— А ты ее парень, что ли? — фыркнул стриженный под яйцо пучеглазый олень. — Ась, ну че он! — тут же добавил, когда его спутница начала активно оттаскивать его в сторону.

— Витенька, пойдем отсюда, — пискнула та самая Ася, гордо задирая свой крючковатый нос и поджимая губы. — Мы себе лучше возьмем элитную собаку, чем в этом клоповнике выбирать непонятно что!

— Правильно, хоть кто-то в вашей паре должен быть с мозгами! — поддержал я эту идею, мысленно наслаждаясь перекошенным лицом «Витеньки».

Я ждал, что он кинется на меня, однако парень не решился. Оглянулся только да потащил свою пару в сторону выхода, что-то бросив напоследок негромко. Жаль, мне хотелось в тот момент увидеть его гнев. Пусть бы бесился, орал и выдал окончательно свой низкий уровень интеллекта с головой. Хоть какое-то развлечение.

— Зачем ты это сделал? — тихо спросила Блажена, отворачиваясь от меня, и я недоуменно вскинул бровь.

Что не так? Надо было стоять и вежливо улыбаться?

— Типа мне надо было с транспарантом бегать: «Э-ге-гей, молодцы! Давай еще!»?

— Надо было не вмешиваться, — фыркнула Солнцева, недовольно хмуря брови и открывая одну из клеток с парочкой взрослых немецких овчарок.

Одна из них была очень худой, и ее передняя правая лапа была перебинтована. Она с трудом наступила на нее, глядя на Блажену настороженным взглядом, но дала себя потрепать за уши. Видимо, тоже «счастливица» по жизни.

— Почему? — искренне удивился я. Разве девушкам не нравится, когда их защищают? Хлеба не давай, только в рыцаря сыграй разочек. И где мои овации?

— Ты сам меня жирной называл, — пожала она плечами, беря в руки миску с водой и выходя наружу, чтобы выплеснуть старую воду.

— Слономамонтом, — поправил я, из-под ресниц наблюдая за ее действиями.

Солнцева поменяла воду, затем схватила совок с ведром для отходов, принявшись убирать клетку, пока псы ей настойчиво мешали. Все это она исполняла без какой-либо брезгливости, предварительно натянув на руки хозяйственные перчатки и повязав волосы в высокий хвост. На темных джинсах уже виднелись пятна от пыли с грязью, на подошву кроссовок было страшно смотреть. И ее ничего не пугало: ни экскременты, ни пыль, ни блохи, ни сами даже огромные собаки, часть из которых явно не была настроена дружелюбно к человеку.

Да и запах в самом приюте был не из приятных. И хоть клетки явно часто убирали, а сами животные в большинстве сейчас жили в вольерах на улице — все равно тут жутко воняло. Мне кажется, вся моя одежда пропиталась этим запахом.

— И есть ли разница? Жирная и все, — пожала она плечами, оглядываясь на меня через плечо. — Ты же меня поносишь точно так же. Это правда — я толстая девчонка с огромной задницей. Чего скрывать.

Пару секунд Солнцева помолчала, продолжая убирать клетку, после чего добавила:

— Такое слышать неприятно. Меня с детства дразнят за вес, так что я немного привыкла.

Наверное, я чего-то не понимаю в этой жизни. Хотя ладно, мне ли не знать, какими подонками бывают дети?

— Так отвечай, — отмахнулся, поднимая голову и рассматривая голубое небо, слыша скреб веника по бетонному полу вольера да скулеж собак. — Или шли их в задницу.

— Знаешь, не всех можно послать, — последовал грустный ответ, отчего меня скривило.

— Ты у себя вроде бы одна. Почему тебя канает мнение какой-то шоблы с улицы или мажористого придурка, который тебя едва не сбил? — спросил ее, намекая на себя. Блажена тихо рассмеялась, качая головой, и выдохнула:

— Ты, конечно, порой редкостный придурок. Но это ведь тебе только в плюс?

Да, бабы же любят плохих парней. Каждая вторая мечтает, что вот этот идиот точно изменится ради нее одной. Я даже попытался припомнить свои последние попытки построить какие-то отношения. Вышло очень плохо. Девушка обиделась и занесла меня в черный список во всех социальных сетях. Мне-то все равно, а она мониторила мою страницу день ото дня через своих знакомых. Смешно было, ведь ее же подружки писали об этом мне в личные сообщения, рассказывая о ее глупости.

Некоторые женщины совсем не умеют выбирать друзей. Впрочем, парни тоже.

— В зоопарке будет так же нудно? — поинтересовался я, оглядывая эту свору орущих котов, бегающих хорьков и лающих собак. Вопрос о своих личных достоинствах решил проигнорировать. Нет никакого смысла на него отвечать.

— Ну-у-у, звери везде одинаковые, — развела руками Блажена, пока я доставал смартфон, ища нужный контакт. — А что?

— Детей возьму. Мелким зверушки точно понравятся, — отозвался я без задней мысли и только потом понял, что ляпнул.

Круглые глаза Блажены стали мне отличной мотивацией, чтобы врезать себе по лицу ладонью и попросить в ближайшей клинике зашить себе рот. Молодец, Никита! Двести баллов на барабане. Еще бы заорал на всю Москву, что у тебя парочка сирот в незаконном опекунстве.

