— Ты вернешься?

— Обязательно.

— А книги зачем уносишь?

— Один коллекционер из Америки хочет купить, большие деньги предлагает. Они там собираются открыть в Нью-Йорке музей Юрия Алтухова.

— Я же серьезно спрашиваю тебя, Юра!

Алтухов вздохнул, хлопнул себя по бедрам, покачал головой.

— Ну я же тебя ни о чем не спрашиваю, Валя. Можешь уносить из своей комнаты все, что хочешь, и приносить — тоже все. Никаких возражений или расспросов с моей стороны не последует.

— Ты вчера прямо сам на себя не был похож, я это по глазам поняла. А сегодня — так и вообще… Принарядился, прямо не узнать. Наверное, все же нашел себе какую-нибудь оторву. Смотри, потом ведь все равно прибежишь ко мне.

Алтухов не успел ответить на это столь важное заявление: на знаменитом писательском столе зазвонил телефон.

— Если это меня, скажи, что сейчас подойду, — попросила Валя, намереваясь подойти к его телефону.

— Але! — рявкнул Алтухов, почти не сомневаясь, что звонят Вале. — Репетиция сегодня будет раньше или позже, или ее вообще не будет.

— Простите, мне хотелось бы поговорить с писателем, который дал объявление в газете «Из рук в руки», — послышался в трубке уверенный мужской голос.

Алтухов замер с раскрытым ртом. Неужели началось?! Черт побери, как же с ним разговаривать, с бизнесменом этим хреновым? Особо важничать не следует, но и выдавать свою заинтересованность — тоже. Надо же, клюнул! Ну-ну, интересно, что из этого получится.

— Ну да, это я. Слушаю вас внимательно, — сказал он, стараясь казаться невозмутимым.

— Это не меня? — совсем загрустила Валя, подходя к столу.

— Нет, нет, это меня, секретный важный деловой разговор, иди, пожалуйста, иди к себе! — громко зашептал Алтухов, прикрыв микрофон ладонью, а другой энергично предлагая Вале покинуть помещение…

Обиженно поджав губы, Валя вышла из комнаты, не сомневаясь, что звонит «какая-то оторва».

— Господин писатель, меня весьма заинтересовало ваше объявление, вернее… ваше предложение. Услуга, можно сказать, несколько экзотическая, но именно такая мне и нужна.

— Почему экзотическая?

— Прежде, по-моему, ничего подобного не было.

— Пишут же стихи на заказ, песни. Почему бы и роман не сочинить, если я умею это делать лучше многих из тех, чьи книги продаются на лотках?

— Очень современная и, я бы сказал, своевременная идея. С вами трудно не согласиться. Будьте добры, представьтесь, пожалуйста.

— Зачем? Вы же не собираетесь представляться, насколько я понимаю. Если сочтете нужным встретиться и поговорить конкретно, я покажу вам свое писательское удостоверение. И свои книги, публикации в крупнейших советских журналах, десятка полтора положительных рецензий, есть мнения очень известных критиков. Я не халтурщик и за свою работу отвечаю.

— Ну что ж… можно и так. Если то, что вы перечислили, соответствует действительности, нам нужно встретиться.

— То есть вы хотите заказать мне роман о вашей личной жизни, я правильно понял?

— Правильно.

— Вы помните, что это стоит недешево? — Алтухов расправил плечи, победоносно усмехнулся.

— Разумеется. Думаю, о цене мы договоримся при встрече. Но этот разговор и все, что за ним последует, должно остаться между нами. Только между нами. Я предупреждаю, что если об этом станет известно еще кому-то, у вас будут крупные неприятности. Ни ваша жена, ни друзья — никто даже не должен знать о моем звонке. Пожалуй, это самое важное условие нашего сотрудничества.

Улыбка не сходила с лица Алтухова. Действительно бизнесмен! Именно таким он и должен быть. Конфиденциальность. Тайна. Да ради Бога! Можно и помолчать, и вообще не знать, с кем имеешь дело, лишь бы доллары платил исправно.

— Это я вам гарантирую.

— Обо всем прочем, я думаю, договоримся при встрече, если вы, конечно, тот, за кого себя выдаете.

— И если вы тоже тот, за кого себя выдаете, — парировал Алтухов.

— Что вы имеете в виду?

— Это ведь может быть розыгрыш или, например, какое-то журналистское исследование писательских нравов.

— Нет, я вполне серьезно. Мы могли бы встретиться сегодня? Скажем, часа через полтора-два?

Алтухов посмотрел на часы и с сожалением вздохнул. Надо ж такому случиться! Через два часа он должен встретиться со Светланой…

— Честно вам признаюсь, для меня этот звонок очень важен, — еще раз вздохнул Алтухов. — Но именно сегодня, сейчас у меня деловая встреча с представителями американского издательства. Не могли бы вы перенести встречу на завтра?

— Тогда еще один вопрос. Как долго вы будете писать роман?

Алтухов задумался, принялся лихорадочно вспоминать, как работает Данилов. Ну что ж, если теперь Данилов стал писать быстро, и он, Алтухов, тоже сможет. Десять страниц в день… да запросто!

