Ирина Крицкая - Разлюбил – будешь наказан!

© Крицкая И., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Я – столбовая дворянка. В моей кухне дымится кофе. Я танцую в прозрачной рубашке и никуда не спешу.

Спешит мой муж. Даже обнять не успеваю.

– Подожди минуточку, – прошу его, – съешь бутербродик.

– Все, все, – отпихивается он. – Мне некогда.

– Ну, дай хоть поцелую… Дай покусаю…

– Хорошо, – говорит, а сам уже обувается. – Кусай. Я не пойду на работу. Буду тебя целовать весь день. Оставлю государство без налогов…

Он забрал у меня чашку и убежал прямо с кофеечком.

Его офис на первом этаже (он там командует), а наша квартира на втором, и тут, конечно, чего уж говорить, тоже командует он.

У меня осталось пять минут тишины. Всего пять, пока не проснулись дети. Так что я тихенько, как мышь, иду в свою башню, на белую лестницу в зеркальных витражах. Сажусь в кресло и смотрю на небо, на молодые свежие поля, на брызги красных маков… Туман почти растаял, и странное круглое облако повисло прямо напротив моей башни. Такое подозрительное облако. Почти идеальная окружность. И мягкое на вид, как пуховая подушка.

Вот и сидела бы в облаках, но нет, дернуло меня посмотреть на землю. И что я вижу у себя под носом?

У ворот остановилось такси. Вышла неизвестная девушка. Высокая стройная блондинка (только этого мне не хватало с утра пораньше). Улыбается охраннику и трогает за ухо моего Макса, моего родного ньюфаундленда! Поднимается в офис. На крыльце хватается за мои кованые перила. Чего смотришь, красота? Я сама, между прочим, их кузнецу рисовала. Стоит рядом с толстой хохлушкой, нашей кладовщицей, смеется, а потом прыг – исчезает в офисе моего единственного мужа.

Кто эта мерзавка в солнечно-желтом платье? Мерзавка, мерзавка, не сомневайтесь, я все отсюда вижу, из своей стеклянной башни. Какое мерзкое платье! Такой навязчивый раздражающий цвет… А как ей идет, заразе! Неужели эту модель берут на мое место?

Мне, конечно, все равно… Но я сразу почувствовала эти холодненькие зеленые ручки, которые схватили меня за горло. Я вскочила с кресла, стала искать свой обрез… «Так! – говорю себе. – Так!..» А за дверью уже дочь моя плачет, маленькая совсем, еще и года нет. Я отнесла ее в комнату к старшему.

– Посмотришь? – прошу. – Я в офис на минутку.

Хватаю что-то с вешалки и бегом вниз, по ступенькам… Стоп! Все же смеяться надо мной начнут. Скажут: «Ах, как быстро она прискакала!». Надо подождать еще чуть-чуть, минут пять хотя бы. Сейчас вернемся на мою обзорную площадку. Давайте я вам пока план местности обрисую.

На календаре у нас середина мая. Мы с вами находимся в кубанских степях, на въезде в пыльный жаркий город. Местные жители называют его столицей… Что ж, пусть называют. Столица – не столица, но розы здесь цветут до декабря. Автострада шумит день и ночь. До моря меньше сотни километров.

На месте нашей резиденции несколько лет назад было чисто поле. А потом приехал мой муж – и теперь здесь база сельхозтехники. Впрочем, нас с вами это уже не касается. Тем более сейчас, когда у него появилась новая секретарша. Все. Идем в разведку.

В зале мальчики сидят, мои бывшие коллеги. Это я им повесила салатовые жалюзи, для тонуса. Сегодня они даже не повернулись в мою сторону. Вяленько так кивнули «Привет» – и пялятся на нее.

Вот она! Уже расселась за моим столом. А я его сама, между прочим, мебельщикам рисовала. Прохожу в кабинет к своему тигру. Успеваю сфотографировать ее быстрым взглядом из-за плеча. Ах, так! Хорошо, хорошо, Антон Сергеич… (это моего мужа так зовут). На гламур вас, значит, потянуло: губы, ресницы, ноги… Какое безобразие! Как вы вульгарны!

Сейчас, сейчас… Посмотрим мы ее анкету. Я хапнула папку у мужа со стола и уселась читать. Муж даже не взглянул на меня, по телефону решает международные проблемы.

Читаем. Двадцать пять лет… институт физкультуры!.. тренер по плаванию! Опыт работы в какой-то шарашке два года… Муж хорошо хоть есть. Один ребенок… Две ошибки в слове «профессионал»… Совсем дура, не могла посмотреть, рядом есть графа «профессиональные навыки». Что она там пишет? «Готова работать с полной самоотдачей». Я падаю! Так… массажист с одной «с». При чем тут массажист? Нет! Не может быть!

– А где «высшее экономическое»? Где «деловой английский»? – спрашиваю я своего мужа.

Давайте я вас с ним поближе познакомлю. В детстве, когда мы были пионерами и кушали пломбир за двадцать две копейки, он прочитал «Финансиста» и повернулся на бизнесе. Бизнес для него – любимая игра. Деньги в ней не цель, а бонус. Точнее, сегодня деньги – бонус, а вчера это была цель, еще какая цель. Мой муж – антикризисный управляющий. Если ваша фирма навернулась – зовите его. Он почистит любую конюшню. (Как я его рекламирую! А он на меня даже не смотрит.) Придумала заголовок: «Мой муж – человек-снайпер». Он не делает лишних движений и умеет ждать. И возле такого мужика теперь будет крутиться эта безграмотная массажистка!

