– Он более замкнутый, – ответил Гейб, – и я точно знаю, что он не насиловал ту девушку. Я просто предупреждаю тебя, что стоит соблюдать осторожность, вот и все.

– Осторожность? – Сонный голос Лизы раздался из ее спальни, а через минуту появилась и она сама в белых шортиках и свободном топике. – Кто это тут должен быть осторожным?

Я умоляюще посмотрела на Гейба. Он виновато вздохнул.

– Я. Я прошлой ночью очень сильно напился и чуть не повис на твоей очаровательной соседке.

Лиза завизжала.

Гейб улыбнулся:

– По крайней мере, у тебя больше не слипаются глаза.

– Не пугай меня так! – Лиза схватила брата за руку. – Кирстен слишком чиста и непорочна для такого, как ты.

– Ну не знаю, не знаю, – промурлыкал Гейб, подмигивая мне, пока я беззвучно благодарила его, надеясь, что он умеет читать по губам.

– Завтрак. – Я положила руку на лоб, отбрасывая назад волосы. – Почему бы мне не сделать нам всем завтрак?

– Действительно. – Лиза зевнула и потянулась. – Я как раз пока быстренько сбегаю в душ.

Когда она ушла, Гейб склонил голову набок и спросил:

– Это просто завтрак или жалкая попытка искупить свою вину?

– Тоже мне шутник.

Парень состроил гримасу. В своей помятой белой футболке, узких джинсах и с татуировками на руках он выглядел как точная копия Адама Левина[5].

– Что? – сощурился он.

– Ничего. – Я снова почувствовала, как горят мои щеки. Ну все, теперь я получила разрешение на дерзкий язык. – Просто ты довольно мило выглядишь.

– Мило? – повторил Гейб.

Я кивнула.

– Значит, мило? – Он прислонился к столу и скрестил руки на груди. – Мне никогда раньше не говорили, что я милый. Уверена, что Митчелс не превратил твой мозг в кашу после этой сумасшедшей ночи?…

– …полной разговоров и крепкого сна, – прояснила произошедшее я.

Гейб хмыкнул.

– Серьезно? И это все? Хм-м, а я и подумать не мог, что он гей.

– Он не гей, – улыбнулась я, и тут же сообразила, что попалась.

– Да-а? – Гейб слегка толкнул меня локтем. – И откуда же это мы, интересно, знаем об этом?

– Пф-ф, у него же есть определенная репутация.

Пока на минуту в комнате повисло молчание, я успела замесить тесто для блинчиков и включить плиту.

– И хорошо он целуется? – задал Гейб еще один такой же невинный вопрос.

Сковородка выскользнула у меня из рук и с характерным грохотом приземлилась на плиту. Гейб усмехнулся, а мне захотелось схватить вилку и воткнуть ему в ладонь.

С невинным видом он поднял руки вверх:

– Я же просто спросил!

– Да, – я облизала губы, – он отлично целуется. Но это скорее я пыталась что-то самой себе доказать. Это не он начал. А я.

– Очень мило. – Гейб забрал у меня тесто и продолжил месить его, а я в это время подошла к холодильнику и достала упаковку сока. – Ты хочешь сказать, что под старым растянутым свитером и всеми прочими атрибутами полнейший фригидности скрывается игривый сексуальный котеночек, мягко ступающий пушистыми лапками навстречу своей судьбе?

Я решила не отвечать. Вместо этого я занялась тем, что разлила сок по трем стаканам и убедилась, что на сковороде уже достаточно масла, чтобы жарить блины.

– Давай сделаем блинчик особой формы, чтоб побесить Лизу? – предложил Гейб. Кажется, мы наконец закончили говорить обо мне. Слава богу.

– Она что, боится блинов?

– Тех, что в форме Микки Мауса, – парень улыбнулся и подмигнул. – Есть у нее такой пунктик после одной душераздирающей истории в Диснейленде, когда ей было четыре года.

– Подожди-подожди! – захихикала я, – она боится Микки?

– Он чихнул ей в лицо. Шляпка слетела с головы принцессы. Принцесса залилась слезами. Вот и все. – Гейб помахал руками в воздухе. – Вся история.

– Тогда, конечно, давай сделаем Микки. – Я взяла в руки ложку. – Я всегда делала такие блинчики для…. – и тут я замолчала.

– Для?.. – Гейб явно хотел, чтобы я продолжила.

– Для семьи.

– Круто.

Пока он ходил за тарелками, я налила тесто на горячую сковородку. Гейб захихикал и сцепил пальцы в замок:

– Меня очень интригуют такие маленькие пакости.

– Приятно слышать.

Я положила Лизин блинчик на тарелку и передала ее Гейбу.

– Сестренка? – позвал Гейб. – Мы подготовили тебе сюрприз!

– М-м-м! – Лиза округлила глаза и с удовольствием принюхалась. – Пахнет так, будто вы жарили блинчики, да?

Подруга поставила на стол тарелку и выдвинула стул. И только после этого посмотрела на свой блин. После чего завопила, сделала шаг назад, споткнулась об стул, как в замедленной съемке полетела на пол и с глухим звуком приземлилась, чуть не ударившись о раковину.

– Все как обычно.

Гейб подставил мне ладонь. Я дала ему пять.

– Чертова мышь! – сидя на полу, бесилась Лиза.

Гейб протянул руку, чтобы помочь ей встать. Но Лиза высокомерно посмотрела на его руку и отвернулась.