— У тебя есть дети?!

Она решила, что это мои младшие брат и сестра. Ну да, как еще объяснить наличие двух малолеток у взрослого парня двадцати двух лет, живущего без родителей? Сама задала вопрос и сама нашла на него ответ, устраивающий нас обоих. Объяснять подробности наших с Федей и Василисой взаимоотношений мне совершенно не хотелось. Тем более о них почти никто не знал, кроме Ромы с Аней да Гриши. Причем Сташенко их даже в глаза не видел ни разу, слишком удачно я прятал их от его пристального внимания — без того достал нравоучениями.

— А сколько им лет? Ой, слушай, наверное, надо им что-то купить, да? Знаешь, у нас там всякую всячину продают возле зоопарка. Можно купить… — Блажена с упоением трещала, размахивая руками, пока мы мерно покачивались в вагоне метро.

Час пик, народу много, и нам не повезло оказаться зажатыми у одной из стенок в самом конце. Стоило очередному пассажиру начать продвигаться к выходу или просто переместиться, казалось, будто вся толпа приходила в движение. Люди толкались, пихались, ругались за места для инвалидов и детей. Беременные тихо сопели, держась стоя за поручни — пенсионеры ехидно косились, пристроив баулы с продуктами у ног. Одна девушка с зелеными дредами шипела что-то насчет очередного «мужика с большими яйцами». Ее не устраивали его раздвинутые ноги, а этого парня напрягал вид юной воительницы за права женщин.

Москва.

Метро.

Середина недели.

Толпа.

Воняет куревом вперемешку с духами и потом

Обожаю.

Рома, чтоб у тебя все шины какой-нибудь козел проколол. Или Анька сегодня не дала.

Стоило только вспомнить любителя отбирать ключи от машины у взрослых самостоятельных людей, как мой смартфон разразился истеричным звонком. Весь вагон дружно повернулся в нашу сторону, едва из динамика раздалось голосом Винни Пуха: «Входит и выходит. Замечательно выходит!»

Да бросьте, неужели все настолько молодые, что никто не смотрел этот глупый мультик про медведя? Судя по лицу Блажены, она тоже удивилась.

— Да? — ответил я, кладя одну руку чуть выше головы Блажены, а второй удерживая смартфон.

— Ты где? У нас тут бумаги накопились, надо бы подъехать в офис и расписаться, — начал отдаленно Рома. Он явно осторожничал и пока не переходил в режим «мамочки» с вопросами вроде: «Как дела? Ты уже поел?».

— В офис? — я скучающе осмотрел на схему, не вникая в суть. — Обязательно сегодня? У меня вообще-то планы.

Никуда мне ехать не хотелось. Ни сегодня, ни завтра. Откровенно говоря, надумывал продать Сташенко эту чертову галерею. Во всяком случае, так надо мной хотя бы не висел бы этот груз в виде подарка Лены после смерти.

Я хотел ослабить этот чертов поводок на моей шее.

— Какие еще планы? — тут же насторожился Рома на том конце. По интонации я ощутил его беспокойство. Там, где-то на заднем фоне, я слышал голос Ани. Она наверняка пыталась урезонить своего парня, как десятки раз до этого.

— А я обязан отчитываться? — огрызаюсь тихо, стараясь сдержаться, но получается плохо.

В этот момент толпа вновь движется. Кто-то кричит насчет продуктов в сумке, на которые наступили. Блажена вскрикивает, ведь меня толкают сзади, и я едва не роняю телефон, почти налетая на нее. Меня непроизвольно прижимает к ней, и Солнцева двигает головой, чтобы не удариться. Она достаточно высокая, поэтому всего секунду спустя осознаю, что наши носы соприкасаются. Я ощущаю ее горячее дыхание на своей коже, замечая промелькнувшее удивление вперемешку с возбуждением в глубине темных глаз.

Приехали, здрасти, это станция «Ой, ты такой красивый».

— Никита? Ты слышишь меня? С тобой все в порядке?, — истеричка на том конце никак не угомонится, так что я кого-то, не глядя, пинаю сзади.

Слышу отборный мат, поворачиваюсь, а там старушка мне угрожает палкой колбасы и вываливает на меня весь свой опыт нахождения в местах не столь отдаленных, судя по выражениям.

— Завалилась! — огрызаюсь на бабку, в ответ получая с десяток осуждающих глаз.

Да, да, материться можно только старичкам! И называть кого «белобрысыми пидарасами» тоже.

— Молодой человек, как грубо!

— Вы ведете себя по-хамски.

— Она же женщина. Со своей бабушкой или мамой тоже так общаешься?

Вот обычно всем наплевать на окружающих, но сегодня, видимо, день какой-то — или вагон — неправильный. Или я давно сюда не спускался, подзабыл суровые реалии мира. Поколению миллениалов ругающаяся матом бабка с молодым парнем стала интереснее видео в «Тик-Ток». Вот это новости.

А нет, вон там два чудилы достали смартфоны и снимают историю. Все в порядке, временное помутнение.

«Никита…»

Рома, точно. Забыл про него.

— Извини, я сейчас занят немного. Мне тут угрожают колбасой до смерти забить, а я с девушкой. Она обещает меня защитить от нападок и съесть колбасу в случае угрозы, — несу какую-то околесицу, ощущая удар по спине от Блажены.