Входная дверь открылась, и Лисси вернулась, остановившись у своего стула. Её глаза были до краёв наполнены неуверенностью и болью, а затем окрепли с решимостью.

— Эли не был ошибкой. Я имела в виду, что забеременеть было беспечно и глупо, но ребёнок – не ошибка.

Она повернулась на голой стопе и сделала шаг.

Проклятье. Именно это схватило его за горло. Она так сильно заботилась о ребёнке, которого отдала, и он уважал это. Хант вскочил и поймал её за руку.

— Лисси, не уходи.

Он усадил её на стул, а затем устроился в своём.

Девушка повернулась к нему лицом.

— Я не могла позволить тебе поверить, что я считаю его ошибкой.

— Но это нормально, если я поверю, что твои действия привели к смерти твоей матери?

Она притянула колени к груди и сомкнула руки вокруг ног.

— Я никогда никому этого не рассказывала, даже полиции, но в тот вечер я рассказала маме, что беременна. Вот почему мы вдвоём были в ресторане. Я думала, если мы сходим на ужин, она лучше воспримет новости.

Девушка откинула голову назад, устремив взгляд вверх. Сделав глубокий вдох, она сказала.

— Я никогда раньше не видела на её лице такого выражения. Такого разочарования. Затем у неё разыгралась мигрень, и ей стало очень плохо.

Хант оставался тихим, просто позволяя ей говорить.

— Мы ушли, но репортёры столпились вокруг нас, когда мы выходили из ресторана. Они слышали, что Скотт порвал со мной, чтобы поехать в тур со своей группой. Они хотели узнать, каково чувствовать себя брошенной им. Мама пыталась затащить меня обратно внутрь, чтобы позвонить нашему телохранителю и попросить его забрать нас, но я настояла на том, что смогу отвезти нас домой. — она опустила подбородок на колени. — Паркер говорил, что мне следовало послушать свою мать. Он едва мог смотреть на меня в тот первый год после аварии. Правда в том, что когда Кармен забрала меня в Аризону, он почувствовал облегчение.

Этот ублюдок перекрутил опасения Алиссы, эти «если», которыми каждый мучает себя после трагедии, и превратил их в глубокие угрызения совести, после чего использовал это для контроля над ней. В чём девушка сейчас нуждалась, так это в любви и, может быть, в какой-то консультации, чтобы помочь ей справиться. Хант видел отчёт полиции – его демонстрировали в СМИ каждый год в день смерти Дженны Брукс. Авария была результатом проливного дождя на опасной дороге. Конечно, пресса освещала часть о неопытном водителе – Алиссе, выставляя это как способствующий фактор. Злость у него внутри выпустила шипы.

— Ты не знала, что произойдёт. Ты не можешь винить себя, когда не знала.

Алисса содрогнулась.

— К тому времени, как мы сели в машину, маме стало ещё хуже. — она закрыла глаза от воспоминания. — Почему я не проверила?

Её слова отягощала ненависть к себе.

— Что не проверила?

Она крепче обхватила себя руками.

— Её ремень безопасности. Я пристегнула свой, но не проверила её. Она не пристегнулась. Когда мы врезались в дерево, её выбросило из машины, и травма головы её убила.

Это тоже было в отчёте об аварии, но именно её чувство вины и боль принуждали его успокоить девушку. «Не делай этого». Но его необходимость перевесила здравый смысл. Поднявшись, он взял её за руки и, потянув, поставил на ноги.

Она приподняла голову вверх.

— Что?

Одиночество, смешанное с раскаянием в её глазах резало его слишком знакомым ножом. Его инстинкт самосохранения предупреждал: «Не делай этого. Держись подальше», но он не мог бороться с необходимостью позаботиться о ней.

— Тебе холодно, и ты расстроена, мне это не нравится. Иди сюда.

Он сел и притянул её к себе на колени. Алисса наполнила его руки весом, который расшевелил стремление к большему. Намного большему. К тому, чего он не мог иметь.

— Ты не обязан этого делать.

— Да, обязан.

Никто её не защищал. Хант ушёл в тот день, после похорон её матери, чтобы вернуться на службу. Его мама и Эрин уехали домой, чтобы жить своими жизнями, и оставили Алиссу на милость отчиму.

Она была юной, раненой чувством вины и скорбью… и беременной. Алисса нуждалась в том, чтобы кто-то поддерживал её, пока она не станет достаточно сильной, чтобы постоять за себя. А он был уязвлён, слишком нервничал, чтобы сказать ей, что это не нормально, что она позволяла своему бывшему не заботиться о её удовольствии. Никто не научил её, что она чего-то стоит, и теперь это менялось. Дело было не в сексе, а в том, чтобы показать ей, что она достойная женщина.

— Почему?

Подумав над этим, он спросил.

— Помнишь тот первый день, когда твоя мама привезла тебя сюда на лето? Думаю, тебе было шесть, и ты несла того плюшевого пса.

Её взгляд смягчился.

— Его подарил мне папа. После того, как он умер, я год носила пса повсюду. — на её губах появилась призрачная улыбка. — Он по-прежнему у меня.

Это было похоже на неё, так сентиментально.

