В самом начале февраля, то есть примерно через полмесяца после получения письма от Уиллоби, Элинор выпала неприятная обязанность сообщить сестре о его женитьбе. Она предпочла, чтобы Марианна услышала об этом от нее, стремясь донести до нее неприятные сведения со всей возможной деликатностью. Элинор начала этот разговор, лишь только обряд был завершен, не желая, чтобы Марианна узнала обо всем из газет, которые со вниманием просматривала каждое утро.

Марианна выслушала сестру весьма сдержанно и почти спокойно, поначалу даже без слез. Правда, очень скоро слезы все-таки хлынули по ее лицу бурным потоком, и до конца дня она находилась в состоянии едва ли лучшем, чем когда поверила в его предательство.

Молодые сразу же по завершении церемонии покинули Лондон. Поскольку нечаянной встречи с ними можно было не опасаться, у Элинор проснулась надежда заставить сестру, не покидавшую дом с того самого рокового дня, начать снова выезжать.

Примерно в то же время объявились сестры Стил. Они недавно поселились у дальней родственницы, жившей в Холборне в Бартлет-Билдингс, и сразу же поспешили нанести визит более знатной родне на Беркли-стрит и Кондуит-стрит. Их приняли с распростертыми объятиями.

Одна только Элинор не испытывала радости. Их общество всегда было ей в тягость, поэтому ее приводили в недоумение громогласные и неумеренные восторги Люси, восхищенной тем, что она еще застала сестер Дэшвуд в столице.

– Я была бы страшно огорчена, если бы не нашла вас еще здесь, – беспрерывно повторяла она, делая акцент на слово «еще». – Но я всегда была уверена, что мне непременно повезет. Я не сомневалась, что вы задержитесь в Лондоне еще на некоторое время, хотя в Бартоне вы говорили, что ни за что не проведете здесь больше месяца. Но я считала, что вы обязательно перемените свое решение, когда дойдет до дела, и оказалась права. Разве вы могли уехать, зная, что в Лондон едут ваши брат и сестра! А теперь вы уж наверняка не станете торопиться с отъездом. Право, я страшно рада, что вы не сдержали слово!

Элинор отлично поняла Люси, и ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не показать этого.

– Как вы доехали, моя дорогая? – полюбопытствовала миссис Дженнингс.

– Позвольте вас заверить, что не в дилижансе! – с торжеством в голосе воскликнула мисс Анна Стил. – Всю дорогу мы ехали только на почтовых, а с каким кавалером… Доктор Дэвис как раз собрался в Лондон, вот мы и попросились к нему в компанию. Он повел себя удивительно благородно и даже заплатил за наем дорожной коляски, кажется, на десять, а быть может, даже на двенадцать шиллингов больше нас.

– Вот как! – воскликнула миссис Дженнингс. – Какой любезный молодой человек. И уж наверняка холостяк, я не ошиблась?

– И вы туда же, – довольно хихикнула мисс Стил. – Не понимаю, почему все меня дразнят этим доктором. Все кузины наперебой твердят, что у меня появился постоянный ухажер, но я-то ведь о нем не думаю! «Ах, Нэнси, – вот и твой милый пожаловал», – заявила мне вчера кузина, заметив, что он переходит улицу. А я ей в ответ: «О ком это ты?» Я вовсе не считаю доктора своим ухажером.

– Полноте вам отпираться! Все равно не поверю! Я же вижу, что доктор у вас на крючке.

– Вовсе нет! – с притворным пылом провозгласила мисс Стил. – И я прошу, если в обществе когда-нибудь зайдет разговор об этом, вы уж, пожалуйста, скажите правду.

Миссис Дженнингс всячески заверила гостью, что и не подумает ничего опровергать, чем привела мисс Стил в состояние счастливого возбуждения.

– Вы, наверное, останетесь погостить у ваших родственников, мисс Дэшвуд, когда они приедут в город? – поинтересовалась Люси, решив, что пора возобновить нападение.

– Не думаю.

– Что вы! Разве можно?

Элинор решила не доставлять больше удовольствия зловредной девице и не стала возражать.

– Как это прекрасно, что миссис Дэшвуд отпустила вас из дома на такой долгий срок!

– Долгий? – удивилась миссис Дженнингс. – Да они же только что приехали!

Люси пришлось замолчать.

– Жаль, что мы не имели удовольствия повидать вашу сестру, – проговорила мисс Стил. – Мы очень огорчены ее нездоровьем.

Марианна при их появлении покинула гостиную.

– Моя сестра, несомненно, тоже будет огорчена, что не повидала вас. Однако последнее время ее совсем измучили мигрени. Многолюдное общество и разговоры утомляют бедняжку.

– Как жаль! Но, быть может, для таких старых и добрых подруг, как мы с Люси, можно было сделать исключение? Мы бы сделали все, чтобы ее не утомить. Мы бы и словечка не промолвили.

Элинор с величайшим тактом отклонила это предложение, несомненно чрезвычайно лестное. Марианна, скорее всего, прилегла. Кроме того, она никогда не выходит к гостям в домашнем платье.

– Какие пустяки! – с энтузиазмом воскликнула мисс Анна Стил. – Тогда мы сами к ней поднимемся.

