– И как-то в выходные Уэйд спросил меня, могу ли я потусоваться с ним, – продолжает Вэл, – но я была занята, и мы решили: ну ладно, в другой раз. А потом в понедельник я прихожу в школу и узнаю, что в воскресенье он лизался с Самантой Кент в гольф-клубе! Это так подло!

Ее лицо вновь мрачнеет.

– Я сразу вспомнила, как Тэм мне изменял, и… – Подруга умолкает.

Я протягиваю руку и ласково сжимаю ее ладонь.

– Я все понимаю. Ты уже обожглась один раз и не хочешь, чтобы это снова повторилось. Ты была чересчур хороша для Тэма. И для Уэйда – тоже. – Я нерешительно умолкаю. – Но если уж на то пошло, Уэйд, кажется, тоже очень сильно переживает.

– Мне плевать. Я уже говорила ему, что если между нами что-то будет, то никаких отношений на стороне. Если он со мной, пусть даже это несерьезно, то он только со мной. – Вэл гордо выпячивает подбородок. – Но он нарушил правила.

– Значит, я так понимаю, на сегодняшнюю игру ты не пойдешь?

– Нет. Останусь дома и сделаю депиляцию на ногах.

Я смеюсь.

– Может, придешь в гости? – спрашивает подруга. – Устроим вечер спа.

– Не могу, – угрюмо отвечаю я. – В отличие от тебя, у меня нет выбора. Вчера вечером Каллум сказал, что мы идем всей семьей, без исключений. Типа демонстрация силы.

Губы Вэл кривятся в усмешке.

– Не знала, что мы на войне.

– Все может быть. – Я убираю с глаз прядь волос. – Ты же знаешь про все эти слухи, которые бродят по школе. Народ говорит про Рида самые ужасные вещи, и, наверное, в совете директоров «Атлантик Эвиэйшн» тоже есть те, кто недоволен Каллумом.

– Репортеры еще не разбили лагерь перед особняком?

– Удивительно, но нет. Наверное, Каллум использовал свои связи, потому что в другом похожем случае пресса стояла бы на ушах. – Я откидываюсь на спинку водительского кресла. – Адвокат Рида хочет, чтобы мы вели себя как ни в чем не бывало и держались как одна семья, и все в таком духе.

Только мне лучше держаться от Рида подальше. Рид сам мне этого не говорил, но Каллум отвел меня в сторону и попросил воздержаться от выражения своих чувств на публике.

Вэл закатывает глаза.

– И то, что вы пойдете на футбольный матч, мигом убедит всех в невиновности Рида?

– Кто знает, – я пожимаю плечами. – К тому же Каллум считает, что для Стива это лучший момент, чтобы снова появиться на людях. Он надеется, что это наделает достаточно шума, чтобы отвлечь внимание от Рида.

Вэл пристально смотрит мне в лицо.

– Ну а как вы? Я про тебя и Стива.

Я издаю протяжный стон.

– Не особо. Он не оставляет попыток проводить со мной больше времени.

Она изображает удивление:

– И как он только смеет?!

Я не могу сдержаться и гогочу.

– Да, сама понимаю, как безумно это звучит. Но ситуация такая странная, понимаешь? Он для меня настоящий незнакомец.

– Да, но так оно и будет, пока ты не перестанешь избегать его. – Вэл морщит нос. – А ты сама-то хочешь узнать его поближе? Он же все-таки твой отец.

– Знаю. – Я закусываю нижнюю губу. – Когда в понедельник он заявился в школу, чтобы мы вместе провели целый день, я постаралась быть непредвзятой, но он только и делал, что говорил о себе, часами, как будто даже не замечал меня.

– Наверное, он перенервничал, – предполагает подруга. – Готова поспорить, что для него все это тоже непросто. Он вернулся из мертвых, а тут выясняется, что у него есть дочь! В такой ситуации никому не позавидуешь.

– Наверное. – Я рзблокировала двери. – Ладно, ну а сейчас можете оставить меня, миледи. Мне нужно ехать домой и собираться на игру, – устало говорю я.

Вэл фыркает.

– Осторожнее, подружка. Ты так полна энтузиазма, что я сейчас начну крутить сальто прямо до своей двери.

Она открывает дверь и вылезает из машины, а потом стучит по раме окна и ухмыляется мне.

– Удачи вечером!

– Спасибо, – отвечаю я.

У меня такое ощущение, что она мне понадобится.

* * *

Мы словно затеряны посреди океана: вокруг нас никого.

Я всю неделю слышала, как в школе перешептывались про Рида, но даже не думала, что эти слухи каким-то образом заденут и Каллума. Каллум Ройал всегда казался мне неуязвимым: уверенный в себе, авторитетный, эдакий хозяин мира, перед которым все ходят на задних лапках. Когда он приходил на игру в прошлый раз, все так и лебезили перед ним. Каждую секунду кто-нибудь из родителей учеников останавливался, чтобы перекинуться с ним парой фраз.

Но сегодня Каллуму объявили бойкот. Да всем нам: мне, Стиву и близнецам. Мы сидим на трибуне, в ряду прямо над скамейкой запасных домашней команды, а все остальные лишь поглядывают на нас. Я затылком чувствую их укоризненные взгляды.

Мне-то неприятно, а Риду, должно быть, в миллион раз хуже. Сегодня он не может играть из-за швов, которые ему наложили на рану: на Рида напали с ножом по наводке Дэниела Делакорта. Ему придется просидеть на скамье запасных еще неделю, но он все равно должен стоять на боковой линии.

