— Мечтаешь среди дня? — спросила Пима, забирая у него бутылку.

— Среди ночи, — ответил Гвоздарь, кивая в сторону огней. — Никогда на таких не плавала?

— На клиперах? — переспросила Пима и покачала головой. — Как же. Видела один у причала. Толпа охранников-полулюдей. Чтобы береговая мразь и близко не подплывала.

Она скривилась.

— Эти собакорылые электричество по воде пустили.

Тик-ток засмеялся.

— Как же, помню. Я подплыл, и меня всего трясти начало.

Пима нахмурилась.

— И нам тебя вытаскивать пришлось, как дохлую рыбу. Нас самих тоже шарахнуло.

— Ничего бы со мной не случилось.

Девочка-Луна фыркнула:

— Собакорылые тебя бы живьем сожрали. Для них это нормально. Они мясо сырым едят. Чудовища, зубами рвут. Если бы мы тебя оставили, они бы тебя сожрали, а ребрами твоими в зубах бы ковырялись.

— Забей. Тот получеловек, что охранником у Лаки Страйка… как его зовут?

Тик-ток умолк на мгновение, пытаясь вспомнить.

— Ладно, видел я его. Зубищи огромные, да, но людей он не ест.

— Откуда тебе знать? Те, кого он съел, уже не расскажут.

— Козы, — сказала Пима. — Получеловек ест коз. Когда он только здесь появился, за работу в команде по тяжелым грузам ему платили козами. Мама рассказывала, что он одну козу за три дня съедал, целиком.

Она скривилась.

— Девочка-Луна права. Не стоит связываться с этими чудовищами. Не угадаешь, когда звериная натура возобладает и оно решит откусить тебе руку.

Гвоздарь продолжал глядеть на исчезающие вдали огни.

— Никогда даже не задумывалась, как это — идти по морю на клипере? На одном из таких?

— Нет, — качая головой, ответила Пима. — Наверное, очень быстро это.

— Чертовски быстро, — сказала Девочка-Луна.

— Идеально быстро, — добавил Жемчужный.

Они поглядели вдаль с вожделением.

— Думаешь, они знают, что здесь кто-то есть? — спросила Девочка-Луна.

— Для таких людей мы просто мухи помойные, — сплюнув на песок, ответила Пима.

Огни двигались. Гвоздарь попытался представить себе, как это — стоять на палубе клипера, несущегося над волнами, окатываемого тучами брызг и пены. Не один вечер он провел, глядя картинки идущих под парусами клиперов, картинки, которые он украл из хижины, где у Бапи была его контора. Бапи хранил журналы в ящике стола. Гвоздарь часами глядел на обтекаемые, хищные силуэты, паруса, подводные крылья. Совершенство техники, столь далекое от ржавых развалин, на которых ему приходилось ежедневно работать. Глядел на красивых, улыбающихся людей, стоящих на палубе и пьющих дорогие напитки.

Корабли манили. Скорость, соленый воздух, безбрежный горизонт. Иногда Гвоздарю хотелось просто шагнуть на эти страницы, сбежать отсюда, взойдя на клипер. Уйти, хотя бы мысленно, от ежедневной изнурительной работы разрушителя кораблей. Иногда он принимался рвать картинки на куски, ненавидя их за то, что они заставили его желать того, чего у него никогда не будет, о чем он никогда и не знал бы, не видя этих парусов.

Ветер сменился. По берегу понесло черные клубы дыма от плавилен, их обволокло копотью и пеплом.

Все закашлялись, давясь. Ветер сменился снова, дым унесло, но Гвоздарь все кашлял. Надышался испарениями нефти, подумал он. В груди и легких все еще чувствовалась тяжесть, во рту появился привкус нефти.

Когда он перестал кашлять, клиперы уже исчезли с горизонта. А ветер снова нес дым.

Гвоздарь с горечью улыбнулся, вдыхая кислый запах. Вот к чему приводят все эти мысли о клиперах. Нахватаешься едкого дыма, не уследив, что происходит вокруг. Отпил глоток из бутылки и передал ее Жемчужному.

— Спасибо за подарок на удачу, — сказал он. — Я и не знал, что «Блэк Лин» такой чертовски классный.

— Чертовски классная выпивка для чертовски везучего паршивца, — с улыбкой сказала Девочка-Луна.

— Да уж, везучего, — согласилась Пима. — Самого везучего из всех, кого я знала.

Поглядела на другие подарки на удачу, скопившиеся за вечер. Еще один жареный на вертеле голубь, которого Гвоздарь отдал товарищам. Коробка со скатанными вручную сигаретами. Бутылка дешевого пойла фабрики Джима Томпсона. Массивное серебристое кольцо в ухо, с большой дыркой. Раковина, отполированная прибоем и песком. Мешок риса, в полкилограмма.

— Удачливее Лаки Страйка? — подколол Гвоздарь.

— Нет, раз уж ты потерял всю эту нефть, — ответила Девочка-Луна. — Будь ты Лаки Страйк, ты бы нашел способ стащить ее, а не вылить в море. Был бы большим человеком, купил бы здесь все.

Остальные согласно закивали, но Пима не шелохнулась. Чернокожая, сейчас она была похожа на тень.

