Мой палец замирает на имени Блажены. Какое-то чувство неприятно скребет на душе. Я ей не должен ничего, но никак не отплатил за помощь с ребятами. Даже не спросил, как прошел ее вечер с одноклассниками. Нехорошо так. Возможно, это единственный на моей памяти человек, делающий что-то просто так и без задней мысли.

Рядом что-то гремит. Слышатся крики, и я едва успеваю вскочить со стула, когда Руслан бросается на Вениамина, ударившего Ивана. Гадство. Девушки в истерике, новички испуганны. Такое на собраниях у нас случается крайне редко. Каждого нового члена и его представителя ознакамливают со списком правил. Там даже штрафы прописаны за их нарушение. А уж тем более нельзя бить куратора. Хоть порой сильно хочется.

- Никита! – взвизгивает рядом со мной Ира, дергая за рукав. – Помоги им!

Я кошусь на борющихся на полу Руслана с Вениамином. Кто-то из парней вжался в углы, Иван пытается вмешаться и вновь получает в нос. За него вступается Тимур – да здравствует куча мала. Вздыхаю и делаю шаг вперед, поднимая стул.

- Люди тупые.

Это первое, что я говорю, оказавшись в салоне машины Дианы. Она с любопытством смотрит на меня и улыбается, коснувшись разбитой губы. Криворукий Руслан, чтоб его.

- С чего такие выводы? – спрашивает весело, заводя двигатель и выезжая со стоянки.

Я смотрю, как из здания гуськом выходят остальные участники сегодняшнего шоу. Вениамина среди них нет. Выгнали вместе с мамой, посоветовав пролечить сына у психиатра. Я об этом директору центра сразу сказал, но кто бы меня слушал.

- Это не выводы – аксиома, - равнодушно отвечаю, вновь беря в руки смартфон. Страничку с аватаркой Блажены в углу я так и не закрыл. Судорожно соображаю, что написать. Просто поздороваться? Еще раз сказать спасибо? Серьезно, как люди решают муки совести? Она неожиданно объявилась после стольких лет гуляний, не знаю, что делать с ней.

- Люди просто люди. Со своими ошибками и проблемами, которые они ставят во главу угла. Необязательно любить их, но можно быть терпимее, - тем временем вещаем Ди, сворачивая на перекрёстке

- Ванильный паблик Вконтакте? – интересуюсь я рассеяно, бросая попытку придумать тему для сообщения и убирая смартфон. Мы останавливаемся на светофоре. Поворачиваю голову к Диане, видя ее улыбку.

- Великомудрость из Инстаграма, - смеется Загорская. В этот момент смартфон начинает вибрировать, а затем слышится мелодия из мультфильма. Поставил специально на Блажену, помятуя ее тягу ко всему детскому. Уже тянусь обратно к карману, но в этот момент Загорская отвлекает меня на последних секундах светофора.

- Ник?

- А?

Поцелуй вышел быстрым, смазанным, однако вполне завлекающим. Я забыл о Блажене, потянувшись к Диане. Моя ладонь легла ей на щеку, погладив гладкую кожу, двинувшись дальше под копну волос. Это было что-то новенькое. Легкая эйфория, настоящее удовольствие, которого давно не ощущал в отношениях с женщиной. Еще странное чувство, терзающее подсознание. Вот она сейчас в моих руках, а завтра? Что потом? Вдруг с ней будет хуже, чем с Леной? Привязка к кому-то может убить тебя, мне ли не знать этого.

- Нам надо ехать, - она отодвигается первой. В голосе слышна хрипотца в перерывах между вдохами. Облизнув губы, Ди бросает взгляд в зеркало заднего вида и поправляет помаду, трогаясь с места. – Кино или ресторан?

- Только не сопливые комедии, - отзываюсь я, поерзав на месте. Ну да, возбуждение никуда не денется в ближайшие пару часов. Без поцелуя чувство беспокойства немного ушло на второй план. Вновь она, ее запах и ничего больше. Сжимаю пальцами жесткий ремень, сглатывая ком и спрашивая ни с того, ни с сего:

- Мы же не будем влюбляться?

Диана вздыхает, чуть мотнув головой.

- Нет, конечно нет.

- Отлично, рад этому.

И кто из нас в этот момент соврал больше, уже не понять. Потому страх не делся никуда, лишь затаился.

Глава 25 

Я потерял голову. Не сказать, чтобы совсем, но гормоны свое все-таки взяли. Во всяком случае, так пошутил Рома, когда я в среду дергал его каждые пятнадцать минут, требуя сказать сколько времени и когда этот чертов рабочий день закончится.

Идиот.

Сташенко, не я. У меня просто нежданная страсть в крови заиграла. Во всяком случае, так я себя убеждал все эти дни. Засыпал и просыпался рядом с ней, иногда по несколько минут глядя в безмятежное лицо. Где-то внутри скреблись тени, шепчущие тихо о том, что все однажды закончится. Для нее, для меня. Я отчаянно гнал их прочь, но они возвращались. Страх иногда так сильно охватывал все мое существо, что тело не двигалось. Лежал, смотрел и представлял все возможные ужасы.

Она умрет или вновь сделает больно. Как Лена. Стоит только дурацкому слову на букву «Л» сорваться с этих губ, как меня вновь затянет в трясину. Умом понимал, что все это лишь мое наваждение, однако ничего не мог с собой поделать.