– Лиза, ну не обижайся.

– Я не обижаюсь, – она скрестила на груди руки. – Меня просто… напугал блин.

Гейб вздохнул и присел на колени рядом с Лизой.

– Хочешь, я оторву ему уши, и он больше не будет похож на Микки Мауса?

– Мне без разницы, делай, что хочешь, – отрезала она.

Гейб взял ее тарелку, оставил бедного мышонка без ушей и протянул Лизе.

– Видишь? Так гораздо лучше.

Лиза чмокнула его в щеку и позволила помочь ей подняться с пола.

– Спасибо, Гейб.

– Это ведь была всего лишь мышь! – Я все еще не могла свыкнуться с фактом, что, казалось бы, взрослый человек может настолько сильно испугаться блина.

– Даже не начинай, – Лиза погрозила мне пальцем. – У тебя бывают ночные кошмары, и ты посреди ночи до смерти пугаешь свою бедную соседку криками ужаса. А я ненавижу Микки Мауса. У всех свои тараканы.

Она меня убедила.

– Ночные кошмары, говоришь? – Гейб кивнул в мою сторону. – Разве они не только у маленьких детей бывают?

– У маленьких детей и у меня, видимо. – Я наконец тоже плюхнулась на стул.

Хотя прошлой ночью у меня не было никаких кошмаров. Это осталось в прошлом. Теперь это только воспоминания.

Как только мы закончили есть, я отправила дяде Джо сообщение:


Я поцеловала мальчика и съела целую гору блинов сегодня утром. Это достаточно сумасшедшие поступки?


Он ответил сразу же.


Моя девочка!

Глава 15

Вот бы пристрелить того, кто придумал экспериментальные лекарства. Или можно пристрелить меня. Да, забудьте о враче-изобретателе, лучше добейте меня.

Уэстон

– Когда тебя начало мутить? – Дэвид потрогал мой лоб, и на его лице появилось недовольное выражение. – Несколько часов назад? Или дней?

Я отбросил его руку и огрызнулся:

– Лучше бы спросил, когда меня не мутило. Серьезно, мне сейчас гораздо лучше, сам посмотри. – Я широко улыбнулся и поднялся на ноги. Мне пришлось несколько секунд подержаться за стол, прежде чем я почувствовал, что в состоянии более или менее твердо стоять на ногах и передвигаться, не шатаясь из стороны в сторону.

Дэвид стоял рядом со мной.

– Мы обязаны записывать это все, Уэс. Ты же сам знаешь.

С тихим стоном я двинулся к двери.

– Конечно, знаю. Все было именно так в последние шесть месяцев, и я вынужден с прискорбием сообщить тебе, что лучше мне не становится.

– Ты не должен отрицательно относиться к сложившейся ситуации. Доктор же сказал, что ты должен…

– Я никому ничего не должен, и доктору в том числе! – Я размахнулся и ударил кулаком в дверь. Мой голос дрожал от злости.

Я услышал тяжелый вздох Дэвида. Я уже привык к этому. Весь прошлый год я регулярно слышал эти тяжелые вздохи. Сначала вздох отца, когда он узнал, что сильнодействующие таблетки – единственное, что еще может помочь. Потом вздох тренера, когда я сказал ему, что, вероятно, до конца сезона меня не хватит. И вздох того самого доктора, когда он сообщил мне, что мои шансы – пятьдесят на пятьдесят.

– Слушай. – Какие же у меня сухие губы. Это побочный эффект таблеток, так что я смочил их языком и вздохнул. – Извини, у меня был очень тяжелый день. Делай свои чертовы записи. Мне не очень хорошо, меня мутит, я вижу все вокруг слегка размытым, и утром меня вырвало.

Сначала было тихо, потом я услышал, как ручка шуршит по бумаге.

– Еще что-то? – спросил Дэвид.

– Да. – Я взял со стола ключи. – Я иду гулять, и даже не пытайся отправиться за мной…

– Но…

– Пожалуйста, – умоляющим тоном попросил его я, – мне сейчас очень нужно почувствовать себя нормальным.

– Хорошо, – вздохнул Дэвид. – Только держи мобильный включенным, и если вдруг почувствуешь, что тебе становится хуже, сразу возвращайся в комнату, договорились?

– Ага, – порадовался я внезапному успеху.

Я действительно был жалкой пародией на куратора. Во второй учебный день я провел в своей комнате не больше тридцати минут. Мне очень хотелось чем-нибудь себя занять. Даже не то чтобы хотелось, мне это было нужно. Просто нужна была хотя бы минута нормальной жизни. Декан чуть не обмочился от страха, когда отец лично вошел к нему в кабинет. В тот день я гордился им, как никогда.

Большинство наверняка поверило в худшее: дескать, из меня сделали куратора в наказание за то, что случилось в прошлом году.

Правда? Да кто захочет ее слышать.

Тренер тогда вышел из себя, хорошо хоть отец принял мою сторону и все понял. Я сказал ему, что хочу помогать новичкам, показывать им, как встроиться в новую для них систему, но на самом деле причиной всему этому был мой брат.

Тай погиб в свой первый год в колледже, и я не мог себе позволить покинуть этот мир, если бы знал, что то же самое может случиться с кем-то еще.

И именно поэтому я вышел из лифта на этаже Кирстен.

Я не был уверен, что она уже вернулась с занятий, но попытка – не пытка. Я дважды стукнул кулаком по ее двери и стал ждать.