— Таких везучих не бывает, — с горечью сказала она. — Все мечтают провернуть дело, как Лаки Страйк, и вот чем это обернулось для Ленивки.

— Ну, что ж, все равно я думаю, сегодня мне повезло, — пожав плечами, ответил Гвоздарь.

— Тебе не просто повезло, — скорчив мину, сказала Пима. — Ты вел себя умно. Лаки Страйк тоже вел себя умно. Половина команд из тех, что здесь есть, находили нефть, медь, толком не знала, что с ними потом делать. Каждый раз все загребали боссы, а их выгоняли с кораблей. Блин.

Она отхлебнула из бутылки, вытерла губы рукой и передала бутылку Девочке-Луне. Та отпила и закашлялась.

— Тут нужна не удача, — сказала Пима. — Тут нужна сообразительность.

— Удача или сообразительность, мне плевать, по крайней мере, я жив.

— Хвала тебе. Мы все с ума сходим при мысли, что нам может повезти, как Лаки Страйку. Теряем головы. Тратим все деньги, бросая кости, пытаясь ухватить Удачу, пытаясь выиграть по-крупному. Молимся Ржавому Святому, чтобы он помог нам найти что-нибудь крутое и чтобы мы смогли оставить это себе. Черт, даже моя мама подносит хорошую порцию риса на весы Бога-Мусорщика, чтобы призвать удачу. Но всех нас ждет такой же конец, как и Ленивку.

Пима кивнула в сторону берега, где начали разжигать костры мужики из команд по тяжелым грузам. Ветреные девочки вертелись вокруг них, смеясь и поддразнивая их, обнимая тонкими руками за талию, разводя их на деньги и выпивку.

— Теперь Ленивка там. Видела ее. Мечты об удаче не дали ей ничего, кроме позорных шрамов поверх рабочих татуировок и хреновой компании.

Гвоздарь оглядел костры.

— Думаешь, она станет мне мстить?

— Наверняка, — ответила Пима. — Теперь ей нечего терять.

Она кивнула на подарки на удачу, которые принесли Гвоздарю.

— Хорошо бы тебе спрятать все это получше. Она наверняка попытается украсть их. Может, найдет какого-нибудь хорошенького дядю, который возьмет ее под опеку. Больше никто не станет с ней связываться. В харчевни ее на работу не возьмут потому, что ни один разрушитель кораблей не станет что-то покупать у человека с порезанными татуировками. Кланы плавильщиков тоже не примут к себе клятвопреступника. У такого лжеца, как она, остается мало вариантов.

— Она может продать почку, — сказала Девочка-Луна. — Или пару пинт крови Сборщикам. Они всегда готовы купить.

— Точно. У нее такие красивые глаза, — сказал Жемчужный. — Сборщики и их возьмут, сразу же.

Пима пожала плечами:

— Сборщики могут нарезать ее на куски, как свиную тушу, но рано или поздно лишних частей не останется. Что тогда?

— Культ Жизни, — предположил Гвоздарь. — Купят у нее яйцеклетки.

— Только этого не хватало, — скривившись, сказала Девочка-Луна. — Толпа полулюдей, и каждый похож на Ленивку.

— Для нее собачья ДНК — шаг вперед, — сказал Жемчужный. — По крайней мере, собаки не предают.

Они мрачно рассмеялись. Начали шутить, рассуждая, какие животные улучшили бы генетику Ленивки. Петухи рано просыпаются, лангусты — хорошая еда, змеи идеальны для работы в тоннелях, вот только рук у них нет, хотя это плюс, они не могут ножом в спину ударить. Любое животное в их рассуждениях выглядело лучше, чем то создание, которое предало их. Ломать корабли, не доверяя товарищу по команде, — слишком опасное занятие.

— Ленивка уже в тупике, — сказала наконец Пима, — но все мы столкнемся с такой же проблемой. Может, не в этом году, так в следующем.

Она пожала плечами.

— Мама старается хорошо кормить меня, чтобы я смогла побороться за место в команде по тяжелым грузам.

Она поглядела на берег, на мужиков из команд, и задумалась.

— Не думаю, что у меня получится. Я слишком большая для команды по легким грузам, и слишком маленькая — для тяжелой команды. И что тогда? Часто ли кланы принимают к себе чужих детей?

— Чушь, — сказал Жемчужный. — Тебе не надо уходить из команды по легким грузам. Ты собираешь больше, чем кто угодно другой. Ты можешь с легкостью сделать всю работу вместо Бапи, передохнуть немного и сделать двойную норму.

Он щелкнул пальцами.

— Вот и все. Ты можешь занять место Бапи, без проблем.

Пима улыбнулась:

— На его место длинная очередь претендентов, и я не среди первых. Надо внести огромный взнос, а ни у кого из нас нет столько денег.

— Это глупо, — сказал Жемчужный. — Из тебя вышел бы босс куда лучше, чем он.

— Ага, — скривившись, ответила Пима. — Вот тут и наступает черед удачи.

Она оглядела их совершенно серьезно.

— Запомните это все. Если ты просто умен или просто удачлив, это не стоит и ярда медяхи. Надо иметь и то и другое, иначе кончишь дни, как Ленивка сейчас у тех костров, умоляя кого-нибудь, чтобы тебя подобрали.

Отпив еще глоток из бутылки, она отдала ее соседу и встала.