Иногда я боялся засыпать по ночам, боясь, что Диана исчезнет. Просто растворится с приходом раннего утра в первых лучах солнца. Словно она была чем-то нереальным, бредом сумасшедшего наркомана под ударной дозой галлюциногенов. В эти минуты я тянулся к ее руке, касаясь теплой кожи и отсчитывая пульс.

«Это не любовь», — так я себе говорил каждый раз, когда целовал ее или обнимал. Утром, прощаясь до вечера, по выходным, когда она уезжала к брату или я навещал Федю с Василисой.

— Егор с Катей купили розовую машину. Уверена, выбирала ее Катюшка, — хмыкнула Диана, сунув в рот ложку, которой еще минуту назад размешивала сахар в кофе.

— Теперь он будет ездить с еще более кислой миной, — усмехнулся, ни капли не сочувствуя младшему брату Ди.

Он терпеть не мог меня. В его понимании я был наихудшим кандидатом на роль бойфренда его старшей сестры. Десять лет разницы, мое прошлое, посещение психотерапевта с группой поддержки и болезнь самой Дианы казались ему достаточным основанием для этого. Правда, Загорская быстро пресекла любые попытки наставить ее на путь истины.

— Язвить нехорошо, — погрозила Ди мне ложкой, подходя ближе.

Я ловко схватил ее за запястье, разворачивая к себе спиной. Прижавшись к ней, уткнулся носом в волосы, обхватив руками. Она смеялась, шутливо пытаясь выбраться из крепких объятий, пока не успокоилась окончательно, тяжело дыша.

— Собираться надо, — тихо выдохнула Диана, наклонив голову набок, дабы было удобнее целовать ее шею. — Сегодня смена на радио. Не вздумай опоздать.

— Ага.

Я почти не слушал того, что Загорская говорила. Скользил ладонями по шелковистой ткани халата, развязывая пояс и распахивая полы. Когда моя ладонь коснулась Дианиной кожи, она судорожно вздохнула, дернувшись в моих руках.

— Ты меня опять не слушаешь.

— Я никого не слушаю, — ответил я, разворачивая Ди к себе лицом, дабы поцеловать.

К Грише на сеанс я, конечно же, опоздал. Несколько минут смотрел в одну точку, стуча пальцем по рулю в такт какому-то новомодному треку, услышанному по дороге. Очередной рэп-мотив почему-то не выходил из головы, хотя песня была очередной попыткой напеть пафосным голосом о богатой и сытой жизни золотого мальчика. Меня это почему-то немного успокаивало, хотя в карман куртки я все равно полез за успокоительными таблетками.

Осталось всего пара штук, а ведь упаковку я купил, кажется, вчера. Или позавчера?

Память отчаянно сопротивлялась, подкидывая пикантные подробности прошедшей ночи и утра. Тихие стоны у самого уха заглушали даже стук собственного сердца, на секунду выбив меня из реальности. Я не сразу понял, что кто-то осторожно постукивает в запотевшее стекло с водительской стороны.

— Ты выходить собираешься? Я твою машину увидел еще полчаса назад, когда выходил покурить, — стоило открыть дверь, как Гриша, придерживающий зонт одной рукой, с любопытством осмотрел меня.

— Ага, да. Сейчас. Просто задумался, — рассеянно ответил я, незаметно пряча упаковку с таблетками куда-то между сиденьями.

— Все хорошо? Ты в последнее время рассеянный, — прищурился Соболев, пока я выходил из машины, едва не забыв поставить ее на сигнализацию.

От этих слов я почему-то вздрогнул. Мне казалось, что Гриша видит меня насквозь. Сейчас подскочит, схватит за грудки и начнет трясти с криком: «Покайся! Немедленно покайся!». Но, присмотревшись, я не заметил ничего подобного. Скорее, мой психотерапевт наблюдал за мной, ища подвохи в поведении. Стоило внимательнее следить за собой.

— Насыщенная бурная личная жизнь, — пожал я плечами, шагая ко входу в клинику. — Сам знаешь. Как там вы, старперы, говорите? Дело молодое.

— Да, я заметил. Не хочешь сегодня обсудить ваши отношения? — как бы невзначай поинтересовался Гриша, складывая зонт и стряхивая с него капли. Дождь больше напоминал неприятную морось, но толком вымокнуть я не успел. Видимо, Соболев долго ждал, пока я выйду.

— Нет, — коротко ответил я, здороваясь с администратором.

— Хорошо, как скажешь, — подозрительно быстро и чрезмерно дружелюбно согласился он.

Я не чувствовал покоя. Мне все время казалось, будто за мной кто-то наблюдает. Привычные сеансы вдруг превратились в какую-то пытку, от которой я мысленно пытался отгородиться. Сидя на мягком зеленом диванчике, непроизвольно дергал ногой, то и дело поглядывая на электронные часы. Чертовы цифры не спешили сменять друг друга, отчего сегодняшняя встреча была бесконечно долгой.

— Поговорим немного о Елене. Кажется, что к своей тете ты привязался сильнее, чем к родителям, — Гриша сделал пометку в планшете.

Он снял очки, будто рассматривая запотевшие стекла, и вновь надел. Этот жест почему-то меня взбесил. Я дернул непроизвольно рукой, лежащей на коленке, однако не сдвинулся с места.

— Мы уже сто раз это обсуждали, — раздраженно ответил я, обнимая себя руками и устраивая одну ногу на другую. — Да, Лена мне долгое время казалась самым адекватным членом семьи.