстро овладела собой и продолжила: – Полковник Брэндон, который был здесь всего несколько минут назад, сказал, что будет рад, когда вы получите сан, предложить вам Делафордский приход, в настоящее время вакантный. Он только сожалеет, что доход от него невелик. Хочу вас поздравить с таким благородным и преданным другом и присоединиться к его пожеланию, чтобы доход, который приносит этот приход, то есть что-то около двухсот фунтов в год, как можно быстрее возрос. Это позволит вам обрести счастье, которого вы ищете.

Чувства Эдварда в тот момент, скорее всего, не смог бы выразить никто, даже он сам. На лице его отразилось крайнее изумление, вызванное столь неожиданным, непредвиденным, но приятным известием. Вслух он сумел произнести только два слова:

– Полковник Брэндон!

– Да, – сказала Элинор, слегка приободрившись, поскольку самое трудное уже осталось позади. – Полковник желает таким образом выразить вам свое сочувствие по поводу недавно произошедших печальных событий. Он глубоко сожалеет, и это чувство разделяют все ваши друзья, в том числе я и Марианна, что ваша семья обрекла вас на столь незавидную участь. Его предложение – знак глубокого уважения к вам, так же как и одобрения вашего поведения в сложных обстоятельствах.

– Полковник Брэндон предлагает мне приход! Не может быть!

– После того как вас оттолкнули близкие, вы считаете, что и у других людей не сможете найти дружбу?

– Конечно нет, – снова смутился Эдвард. – Ваша дружба меня нисколько не удивляет. Я же понимаю, что всем обязан только вам, вашей несравненной доброте. К сожалению, я не в силах выразить свои чувства в словах. Вы знаете, что красноречие не является моей отличительной чертой.

– Вы ошибаетесь! Этим вы обязаны только… ну, или почти только собственным достоинствам и умению полковника Брэндона их разглядеть и должным образом оценить. Я тут ни при чем. О том, что освободился Делафордский приход, я узнала от него и только после того, как он изложил свое намерение. Раньше я и не подозревала, что у него имеется приход. Возможно, тот факт, что вы мой друг, я имею в виду, друг нашей семьи… он с тем большим удовольствием готов оказать вам услугу. Но уверяю вас, мне вы ничем не обязаны. Я его об этом не просила.

Правдивости ради она все-таки была вынуждена признать, что маленькую роль все же сыграла, но ей вовсе не хотелось выглядеть в глазах Эдварда благодетельницей, поэтому сказала об этом скомкано и с большой неохотой, чем, скорее всего, только укрепила его подозрения. Когда Элинор умолкла, он некоторое время сидел молча, после чего сделал над собой видимое усилие и проговорил:

– Полковник Брэндон показался мне достойным и благородным человеком. Я слышал о нем только хорошее, ваш брат, насколько я понял, тоже придерживается о нем самого высокого мнения. Вне всякого сомнения, полковник – превосходный человек и настоящий джентльмен.

– О да, – ответила Элинор. – Когда вы с ним познакомитесь поближе, то непременно получите возможность в этом убедиться. Это будет несложно, так как вы будете его ближайшими соседями. Я слышала, что от его дома до дома священника совсем близко.

Эдвард промолчал. Когда же Элинор отвернулась, он обратил на нее взгляд, полный боли и грусти. Быть может, ему стало бы легче, будь это расстояние длиннее на много миль.

– Полковник Брэндон живет на Сент-Джеймс-стрит? – спросил он.

– Да, – ответила Элинор и даже назвала номер дома.

– Я должен спешить. Мне необходимо выразить ему мою благодарность, которую вы не пожелали выслушать, и сказать, что он сделал меня самым счастливым человеком на свете.

Элинор не стала удерживать гостя. Она только сказала, что всегда желает ему счастья, как бы ни обернулась судьба. Он попытался ответить ей тем же, но не нашел подходящих слов, пробормотал слова прощания и поспешно удалился.

«В следующий раз, – подумала Элинор, – когда я его увижу, он уже будет мужем Люси».

