– Да, вот такая у меня была работа. – Я с вызовом смотрю на него, ожидая, когда он примется читать мне лекцию.

Но ничего такого не происходит.

– Не скажу, что был рад это услышать, но порой мы чего только не делаем, чтобы выжить. – Стив умолкает. – Когда Каллум нашел тебя, ты жила одна?

Я киваю.

– А теперь ты живешь в мавзолее Марии. Удивлен, что Брук не сняла тот портрет.

Над камином висит громадный портрет Марии, и когда они с Каллумом объявили о помолвке, Брук сидела прямо под ним и самодовольно улыбалась. Мальчики были просто в бешенстве: и из-за помолвки, и из-за того, каким образом нам о ней сообщили, и даже из-за кольца Брук, которое оказалось похоже на кольцо Марии, изображенное на портрете. Брук все спланировала так, что Марии как будто показали огромных размеров средний палец.

– Она не успела, – бормочу я в ответ.

– Видимо. По-моему, первым делом она переделала бы дом от крыши до подвала. Все, что есть в этом особняке, хранит на себе отпечаток Марии. – Он качает головой. – Мальчишки боготворят ее. Каллум – тоже. Но живой человек не может быть святым. – Он слегка наклоняет голову, бросая на меня мимолетный взгляд. – Нельзя возводить женщину на пьедестал. Без обид, милая.

Это что… негодование я сейчас слышу в голосе Стива? Хотя не уверена.

– Все в порядке, – тихо отвечаю я.

Если Стив намеревался еще больше усложнить наше общение, то он выбрал верное направление.

– А эта машина и правда очень быстрая, – говорю я, надеясь отвлечь его от темы про Марию.

Он улыбается уголком губ.

– Я понял тебя. Больше никаких вопросов о Марии. Давай поговорим о твоей маме. Какой она была?

– Доброй, любящей. – Мне хочется спросить, неужели он ее не помнит, но я не успеваю, потому что Стив задает уже следующий вопрос.

– Нравится школа? Оценки хорошие?

Нет, у этого человека тяжелый случай синдрома дефицита внимания и гиперактивности. Он не может разговаривать на одну тему больше двух секунд.

– Нормальная школа. С оценками все в порядке.

– Хорошо. Рад слышать. – И тут Стив неожиданно интересуется: – Вы с Ридом встречаетесь?

От шока я теряюсь с ответом.

– Я… э-э-э… да, – наконец выдавливаю из себя.

– Он хорошо с тобой обращается?

– Да.

– Тебе нравятся морепродукты?

Я борюсь с желанием замотать головой от сумбурности происходящего. Я не понимаю этого человека. Зато мне ясно, что он любит очень быструю езду и так же быстро меняет темы разговора, что у меня кружится голова.

Я не могу в нем разобраться. Совершенно.

* * *

– Ничего… не… может… быть… хуже.

Спустя час я вваливаюсь в комнату Рида и бросаюсь на его кровать.

Рид садится и прислоняется к изголовью.

– О, да ладно тебе! Не могло же это быть настолько плохо?

– Ты слышал меня? – Ничего не может быть хуже.

– Действительно было настолько плохо? – спрашивает из дверей Истон и тоже входит в комнату.

– Чувак, тебе нужно научиться стучаться, – сердито говорит Рид своему брату. – А если бы мы были голыми?

– Если бы вы были голыми, то занимались бы сексом. А мы все знаем, что вы не занимаетесь сексом.

Я сдерживаю стон. Может, мне уже и следовало привыкнуть к тому, как свободно Истон рассуждает о нашей с Ридом личной жизни, но не могу.

– Тебя не было на химии, – сообщает мне Истон, как будто я сама не в курсе. – Вы с Вэл решили прогулять?

– Нет. – Я стискиваю зубы. – Стив забрал меня из школы, чтобы мы могли подружиться, как настоящие отец с дочерью.

– Ага, понятно. – Истон плюхается на постель рядом со мной. – Но не заладилось, да?

– Нет, – хмуро отвечаю я. – Я его не понимаю.

Истон пожимает плечами.

– А что ты хочешь понять?

– Его. – В отчаянии я провожу рукой по волосам. – Он как взрослый ребенок. Мы позавтракали на пирсе, потом проехались вдоль побережья, съели ланч в том ресторане на вершине скалы. Честное слово, он говорил лишь о машинах и о том, как ему нравится летать на самолетах. Потом он принялся пересказывать мне все истории о своих безумных приключениях, в которых чуть не погиб, и сказал, что хотел бы по-прежнему быть «морским котиком», потому что обожает все взрывать.

Рид и Истон усмехаются. Но им было бы не до смеха, если бы они слышали, что говорил Стив о Марии. Мне не хочется все портить, поэтому я перечисляю им остальные его странности, которых немало.

– Он так быстро меняет темы, что трудно удерживать нить беседы, – беспомощным голосом продолжаю я. – И никогда нельзя понять, что у него на уме.

Закусив щеку изнутри, я смотрю на Рида.

– Он знает, что мы вместе.

Мой парень кивает.

– Да, я так и понял. Хотя мы не особо пытались это скрыть.

– Я знаю, но… – Я мешкаю. – У меня такое чувство, что ему это не нравится. Но и это не самое худшее.

– Я здесь единственный, кто считает, что сегодня у тебя был очень крутой день? – встревает Истон. – Я вот хотел бы поесть на скале.