Элинор почувствовала, что не в силах больше терпеть бесцеремонную назойливость сестер Стил. Ей просто необходимо было положить конец. Однако от необходимости что-то предпринять ее избавило резкое замечание Люси, которое, как не раз случалось прежде, не сделало приятнее манеры одной сестры, зато помогло сдержать бесцеремонную вульгарность другой.

Глава 33

Первое время Марианна упорно сопротивлялась попыткам Элинор вывести ее в свет. Но вскоре она сдалась и согласилась выехать утром с ней и миссис Дженнингс на полчаса. Однако она заявила, что ни при каких условиях не будет наносить никаких визитов, а только съездит вместе с дамами в магазин Грея на Сэквил-стрит, где Элинор вела переговоры об обмене нескольких старинных украшений матери.

Когда они подошли к двери, миссис Дженнингс припомнила, что неподалеку живет дама, которую ей непременно необходимо сегодня же навестить. К тому же никаких дел у Грея у нее сегодня не было. Было решено, что она отправится к своей приятельнице и нанесет ей визит, пока ее юные гостьи будут заняты в магазине, а затем вернется за ними.

Мисс Дэшвуд поднялись по лестнице и оказались в людской толпе. Все служащие Грея были заняты, и сестрам пришлось подождать. Они устроились у прилавка, где стоял только один джентльмен, полагая, что он не станет слишком привередничать и задержится недолго. К тому же Элинор надеялась, что вежливость заставит его поторопиться. Но взыскательность и придирчивость оказались в нем сильнее благовоспитанности. Он желал заказать футляр для зубочисток, для чего четверть часа придирчиво разглядывал все имевшиеся в магазине футляры, прежде чем наконец определился с необходимой ему формой, размером и узором. Между делом он бросил несколько весьма нахальных взглядов на ожидающих девушек. Элинор поневоле запомнила незнакомого человека, хотя его внешность была абсолютно ничем не выдающейся, несмотря на явные старания приукрасить ее модной одеждой и аксессуарами.

Марианна оказалась избавлена от неприятных ощущений, вызванных бесцеремонным разглядыванием незнакомца, а также его щенячьей заносчивостью, с которой он объявлял отвратительными все предлагаемые ему футляры. Она попросту ничего не заметила, потому что была способна полностью погрузиться в свои мысли и ничего не замечать вокруг в любом месте, где находилась: в магазине мистера Грея или в своей спальне.

В конце концов вопрос был все-таки решен. Джентльмен остановил свой выбор на слоновой кости, золоте и жемчуге, указал, в каком порядке их следует сочетать, затем установил максимальный срок, до которого он соглашался влачить дальнейшее существование без нового футляра для зубочисток, лениво натянул перчатки и удалился, предварительно удостоив сестер Дэшвуд еще одним взглядом, скорее требовавшим всеобщего восхищения, чем его выражавшим. Всем своим видом он выражал счастливое самодовольство и нарочитое безразличие.

Элинор не любила тратить время попусту и уже почти закончила переговоры, когда рядом с ней остановился еще один джентльмен. Подняв голову, она с немалым удивлением узнала своего брата.

Их взаимная нежность и радость от неожиданной встречи были выражены как раз в той мере, какая была допустима в чопорном магазине мистера Грея. Джон Дэшвуд вовсе не был огорчен, встретив сестер, и с искренним вниманием и почтением осведомился о здоровье их матери.

Элинор узнала, что он и Фанни находятся в Лондоне уже два дня.

– Я очень хотел заехать к вам еще вчера, – сообщил он, – но это оказалось невозможным. Нам пришлось везти Гарри на Эксетерскую биржу посмотреть диких зверей. Гарри очень понравилось. Сегодня утром я определенно намеревался навестить вас, если бы сумел выкроить свободные полчаса. Но, когда приезжаешь в город, на тебя всегда наваливается столько неотложных дел! Сейчас я по дороге заскочил сюда, чтобы заказать Фанни печатку. Но завтра, по моим расчетам, я все-таки приеду на Беркли-стрит и буду иметь удовольствие познакомиться с вашей новой приятельницей миссис Дженнингс. Насколько я понимаю, она весьма состоятельная дама. И конечно, Мидлтоны. Вы непременно должны меня им представить. Я буду счастлив выказать им всяческое уважение как родственникам моей матери. Насколько я понял, в их лице вы нашли добрых соседей.

– Да, они заботятся о наших удобствах, проявляя дружелюбное внимание к любым мелочам, значительно больше, чем я могла ожидать.

– Очень рад это слышать, право, чрезвычайно рад. Но иначе и быть не могло. Они богатые люди, состоят с вами в родстве, а значит, желание создать для вас наилучшие условия вполне естественно. Так, значит, вы хорошо устроились в вашем маленьком коттедже и ни в чем не нуждаетесь? Эдвард с восторгом описывал нам это место, заявил, что оно в своем роде совершенно, а вам очень нравится. Нам было чрезвычайно приятно это слышать.

Элинор стало немного стыдно за брата, и она нисколько не пожалела, что лакей миссис Дженнингс, явившийся с сообщением, что хозяйка ожидает внизу, помешал ей достойно ответить.

Мистер Дэшвуд проводил сестер вниз по лестнице и был представлен миссис Дженнингс у дверей ее экипажа. Выразив надежду, что непременно увидится с ними на следующее утро, он попрощался.