Я хотела бы, чтобы он сидел на трибуне рядом с нами. Мне тяжело смотреть на то, каким одиноким он выглядит. И я ненавижу всех, кто продолжает шептаться и показывать на него пальцем.

– Вот этот Ройал, – шипит какая-то женщина, но достаточно громко, чтобы мы ее слышали. – Поверить не могу, что они разрешили ему выйти на поле.

– Это безобразие, – соглашается еще кто-то из мамаш. – Я не хочу видеть его рядом со своим Брэдли!

– Кому-то надо поговорить об этом с Берингером, – вмешивается грозный мужской голос.

Я морщусь, как и Каллум. И только Стив, который сидит рядом со мной, кажется совсем безразличным ко всему этому негативному вниманию. Как обычно, он грузит меня своей болтовней, в этот раз про какое-то путешествие в Европу, которое для нас запланировал. Не знаю, имеет ли он в виду под «нас» только себя и меня или и Дину тоже. В любом случае я совершенно не хочу ехать с ним ни в какое путешествие, даже несмотря на то что он мой отец. Я по-прежнему нервничаю в его присутствии.

Но самое смешное: теперь я понимаю, чем Стив привлек мою маму. Спустя неделю после своего возвращения он набрал вес. Его лицо больше не выглядит осунувшимся, одежда наконец стала по размеру его стройной, мускулистой фигуры. Стив О’Халлоран неплохо выглядит – для отца, – а в его глазах всегда горит озорной огонек. Маме нравились весельчаки, и Стив определенно относится к этому типу мужчин.

Но как дочь, а не кто-то, кто может увлечься им в романтическом плане, меня эта его мальчишеская веселость даже раздражает. Он же взрослый человек. Так почему не вести себя подобающе?

– Ты куксишься, – шепчет мне на ухо Сойер.

Очнувшись от своих раздумий, я поворачиваюсь к младшему Ройалу.

– Вовсе нет, – говорю я и заглядываю за его плечо. – А где Лорен?

Официально Лорен – девушка Сойера, так что она всегда составляет ему пару на подобных мероприятиях.

– Под домашним арестом, – со вздохом отвечает тот.

– Ого. А за что?

– Ее поймали, когда она вылезала из дома, чтобы встретиться со мной и… – Он умолкает, когда замечает, что Стив тоже внимательно слушает.

– Со мной, – заканчивает он. – Только со мной.

Я прячу улыбку. Мне трудно понять Лорен Донован, но, по-моему, это круто, что она вот так, в открытую, встречается с двумя парнями. Мне бы с одним справиться.

Кстати, о моем единственном: Рид там, на боковой линии, выглядит совсем несчастным. Его взгляд прикован к зоне тачдауна. Или это зачетная зона? Не помню, как она называется. Рид и Истон тысячу раз пытались объяснить мне правила игры, но я по-прежнему не люблю футбол и не имею никакого желания в нем разбираться.

Похоже, Рид сильно расстроен из-за того, что не со своей командой. Сейчас на поле защита – я знаю это лишь потому, что вижу там еще одну синюю с золотым футболку, на спине которой написано «Ройал». Истон стоит в линии перед своим соперником. Мне видно, как двигаются его губы под маской, а значит, он отпускает какую-то ехидную шуточку.

Да, так и есть. Как только игра начинается, игрок второй команды бросается на Истона с такой яростью, как будто хочет его убить. Но на поле Ист – сущий дьявол. Он обегает своего соперника, который падает на колени, а два других игрока команды Астор-Парка впечатывают в землю квотербека школы Марин-Хай до того, как тот успевает кинуть мяч.

– Это был сэк[4], – подсказывает мне Себастиан, перегнувшись через брата, чтобы объяснить мне суть игры.

– Да мне все равно, – отвечаю я.

Стив, сидящий по другую сторону от меня, усмехается.

– Смотрю, ты не фанатка футбола?

– Не-а.

– Мы пытались вразумить ее, – говорит с другого конца ряда Каллум, – но пока безрезультатно.

– Ничего страшного, Элла, – говорит мне Стив. – В любом случае О’Халлораны предпочитают баскетбол.

И я снова напрягаюсь. Ну почему он все время так говорит? Я не О’Халлоран! И к тому же ненавижу баскетбол еще больше, чем футбол.

Выдавив из себя улыбку, я отвечаю:

– Харперы вообще не любят спорт. Никакой.

Стив кривит губы в легкой ухмылке.

– Не знал об этом… Если я все правильно помню, твоя мама была очень… э-э-э… спортивной.

Я стискиваю зубы. Что это за гадкие намеки? Не уверена, но мне показалось именно так, и это мне не нравится. Кто позволил ему говорить о моей маме в таком тоне? Он даже не знал ее толком! Только в библейском смысле.

На поле выстраивается линия нападения. Уэйд – наш квотербек, и сейчас он кричит своей команде что-то неразборчивое. В какой-то момент мне даже слышится «ЖЕРЕБЕЦ!», и я толкаю локтем Сойера.

– Он сейчас сказал «жеребец»?

Сойер фыркает.

– Ага. У Пейтона Мэннинга – «Омаха»[5], у Уэйда – «Жеребец».

Он с таким же успехом мог говорить на птичьем языке. Я понятия не имею, кто такой Пейтон Мэннинг, и даже не хочу спрашивать. Я лишь наблюдаю, как Уэйд кидает идеально закрученный мяч, который приземляется прямо в умелые руки одного из игроков Астора, и тот быстро бежит к боковой линии.