От услышанного монолога Олега, я впала в транс. Что он хочет от меня, когда от паники меня сейчас разорвет на части? Какая из меня любовница для этого сексуального монстра? Да разве я смогу удовлетворить его эротические фантазии и предпочтения? Все сексуальное возбуждение слетело с меня, стоило только любопытно кинуть взгляд на впечатляющий бугор, который явно не мог быть между ног нормального мужчины. Караул, это что за анаконду он там прячет? Это его агрегат, которым он собирается меня потчевать все три месяца? Странно, что я так боялась того, что будет после, ведь я явно не доживу до этого благословенного времени. Надо позаботиться о завещании, пока у меня есть силы его написать.

Олег продолжал, внимательно смотря на меня и явно не представляя, что сейчас творится в моей душе:

— Ну что, девочка, готова покричать для меня? Во всю силу страсти, которая будет гулять в твоей крови? Прося, страдая от того что мало, и хочется большего? Толще и длиннее, доставая до самой матки. Только меня, мой член, который может утолить твою похоть? Ну же, милая, скажи, что ты этого хочешь?

Кричать я хочу, орать во все горло, чтобы соседи вызвали полицию и спасли меня от неминуемой смерти, от члена этого сексуального маньяка. Господи, ну услышь ты мою молитву, я не готова сегодня к тебе, дай мне отсрочку, я привыкну, а сегодня мне просто очень страшно!

И, словно в ответ на мой внутренний отчаянный вопль, в кармане Олега громко зазвонил телефон, заставив того недовольно поморщиться. Взглянув на дисплей, Воскресенский ушел разговаривать на балкон, не давая ни единой возможности услышать хоть слово из разговора. А я стояла на прежнем месте, опять завороженно рассматривая его обалденные руки.

Олег вернулся через несколько минут, недовольно взглянул на меня, словно винил в чем, и сразу же прошел в коридор. Развернулся у двери и выдал:

— Вот что ты за сявка такая невезучая! Второй день круги нарезаю, как кролик вокруг зайки, так опять член почесать не получится, срочно ехать надо, там мужики беспредел устроили. Жаль, что сорвалась задумка, теперь до среды явно приехать не удастся. Я поехал, не скучай.

И, бросив на меня последний серьезный взгляд, захлопнул за собой дверь, наконец-то оставляя меня наедине со своими мыслями.

Вау! Да я везучая, везучая на всю больную голову и многострадальную задницу, которые вместе со мной так радовались сейчас поспешному отъезду несостоявшегося любовника. Как же мало порой человеку нужно для счастья!


Глава 11


Твари! Нашли же место и время, чтобы схлестнуться, чего им спокойно не сидится? Раскатаю его вальтов по асфальту до красной юшки, и заткну хлебало по самые гланды! Оборзел совсем Харанский, краев не видит, баклан быкующий! Пора показать его место и успокоить надолго. Нет, в натуре, чего я ждал так долго, чего впрягался за него перед Дмитрием? Хватить понты наводить, решено: после разборки заеду к смотрящему, перетрем это дело, надо Харанского на круг выводить, на предъяву. Зачем он своих пацанов к Васильевскому сыночку подослал? И на бензоколонке персонал раскатали, побили, фонарей наставили? На старика надавить решил, чтобы побыстрей сделку провернуть? И теперь этот сыночек тухляк в больнице, хорошо, если к утру не откинется, выкарабкается, а я, решай с Харанскими шестерками их косяки. Неужели он прознал что-то о предстоящей сделке по бензоколонкам и решил таким образом пойти на опережение? Только опоздал ты, бык, договор то с утра подписан и теперь это моя собственность.

А свою собственность я защищаю крепко, и никому не позволю ручки к такому добру протянуть. Я взялся за мобилу:

— Трофим, ты уже на месте? — спросил я, приложив телефон к уху, и дождавшись ответа через три гудка. — Хорошо, я тоже скоро буду. Ну что там, херово? Бля, да не мямли, по сути говори! Что ты мне, как шмаре пустоголовой, очки втираешь? В натуре все или так, на понт брали?

Меня несло, нервы были на пределе, хотелось рвать и рушить все, что попадется под руки. И я знал, кто в этом виноват — Полина. Эта мелочь занозистая торчала в башке, как гвоздь, не давая сосредоточиться на произошедшем и настроиться на деловые разборки. Кровь кипела, не желая успокаиваться, а в штанах все пылало. Кучеряво меня обломали в ожиданиях, как лоха паршивого.

Нет там ничего особенного, я же успел пощупать ее прелести, завелся как нормальный мужик на аппетитную бабу! Обыкновенная, даже титьки не выдающиеся. На что там западать? Так, тело тра*ом успокоить?! Правда, краснела она, как девчонка, и лицо при этом было с таким растерянным выражением, что хотелось провести по нему, погладить по вспыхнувшей нежной щечке, чтобы не смотрела на меня потерянным котенком. Бл*дь, да что ж такое опять? Может, дело в природном запахе ее женского тела, или это все же туалетная вода, которой она пользуется, как подумал при первой встрече? Су*а, так и не успел выяснить! Для меня запах женщины всегда имел значение, — наравне со всем остальным, он должен привлекать, звать к себе, возбуждать, как приправа к основному блюду. «Вот, я готова, пользуйся, поглощай, тра*ай!»

