– Ты ошибаешься! Элинор, ты слишком ошибаешься. Только маленькая проблема с твоей стороны удерживает его. Возможно, он нерешителен, так как твое небольшое приданое отпугивает его, или его отговаривают добрые друзья. Но некоторое их расположение и воодушевление, которое эти люди могут ему дать, решат дело, даже несмотря на его собственные желания. И здесь нет причин, почему бы тебе не подумать о нем. Это, конечно, не означает, что некоторые маленькие шаги в его сторону (ну, ты понимаешь какие!), не следует предпринять… ну а различные условности, я думаю, что ты достаточно разумна, чтоб не обращать на них внимания! Полковник Брэндон – зрелый мужчина, и я желаю только, чтоб он увлекся тобой! Буду рад вашему союзу! Это было бы всем выгодно. Короче говоря, это то, – понизив голос, он окончил, – что могло бы устроить все стороны, – и, поправив себя, – я имел в виду, что ваши друзья были бы рады этому. И Фанни тоже, так как очень переживает за вас. Она очень сердечная женщина. Думаю, это было бы большой радостью для нее, о чем она не раз уже говорила мне.

Элинор промолчала в ответ.

– Это было бы просто замечательно, – не унимался брат, – даже забавно, если Фанни вдруг получила бы нового брата, а я – сестру в одно и то же время! Пожалуй, это просто чудесно!

– А что, мистер Феррарс женился? – спросила Элинор, заканчивая разговор.

– Не то, чтобы точно решено, но, похоже, что так и будет. У него самая замечательная мать. Миссис Феррарс – очень решительная женщина, заявила, что отдаст ему тысячу фунтов годового дохода, если его выбор ее удовлетворит. Леди зовут «Благородная» мисс Мортон, она единственная дочь лорда Мортона, с тридцатью тысячами фунтов годового дохода. Замечательный союз для двух сторон, и я не сомневаюсь, что скоро он состоится. Тысяча фунтов в год – достаточно большая сумма для матери, чтоб больше не вмешиваться в дела сына, но у миссис Феррарс очень честолюбивые планы. Могу предоставить вам и другой пример широты ее взглядов. Однажды, когда мы только что приехали в Лондон, поверьте, что деньги не были в достатке тогда у нас, она вручила Фанни чек на две сотни фунтов! И это было очень приятно, поэтому мы живем «на широкую ногу» здесь.

Он помолчал, дожидаясь ее восхищения добродетельностью миссис Феррарс, но она спокойна ответила.

– Ваши расходы как в городе, так и дома должны быть разумными, но ваш доход и так не мал.

– Не такой уж и большой, могу сказать. Я не собираюсь жаловаться, но вместе с тем, он на удивление маловат, но, я надеюсь, со временем все же увеличится. Соседство с имением Норланд-Коммон, граница которого сейчас приблизилась к нашей, очень сокращает доходы. И я тоже сделал небольшую покупку полгода назад. Приобрел ферму Ист-Кингхам, вы знаете ее, там когда-то жил старый Гибсон. Земля была полностью неинтересна для меня со всех точек зрения, но так глубоко вклинилась в мои владения, что я почувствовал, что должен ее купить. Я не мог позволить ей попасть в чужие руки! Мужчина должен платить за свои убеждения! И эти убеждения стоили мне кучи денег.

– Вы считаете, что заплатили за нее больше, чем она действительно стоила, вы так думаете?

– Нет, почему же. Я так не думаю. Я вынужден был сразу же продать ее, на следующий день, и за еще большую сумму. Но я не воспользовался полученными деньгами, так как цены на акции упали, и если б мой банкир не имел под рукой этой необходимой суммы, вынужден был бы продать часть ценных бумаг с большими убытками.

Элинор смогла только улыбнуться.

– Следующие большие расходы я понес, когда приехал в Норланд. Ваш покойный отец, как вы помните, завещал все имущество имения Станхилл (и достаточно лакомый кусок!) вашей матери, в связи с чем, нам пришлось приобретать много столовой и домашней утвари, посуды и прочего, что б заполнить пустые места в доме. Вы можете себе представить, после всех этих расходов, как не богаты мы теперь, и как велико было проявление доброты миссис Феррарс.

– Естественно, – сказала Элинор, – в соответствии с ее широтой взглядов и свободой поведения, я думаю, вам легко жить с такой тещей.

– Через год или два наше финансовое положение наладится, я думаю, – сказал он серьезно, – но сейчас, все равно, очень много других дел и расходов. Еще даже не заложили для Фанни оранжерею, и нет плана цветника.

– А где будет оранжерея?

– Сразу же за домом. Старые ореховые деревья все повалились, и теперь там есть место. Это будет райский уголок, заметный со всех точек парка, и цветник как раз рядом. Будет хорошо! Мы уже выкорчевали весь терновник, который разросся там.

Элинор промолчала и была рада, что Марианна этого не слышит, так как она обязательно расстроилась бы, узнав, что у дома в Норланде спилили ее любимые старые деревья, с такими прекрасными, причудливо изогнутыми ветвями.

Рассказав о своей непреодолимой бедности и пообещав купить сестрам по паре сережек в магазине Грейса, но только в следующий раз, Джон вспомнил о миссис Дженнингс, которой был представлен накануне.