— Я сломал руку за день до того, как ты сюда приехала. План состоял в том, что я на несколько дней поеду с отцом в Австралию, где он работал над скульптурой из камня, но не смог из-за сломанной руки. Я так злился.

Алисса нахмурилась.

— Ты в ту ночь плакал в кровати.

Хант закатил глаза.

— Мужчины не плачут.

— Ты был не мужчиной, а грустным мальчиком. Ты хотел поехать со своим отцом.

Он погладил её шёлковые волосы.

— Ты пришла и отдала мне свою собаку, сказала, что он помогал тебе, когда ты скучала по своему папочке.

Хант никогда не забудет о том, что маленькая девочка успокаивала его. Её отец умер, но она пыталась успокоить его, потому что он пропустил поездку. Даже тогда Лисси была особенной.

— В то время я видела в этом смысл.

Хант потянул её голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза.

— И в этом, чтобы держать тебя и быть твоим другом, когда он тебе нужен, сейчас есть смысл для меня.

Она скрутилась на нём, её тепло отталкивало годы одиночества, её аромат солнечного света и ванили прогонял смрад смерти, который цеплялся к нему.

Алисса будила в нём жажду быть мужчиной, способным на любовь, но эта его часть вымерла в пустынях на Среднем Востоке. Остался мужчина с переключателем, нажав на который Хант переключался прямо в режим снайпера. Холодного жестокого убийцу.

***

Его разбудили кошмары. Хант не утруждался попытками вернуться ко сну и встал, надев спортивные штаны. В коридоре он остановился у закрытой двери в комнату Лисси. Сегодня она разрешила ему усадить её к себе на колени. Но если бы девушка знала, какие он делал вещи, то никогда бы не позволила ему прикасаться к ней.

Развернувшись, мужчина направился в гостиную, вышел за раздвигающиеся стеклянные двери и прошёл через мрак ночи, пока не добрался до запертой мастерской. Он вбил код и открыл двери. Оказавшись внутри, Хант щёлкнул выключатель, и большое пространство залилось светом, раскрывая его тёмную сторону.

Это было тем, кем он стал.

Большой стеллаж держал дюжины скульптур войны и смерти. Это был единственный способ, который он знал, чтобы избавиться от кошмаров и эмоций, которые прорывались сквозь его контроль, чтобы закипать во сне. За свои годы службы снайпером он стал опустошённым, холодным. Он смотрел на свои цели не как на людей, а как на работу, которую должен был сделать. Которая гарантирует безопасность сотням и тысячам жизней.

Отчуждённость вернулась домой вместе с ним, и поначалу он вовсе не мог лепить. Затем ему чертовски посчастливилось оказаться в торговом центре, где стрелок устроил перестрелку. Хант был вооружён и пристрелил преступника, чтобы остановить кровопролитие. Как только с этим было покончено, начались его кошмары. После этого он мог только лепить смерть и страдания, заполняя полки в мастерской.

Придавая форму, вырезая и вылепливая свои кошмары в трёхмерные глиняные формы, он изматывался. Это заставляло его чувствовать каждую частичку шока, отвращения, сожаления, страха... Всё, что он отказывался чувствовать в то время, когда делал работу. Но было одно воспоминание, которое он никогда не превратит в скульптуру: его последняя миссия в качестве снайпера морской пехоты. Ханта отправили выслеживать другого снайпера, который полностью сорвался и начал убивать. Рэнд Оливер был хорошо обучен и крайне опасен.

И ещё он когда-то был другом.

Миссия была отстойной. Хант надеялся заставить Рэнда сдаться. Вместо этого всё превратилось в перестрелку, в которой выжил только один из них.

 

Глава 5

В субботу утром Хант смотрел на ноутбук на кухонном островке, где Сиенна через «Скайп» наблюдала за ним.

— Нет проблем со стороны Гриффа?

— Нет. Приехала его команда, все на местах. Если кто-нибудь наблюдает за ребёнком, они его поймают. Ты действительно думаешь, что этот парень будет достаточно глуп, чтобы следить за ребёнком?

— Он не поленился выследить ребёнка и сделать фотографии. Думаю, он нацелен заполучить Лисси во что бы то ни стало.

Хант ни за что не допустит этого.

— Кого?

Хах? Оу.

— Алиссу. Это её старое прозвище. Теперь, когда Алисса и ребёнок в безопасности, начни расследование Нейта Мэддена. Всё, что сможешь на него найти. Судя по тому, что подслушала Алисса, Мэдден с помощью этой схемы сблизился с её отчимом. Её отчим не угроза. — Хант смутно знал мужчину. Он был из тех, кто пытается присвоить успех жены. Нет, Алисса могла бы справиться с Паркером. Это от Нейта у Ханта по шее бежала дрожь – Мэдден вложил в Алиссу серьёзное время и попытки и так просто не отступится.

— Будет сделано, — Сиенна сняла очки. — Не могу поверить, что ты знал Алиссу Брукс и никогда ничего не говорил.

— Это было давным-давно, Си.

Он думал, что Лисси забыла его и его семью.

— И всё же ты отвёз её к себе домой.