– Антон! – Я подхожу к нему и наклоняюсь к монитору.

Программа «Клиент-банк» – тигр чахнет над златом. Поднимает глаза. Ах, какие они добрые!

– Ну? Что ты думаешь по этому поводу? – кивает он на анкету в моих руках.

– Супер! – говорю. – Такая задница… я вообще не могу!

– Научи ее там… документы оформлять.

Он поглядел на меня с легкой жалостью, как на глупенькую и страшненькую. Первый раз он так на меня смотрит. Честное слово, первый раз! Десять лет я была королевой, и никто, ни одна сволочь не оспаривала мой титул.

Я еще ничего не успела сказать, а уже начались оправдания:

– Крошка, у нас сезон. Нам ждать некогда. Думаешь, так легко найти нужного сотрудника? Сейчас мужики по клиентам разъедутся – на телефон посадить некого. Я зашиваюсь!

– Ага, ага, – киваю. – Ты ее на испытательный срок или сразу насовсем?

– Не знаю… если разрешишь… Она же красотка…

– Что?!!

Вы слышали? Он назвал при мне чужую тетку красоткой. Такого не было ни разу! Десять лет я была уверена, что в своем шкафу с удочками и болотными сапогами муж прячет белоснежные ангельские крылья.

– Я имею в виду… – Он все-таки поясняет. – Для клиентов, для фермеров, для колхозников – она красотка. Не для меня. Для меня… все-таки… как-то… она… простовата…

– Ладно, – говорю. – Меня это не касается. Я вообще больше в вашей организации не работаю.

– Пожалуйста, объясни ей там все, будь другом.

– Мне некогда, у меня дети, – промямлила я.

И бегом домой, мимо новой звезды, побыстрее.

…Господин директор сделал все правильно. У меня к нему никаких претензий. Какие тут могут быть претензии?

Я просто хочу его разорвать!

– Макс! Домой! Домой, толстая сволочь! – зову я свою собаку.

Только не надо мне говорить, что я проблему из пальца высасываю. Если бы мой тигр переспал с этой бабенкой где-нибудь на заднем дворе, в стогу, в мотеле, я бы не заметила. Левый секс – не моя тема. В чем тогда дело? Как? Вы не видите? Мой дом – мой театр! Мой! Я здесь примадонна! Караул! Аплодисменты мои украли!

Отломите мне шоколадки кусочек. Или нет, накапайте мне чего-нибудь покрепче. Борща налейте с чесночком. Мне срочно нужна маленькая радость! Дождешься от вас! Знаю – сама, сама все себе организую. Ничего не поделаешь – придется открывать свою потайную дверь.

Сейчас! Я вам его покажу! Он похож на большую черную собаку. Правда, я не видела его уже тринадцать лет… Не видела и прекрасно себя чувствовала, пока однажды меня не занесло на серпантин, на эту тошнотворную дорогу вокруг Кавказских гор.

…Полоса крутится спиралью. Разгон – тормоз, разгон – тормоз. Меня выворачивает наизнанку, а делать нечего – остановиться негде. Слева горы, справа – обрыв. Впиваюсь зубами в кислое яблоко, не дышу и психую: «Нельзя как-нибудь полегче?»

Пропади он пропадом, этот русский юг! Этот антисервис! Эти толпы обгоревших грешников! Нам надо проехать перевал, до Сочи. Меня тошнит уже больше двух часов. Какие пейзажи? Глаза бы в одной точке задержать. И сын еще все время: «Когда? Ну когда?» И вдруг я вижу указатель «Пос. Новомихайловский». Смотрю направо, в сторону моря, там скоро начнется длинный-предлинный забор, за которым находится тот самый лагерь. Вот! Уже проезжаем главные ворота. Я заорала сыну: «Не ори!» Вот они – большие белые буквы: «Орленок». Я пытаюсь разглядеть что-нибудь за бегущей решеткой забора и кричу:

– Я здесь была!

– Успокойся, мышь, – мой муж терпеть не может эту дорогу. – Когда ж ты уже забудешь свои пионерские подвиги?

– Я здесь была, – говорю.

Решетка мелькает, длинная, на весь поселок. И ничего там не видно за деревьями, только солнечные лучи моргают сквозь листву. И уже не верится, что я жила целый месяц там, по ту сторону забора. Вот так вот буду когда-нибудь пролетать над Землей, начну кричать: «Я здесь была! Я здесь была!», а мне никто не поверит.

Да, представьте себе, мы встретились в этом самом пионерском лагере. А что вы сразу: «Фу! В пионерском лагере…»? Это, между прочим, был 1991 год – год смерти всех пионеров. Не было уже никаких барабанов, галстуков, свистков, линеек, строевых песен. Ни одного пионера, кругом – журналисты.

Я приехала на Форум Юных Корреспондентов, что-то похожее на корпоративный семинар, которые проводятся теперь где-нибудь в Египте или Болгарии. Правда, вшей все-таки на въезде проверили, не удержались. Это же только 1991 год, коммунисты еще не вымерли. Хотя о чем я? Тогда я наивно радовалась, что скоро на земле не останется ни одного коммуниста, а теперь знаю – они бессмертны; мосты, телефон и телеграф по-прежнему у них.