– Она кажется почтенной и влиятельной особой. Всё говорит о ее высоком статусе в Лондоне: и особняк, и стиль жизни и годовой доход. Это очень славное знакомство не только дает нужные связи, но может принести и материальные плоды. Ее приглашение в Лондон говорит лишь об одном, вы понравились этой влиятельной леди. Впрочем, возможно, как и всё семейство Дэшвудов… А когда она умрет, может быть и вы не будете забыты. Она должна много оставить после себя…

– Я об этом даже думать не хочу, вся ее собственность по праву перейдет к ее детям и внукам.

– Но трудно предположить, что она тратит весь свой доход. Наверняка кое-что откладывает про запас и накопила уже предостаточно.

– А не думаешь ли, что более правильно будет оставить это собственным дочерям, чем нам?

– Ее дочери обе удачно вышли замуж, и я не думаю, что она должна о них и впредь беспокоиться. Раз она принимает такое участие в вашей судьбе, то почему бы ей не позаботиться и о вашем будущем, выделив малую толику из своего состояния, которой вам не стоит брезговать. Ничего не может быть более доброго с ее стороны, чем оставить вам кое-что, кроме заботы.

– Но, она на такое даже не намекала! Право, брат, ты очень заботишься о нашем состоянии, но зашел слишком далеко.

– Ну, почему же, – он тут же подумал о себе самом, – раз люди имеют так мало. Да, моя дорогая Элинор, а что случилось с Марианной? Она выглядит не так хорошо, бледна, и очень похудела?

– Последнее время ее нервная система подвергалась некоторым испытаниям.

– Ах, как жаль. В ее возрасте любая болезнь может привести к потере здоровья. Она так мало цвела! Была такая прекрасная девочка в сентябре, каких я когда-либо видел, что могла сразить наповал. Что-то было в ее красоте, что нравится мужчинам. Помню, Фанни сказала о ней, что она скоро выскочит замуж и удачней, чем ты. Совсем не потому, что она хотела задеть тебя, просто это ее поразило. Она ошиблась, как видно. Я теперь сомневаюсь, что Марианна сможет выйти замуж за человека с доходом в пять или шесть сотен фунтов в год, и я очень расстроюсь, если ты не сможешь сделать лучше. Делафорт! Я плохо знаю это место, моя дорогая Элинор, но я бы очень хотел узнать больше о нем. И я думаю, ты будешь рада видеть нас с Фанни среди своих частых визитеров!

Элинор постаралась объяснить ему как могла, что нет никакой надежды на то, что она выйдет за полковника Брэндона. Но брат думал не столько о счастье сестры, сколько о себе и решил сделать всё возможное, чтобы поближе познакомиться с этим джентльменом и способствовать его женитьбе. Теперь он действительно почувствовал, что не сделал для сестер ничего такого, о чем узнали бы другие, оценили его заботу, рассказали бы полковнику Брэндону, и что могло отразиться в завещании миссис Дженнингс. Было ясно, что он все это уже упустил.

Однако сегодня Джону снова повезло, леди Миддлтон была дома, а сэр Джон чуть позже тоже присоединился к ним. Он был, как всегда, рад любому гостю. Хотя мистер Дэшвуд не был большим знатоком лошадей, он сразу усадил его рядом, как своего старого знакомого, а леди Миддлтон молча наблюдала за ним и сочла его вполне достойным джентльменом. Мистер Дэшвуд ушел домой очарованный обоими Миддлтонами.

– У меня прекрасные новости для Фанни, – сказал он, когда они возвращались назад, – Леди Миддлтон, право, сама элегантность! Такая очаровательная дама, что, я думаю, Фанни будет рада сама ее навестить. А миссис Дженнингс тоже достойная женщина, жаль, что не так аристократична, как ее дочь. Твоей сестре даже не надо придерживаться правил приличия, чтоб навещать ее, это меня немного смущает. Впрочем, это вполне естественно, ведь миссис Дженнингс – вдова человека, который сделал деньги неджентльменским способом. Ни Фанни, ни миссис Феррарс никогда бы не подумали, что с ними нам стоит общаться. Но теперь я везу ей в подарок очень приятные новости, они достойны нашего внимания!

Глава 18

Миссис Дэшвуд не очень-то надеялась на мнение своего супруга, поэтому в один из ближайших дней решила сама нанести визит миссис Дженнингс и ее дочери. Действительность превзошла все ее ожидания! Бойкая пожилая дама, у которой остановились ее заловки, не понравилась ей с первого взгляда, что же касается леди Миддлтон, то она сочла ее одной из самых очаровательных женщин в мире!

В свою очередь леди Миддлтон не была также очарована манерами Фанни Дэшвуд. Но им нашлось о чем поговорить, точнее, продемонстрировать те самые холодно-вежливые отношения, которые они обе так любили изображать! Они оказались приятны друг другу и быстро нашли взаимопонимание, хотя и не обменялись даже парой фраз.

Но то, что расположило к Фанни леди Миддлтон, окончательно настроило против нее миссис Дженнингс. Для нее миссис Дэшвуд оказалась не более чем маленькой гордячкой, с развязанными манерами общения, которая встретила сестер своего мужа без должных эмоций, целую четверть часа только усаживалась у нее на Беркли-Стрит и после этого еще минут семь молчала, как рыба.