— Вам же не, нужен роман-эпопея, вроде «Войны и мира»? Компактный, остросюжетный роман объемом в триста двадцать — триста пятьдесят страниц можно создать за месяц. По объему книга будет выглядеть вполне прилично.

— Месяц? Хорошо. Завтра я жду вас в три у магазина «Мелодия» на Новом Арбате. Стойте у края тротуара, я подъеду и заберу вас. Разговаривать будем в машине. Как вас узнать?

— В три? Договорились. А узнать меня… Рост сто восемьдесят восемь, вес девяносто шесть, волосы светлые, глаза голубые, серые брюки, синяя футболка «Адидас». Труднее не узнать меня.

— До встречи завтра. Всего доброго.

Положив трубку, Алтухов еще долго не мог оторвать от нее задумчивого взгляда. Не верилось, что эта странная, отчаянная затея даст какой-то результат… И не «какой-то», а такой, который вырвет его из нищеты! И уже не будет стыдно перед Светланой за то, что обманывает ее, притворяясь богатым писателем. Не нужно больше притворяться, он станет таким! И Светлана… О-о, прекрасная Светлана!..

— Я буду богатым, очень богатым, трам-па-ра-рам, невероятно богатым! — заорал Алтухов так громко, что из своей комнаты прибежала встревоженная Валя.

— Ты чего, Юра? — спросила она, с изумлением глядя на приплясывающего у стола соседа. И любовника, что ж поделаешь, если это так называется.

— Я скоро, Валя, буду богатым! И куплю тебе в подарок электрическую мясорубку! И ты больше не будешь заставлять меня прокручивать мясо на пельмени!

— Объясни же, что случилось?

— Что случилось? — Алтухов остановился, почесал затылок и объявил: — Американцы хотят издавать мои романы. Должны дать тысяч пятьдесят!

— Чего пятьдесят тысяч? — ужаснулась Валя.

— Долларов, конечно! А если вздумают предлагать меньше, я и слушать их не стану, вот так! — Он подхватил Валю, с легкостью закружил ее по комнате, потом чмокнул в щеку.

— Соглашайся, если будут предлагать меньше, — испуганно попросила она. — Это же все равно огромные деньги…

— Ни в коем случае! — рявкнул Алтухов.

14

Это было похоже на чудо: из дрожащего знойного марева возникла белая фигура ослепительно красивой женщины. Она не шла, а словно бы выплывала ему навстречу. В широких белых брюках. В просторной белой же блузке, под которой покачивались едва прикрытые ажурным лифчиком груди. С черной блестящей сумочкой на длинном ремешке. Она была так красива, что Алтухов даже забыл про алые розы, которые держал в руке. Шипы впились в ладонь, но он и этого не чувствовал, все смотрел и смотрел.

— Привет, — кивнула Светлана, останавливаясь в шаге от него. — Ну вот мы и встретились снова. Извини, я немного опоздала. Ты тут, наверное, исстрадался от жары, да? Какой-то взгляд у тебя странный, Ал…

— Теперь только я понял истинную силу пушкинских строк: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…»

— «…Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты»? — улыбнулась Светлана.

— Чистой, — кивнул Алтухов. — А я-то, балбес, думал, что это неправильно, чуть ли не тавтология.

— Напомни девушке, что такое тавтология? — шутливо потребовала Светлана.

— Масло масляное. Гений — он ведь сам по себе красота и совершенство. Но Александр Сергеевич оказался прав, просто я раньше не мог понять его. Все верно: гений чистой красоты — это женщина в белом. Не зря же говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вот я и увидел. И сразу все понял…

— Спасибо за комплимент. И ты сегодня какой-то особенный — нарядный, серьезный и с цветами. Это мне, да?

Алтухов почувствовал легкий аромат духов и… чего-то покрепче. Сам он пил, не заботясь, что об этом думают другие, но когда бывал трезвым, терпеть не мог запаха спиртного, так же, как и сигаретного дыма, если сам не курил. Но этой загадочной женщине все было к лицу, и едва уловимый запах ликера только подчеркивал ее красоту.

— Тебе, — Алтухов протянул ей три алые розочки. — Ты такая красивая сегодня, Света… я даже растерялся.

— Ой, смотри-ка, у тебя кровь на ладони. Это, наверное, от шипов! — воскликнула она и смущенно улыбнулась. — Неужели ты так растерялся, когда увидел меня, Ал?

— Точно! — подтвердил Алтухов. — Как будто вообще первый раз в жизни увидел женщину. Да, это мелочи…

Он полез левой рукой в задний правый карман брюк, где лежал носовой платок, но толку от этого сложного маневра было мало: карман оказался слишком тесным. Светлана раскрыла сумочку, достала яркий шелковый платочек, принялась вытирать его ладонь.

— Да… не надо, — заупрямился он, не зная, как высвободить свою ладонь из ее горячих сухих ладошек. — Это мелочи, не стоит платочек пачкать…

— Но ты ведь пострадал из-за меня? — засмеялась она.

— Это разве страдания?

— Ну вот, все в порядке. Раны неглубокие, жить будешь, — объявила Светлана. — А я была в гостях у подружки, у Ленки, ты ей звонил сегодня днем.