Поэтому и возбудился тогда, вдыхая исходящий от нее запах, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не оттра*ать прямо там, на месте, затащив в ближайшую туалетную кабинку. Ничего, мужики бы постояли на стреме, они и не такое видали полгода назад на благотворительном балу, сбор от которого шел на строительство детской больницы, которая строилась долгих пять лет из-за вечной нехватки денег. Подвыпившие бабы, забыв обо всем, пытались содрать с меня одежду, при всем честном народе. Они желали побыстрей рассмотреть свой приз, и в пылу борьбы норовили стянуть с тела все, до последнего обрывка одежды. Вот тогда моим охранникам пришлось применить все свое умение и даже силу, вырывая меня из цепких ручек ошалевших баб. Сглупил, согласившись участвовать одним из денежных лотов, стоя в шеренге привлекательных мужчин города и широко улыбаясь, когда конферансье объявлял первоначальную цену. Больше никогда не хотел бы оказаться в толпе сумасшедших!

А запах женщины для меня, как наркотик, даже спустя время, когда давно разбежались в разные стороны, еще не видя, могу узнать знакомый женский запах среди других. Только проститутки не имеют запаха, они всегда пахнут клиентом, последним мужиком, пользовавшим ее тело. Поэтому и не снимал лярв никогда, даже в тюрьме брезговал, когда такую приводили, — одну на кучу оголодавших мужиков. Брезговал до тошноты, а уж на воле и вовсе обходил стороной, благо отсутствием баб не страдал. Скрасить досуг, желающих была прорва. Но вот торчала теперь, в башке и в члене, непримечательная пигалица, не давая ни минуты покоя. Лучше бы успел тра*нуть ее, и забыл бы на*рен, возвращаясь к Светке, которая без розовых соплей утолит мой "голод". Правда, на время, потому как секса мне всегда было мало, и уже к утру я всегда готов на новые свершения. Вот бы с ней сейчас напряжение снять, да только пацаны ждали, некогда было развлекаться, разве потом завернуть на короткий перепих.

Когда я подъехал к бензоколонке и прошел внутрь, в глаза сразу же бросились разбитые витрины, да только разбросанный испорченный товар не особо меня волновал. Харанский за своих шестерок возместит сполна эти мелочи, главное, что подземные хранилища и сами автоматы никто не тронул. Иначе, восстанавливать после взрыва было бы нечего.

Отметив, что в помещении жмутся сотрудники, понял, исходя из их внешнего вида в виде фингалов и царапин, что они пытались защищаться. Головой кивнул, спешащему навстречу начальнику службы безопасности Трофимову Александру Петровичу:

— Трофим, составь списки пострадавших сотрудников и отдай в бухгалтерию, пусть им премию выпишут! Люди нервишки деньгами компенсируют. Серьезных ранений нет, только мелочевка?

— Да, ребята вовремя подоспели, один заправщик догадался начальству позвонить, не дали оленям по полной накосячить! Мои их изолировали в подсобке до твоего приезда, сидят тихонько, не рыпаются, я с ними предварительно побакланил, рты охотно раскрыли. Приказ Харанского, точно, и на сыночка Васильева тоже по его указанию наехали, как только он из клуба с телками выполз. Он и так хиляк, хорошо наркотой здоровье подсадил, а когда его эти отморозки прессанули по полной, то даже скорая не смогла в чувства привести. Лежит в реанимации, говорят

— не жилец он. Там старик у палаты сидит, так я возле него двоих ребят оставил, сам он плох, Олег.

Ко всему надо готовиться, если что, многие захотят крутой кипиш поднять!

— Я отсюда к Дмитрию собираюсь, перетрем все, хочу Харанского за яйца крепко подвесить, а то он как-то забыл, что они у него не железные. Давай, подключай всех наших, кто тебе нужен, объясни обстановку, пусть пацаны готовы будут. Волыны у всех с собой? Осторожно с ними, не бряцайте без повода и внимание мусоров не привлекайте!

Через два часа я подъехал к коттеджу Смотрящего. Дмитрий жил за городом в живописном, зеленом, красивом поселке, среди таких же ухоженных и богатых домов. Попасть на территорию поселка, без разрешения и желания проживающих, было невозможно. Вышколенная охрана просто не пропускала дальше опущенного шлагбаума любую машину, даже если это доставка еды или напитков. А чтобы попасть в дом Дмитрия, приходилось проходить еще и персональную охрану, что была предана только самому хозяину, с которым их связывала личная привязанность, такая, как со мной. В свое время он многих спас от смерти и теперь они, ценой собственной жизни будут защищать Смотрящего, и я в том числе. Сомневаюсь, что все соседи знали, кто живет рядом с ними. Нет, кто-то, может, и догадывался, что рядом обитает не простой человек, — Дмитрий не слишком походил на богатого пенсионера на отдыхе. Цепкий, уверенный взгляд, походка, и явно исходящая угроза неприятностей, выделяли его, как породистого пса среди своры дворовых шавок.

Кивнув своим знакомым пацанам, поспешил к сидящему в беседке Дмитрию.