Грустно улыбнувшись, она вновь опустилась в кресло и мысленно вернулась в прошлое, перебирая в памяти слова Эдварда, пытаясь разобраться в его чувствах и, конечно, вспоминая свои собственные. Понятно, что большой радости ей подобные мысли не принесли.

Миссис Дженнингс вернулась после утренних визитов и немедленно заговорила на крайне заинтересовавшую ее тему.

– Милая, – воскликнула она, – я отправила к вам вашего молодого человека! Вы не обиделись? Полагаю, вам оказалось нетрудно… Ну, скажите скорее, он охотно согласился?

– Конечно. Разве могло быть иначе?

– И когда же он будет готов? Раз уж все зависит именно от этого.

– Этого я не знаю, даже не рискну предположить. Думаю, что через два-три месяца он уже станет священником.

– Два-три месяца?! – удивленно воскликнула миссис Дженнингс. – И вы об этом говорите так спокойно, словно речь идет о двух-трех днях? Неужели полковник согласен так долго ждать? Великий Боже, я бы ни за что не вытерпела! Конечно, приятно услужить бедному мистеру Феррарсу, но ждать из-за него целых три месяца – это уже слишком. Вполне можно подыскать кого-нибудь другого, уже имеющего сан.

– Но как же, мадам? – в свою очередь удивилась Элинор. – Ведь цель полковника заключается именно в том, чтобы помочь мистеру Феррарсу.

– Милая моя, по-вашему, я могу поверить, что полковник женится на вас, только чтобы заплатить десять гиней мистеру Феррарсу?

Недоразумение наконец выяснилось. Последовало разбирательство, немало повеселившее обеих собеседниц и не причинившее никому огорчения. Миссис Дженнингс с легкостью заменила одну причину для радости на другую, втайне надеясь, что лишь слегка поторопила события.

– Дом священника там невелик, – сказала она после того, как страсти наконец улеглись, – и требует ремонта. А я ведь услышала, что человек извиняется за тесноту, и решила, что речь идет о доме с пятью гостиными на первом этаже и где можно разместить, мне так сказала экономка, пятнадцать кроватей! Да еще перед вами, хотя вы и в своем коттедже себя вполне нормально чувствовали. Как тут не удивиться! Но теперь уж надо так устроить, чтобы полковник подправил дом, прежде чем туда поедет Люси.

– Полковник Брэндон считает, что доход от прихода недостаточен для женатого человека.

– Полковник говорит сущий вздор. Конечно, у самого две тысячи дохода, вот он и считает, что на меньшую сумму прожить нельзя. Поверьте мне, если только я буду жива, в сентябре непременно буду гостить в Делафордском приходе. А если в нем не будет Люси, то и мне там нечего делать.

Элинор тоже согласилась, что со свадьбой, скорее всего, тянуть не станут.

Глава 41

Эдвард выразил свою признательность полковнику Брэндону и отправился сообщить новости Люси. Он был абсолютно счастлив, и, как на следующее утро сообщила Люси, она еще никогда не видела его в таком превосходном расположении духа.

В том, что она была счастлива и с восторгом смотрела в будущее, усомниться не смог бы никто. Она лучилась радостью и с оптимизмом разделила надежды миссис Дженнингс не позднее чем в сентябре встретиться всем вместе под уютным кровом дома священника в Делафордском приходе. В то же время она вовсе не уклонилась от того, чтобы воздать должное Элинор. Напротив, она говорила о дружеском расположении Элинор к ним обоим, охотно признавала все, чем они ей были обязаны, и прямо объявила, что никакие услуги мисс Дэшвуд в прошлом или будущем ее уже не смогут удивить, поскольку мисс Дэшвуд способна сделать все на свете ради тех, кого она ценит и уважает. Мисс Люси Стил в этом нисколько не сомневалась. Что же касается полковника Брэндона, ему она была готова поклоняться, как святому… и рвалась избавить его от всех житейских забот, помнить о которых не подобало святым. Она желала, чтобы десятина его прихода как можно больше возросла, а про себя решила приложить максимум стараний, чтобы, обосновавшись в Делафорде, прибрать к рукам слуг полковника, его выезд да и все хозяйство.