– Он хочет, чтобы я переехала к нему с Диной.

Истон мигом затыкается. Они с Ридом застывают на месте.

– Ну уж нет, – говорит Истон.

– А Стив считает, что очень даже «да». – Я издаю протяжный стон и забираюсь на колени к Риду. Его сильные руки тут же обвивают мою талию, удерживая на месте. – Он не стал настаивать, чтобы я жила с ними в гостинице, но предупредил, что, как только полиция освободит пентхаус, я должна буду переехать. Спросил даже, есть ли у меня какие-нибудь предложения для дизайнера: Стив кого-то нанял, чтобы обустроить мою комнату!

Рид заправляет мне за ухо прядь волос.

– Детка, папа этого не позволит.

– Твой папа ничего не сможет сделать. – В горле пересохло, что больно говорить. – Стив – единственный, кто имеет право решать, и он хочет, чтобы я жила с ним.

Истон издает звук, похожий на рык.

– Неважно, чего хочет Стив. Ты должна остаться с нами.

Он прав, я должна остаться здесь. Но, к сожалению, Стив с этим несогласен. За ланчем он даже просил меня подумать о том, чтобы официально сменить фамилию с Харпер на О’Халлоран. Но если я когда-нибудь и поменяю ее, то только на фамилию Ройал, хотя Стиву я об этом не сказала. Лишь кивнула и улыбнулась, не мешая болтать. Если честно, я начинаю думать, что ему просто нравится слушать звук собственного голоса.

– Хватит страдать, – советует Рид и гладит меня по спине.

– Не могу. Я не хочу жить в одном доме с ним и с этой стервой. И не буду.

– До этого не дойдет, – обещает Рид. – У Стива всегда так: он много говорит, но ничего не делает.

Истон быстро кивает.

– Это правда. Ты верно подметила, когда назвала его взрослым ребенком. Дядя Стив реально как большой ребенок.

– Истон прав. У Стива всегда масштабные идеи, но он еще ни разу не довел ни одну до конца, – соглашается Рид. – Его все время что-то отвлекает.

– Ага, собственный член, – говорит Истон, и я морщусь. – Он может сидеть на совещании совета директоров, но поставь перед ним горячую телочку – и их обоих след простынет.

Да уж, похоже, у меня классный папа.

– Прошу тебя, больше не говори при мне про пенис моего отца. Это омерзительно.

– Его просто захватила вся эта отцовская эйфория, – пожав плечами, продолжает Истон. – Когда ему надоест играть в папу, он, наверное, вообще забудет про твое существование.

Понимаю, Истон пытается поддержать меня, но я лишь еще больше расстраиваюсь. Каждый новый факт о Стиве заставляет меня нервничать.

И мне опять страшно, но больше не потому, что я боюсь не понравиться Стиву.

Я боюсь, что это он мне не понравится.

Глава 14

Элла

У Вэл нет машины, а у меня больше нет работы, поэтому в пятницу мне ничто не мешает подвезти ее до дома после школы. Я надеялась, что мы сможем поболтать во время поездки, но Вэл, к моему удивлению, молчалива, и, в очередной раз остановившись на красный сигнал светофора, я смотрю на нее и спрашиваю в лоб:

– Ты злишься на меня?

Вэл поднимает на меня глаза.

– Что? Нет! Конечно, нет.

– Уверена? – смущенно спрашиваю я. – Потому что всю последнюю неделю я была чертовски плохой подругой. Это правда.

– Нет, ты была занятой подругой. – Она грустно улыбается. – Я все понимаю, Элла. Я бы тоже казалась отчужденной, если бы моего парня подозревали в убийстве.

– Мне правда очень жаль, что мы так мало времени проводили вместе. Жизнь – боль.

– Кому ты это говоришь?

Мы обмениваемся хмурыми улыбками.

– Что происходит между тобой и Уэйдом? – спрашиваю я, проезжая перекресток.

– Ничего.

Звучит неубедительно.

– Ничего? Серьезно?

Всю неделю они оба вели себя очень странно и едва смотрели друг на друга за ланчем. И теперь она говорит «ничего».

Я поворачиваю на улицу, где живет Вэл, и притормаживаю перед особняком Каррингтонов. Но не даю ей возможности сбежать, заблокировав дверь.

Вэл усмехается.

– Ты же понимаешь, что это кабриолет и я просто могу вылезти?

– Никуда ты не полезешь, – я сердито смотрю на нее, – пока не расскажешь мне, что происходит.

– Ничего не происходит. – В голосе появляется раздражение. – Уэйд… это Уэйд. Мы больше не вместе.

– А ты этого хочешь? – не унимаюсь я.

Она с досадой вздыхает.

– Да, хочу.

Я прищуриваюсь.

– Правда?

– Да… нет… может быть. Я не знаю, ясно?

Я тоже вздыхаю.

– Ты злишься на него, потому что он переспал с другой?

– Да! – взрывается Вэл. – И это так глупо! Мы же даже не встречались по-настоящему! Просто пару раз занялись сексом в школьном туалете. Но… мне снова было весело, понимаешь? Я перестала постоянно думать о Тэме.

Я сочувствую ей всем сердцем. Вэл очень тяжело восприняла разрыв со своим бывшим парнем, Тэмом. И я была очень рада, когда она наконец пришла в себя.