Амалия Март - Разгадай меня

Леша толкает свободной рукой дверь, и мне в глаза бьёт яркий уличный свет. День, как назло, выдался потрясающий: солнце фигачит, птички поют. А тут я — связанная и на плече. Что за БДСМ-игрища? Я не заказывала!

Снова брыкаюсь конечностями, пытаясь доставить максимум неудобств своему похитителю. Рижский снова лупит меня по заднице, но вот совсем не нежно и ни разу не с любовью.

— Лучше не сопротивляйся, фея, я такие сцены пыток в голове провертел, пока искал тебя!

— Ты дебил? — меня понесло, придержите двери. — Или почерк не разобрал и стучался в каждый ЗАГС на пути? Живо верни меня обратно!

— Да щаз, — хмыкает Леша, останавливается и, наконец, ставит меня на землю.

Сейчас как получит по бубенцами своим сказочным, опыт имеется, никакой ноги на это не пожалею. Устроил тут представление!

Ноги касаются земли, откидываю застилающую глаза челку вместе с никчемной повязкой и застываю, увидев перекошенное злостью лицо. А вот сейчас не поняла. Похищают меня, а морда лица недовольная у него.

— Что происходит вообще? — надеюсь, пар из ноздрей ему отчётливо виден.

— Никакой свадьбы не будет! — холодно отрезает Рижский, сверкая своими синющими глазищами. Прочесывает ладонью растрепанные кудри и сжимает челюсть до хруста.

Эй-ей, побереги эмаль, дружище.

— Тебе-то какое дело? — выплевываю я. — Чем тебя так чужое счастье задело?

— Счастье? — выдыхает он. Радужка в глазах так расширяется, что убивает всю синеву, оставляя только черную бездну. Пугающую до коликов в животе.

Что я сказала-то?

— Клянусь, никогда я ещё не был так близок к убийству. Что за представление ты разыгрываешь? — подходит ко мне вплотную, дышит своим огнем неправедным.

— Это я-то? Тебя черте где носило три дня, ни слуху, ни духу, явился чужую свадьбу портить! У тебя с головой все нормально?! — снова перехожу на ор, ибо нефиг тут сцены непонятные закатывать.

— Я свое забираю! — орет он в ответ. — Не будет никакой свадьбы, поняла?!

— Какое… свое… — оторопело спрашиваю я.

Я чего-то не знаю?

И версии в моей голове проплывают — одна хуже другой. Настолько ужасные и невозможные, что в желудке аж узел закручивается. Он и Майя… не могли ведь, да? Бред сумасшедшего. Клиника просто!

— А ты что думала? — зло бросает он.

— Я… если честно, вообще об этом не думала, — трясу головой в неверии. — Так все серьезно? — болезненно проглатываю ком.

Он смотрит на меня, словно я идиотка. А идиотка и есть, наверное. Понастроила планов, а я только ширмой, получается, была. А Май… как она могла? Господи, сердце сейчас треснет, растекаясь кровавой лужей. Не помню, чтоб так отвратительно щемило, когда я о Стасе узнала с его многочисленными похождениями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отступаю на пару шагов назад, глубоко вдыхаю, пытаясь пустить воздух в сжатые лёгкие. Лишь бы не стошнило. Лишь бы не стошнило.

— А ребенок чей? — едва шевелю губами, но звук все равно издается.

— Ты беременна? — в самом настоящем ужасе округляет он глаза.

— Да при чем тут я! Стоп. А почему меня похитил тогда?

— В смысле?! — кипит гневом мужчина.

Все. Я окончательно перестала что-либо понимать. В голове какая-то каша. Он, Майя, Влад. Когда они успели? Или я тут жестко шизофренирую, или у меня неверные вводные данные.

— Рижский, — выдыхаю я. — Что происходит?

От моего спокойного тона он на секунду застывает, потом снова нервно запускает руку в волосы.

— Сам не понимаю, — отчаянно говорит он. — Просто знаю, что не могу этого допустить. Почему он, Агния? Почему ты выбрала его, после всего, что было?

Вскидывает на меня глаза, полные растерянности. И боли, наверное. Не знаю. Ничего уже не знаю.

— К-кого? — лепечу я.

Мы снова заходим в тупик. Стоим, как два истукана, посреди парковки, рядом шныряют разодетые люди, вдалеке сигналят машины, кто-то выносит невесту на руках из дверей.

Мой взгляд цепляется за розовые локоны, и я тут же в панике перевожу взгляд на парочку, выходящую из ЗАГСа.

— Блин, она меня убьет! — сквозь зубы выдыхаю я.

— Кто? — прослеживает мой взгляд Рижский.

— Какого черта, Гусь! — налетает на меня разъяренная невеста. — Моей свидетельницей пришлось быть работнице ЗАГСа! Вот это позорище!

И если гнев лучшей подруги я могу снести, то осуждающий взгляд ее мужа, медведя, поглаживающего свою беременную медведицу по плечу, — никак.

— Меня похитили! — приподнимаю вверх все еще замотанные скотчем руки.

Взгляд сурового великана тут же перемещается с меня на Рижского. С секунду буравит его. Одно точное движение, и Леша падает на землю. Нокаут, господа.

Рижский

— Ты — идиот! — в третий раз уже произносит фея, прикладывая к моему носу какую-то тряпку.

Кровь не останавливается, хлещет, будь здоров, так, что очевидно, без медиков не обойтись. Ну, на этот раз, хотя бы получил за дело. Если бы моей беременной невесте испортили свадьбу, я бы тоже за нее начистил морду уроду. Обидно только, что уродом этим оказался я сам.

— Ай, ай, — шиплю от боли, когда фея в очередной раз прикладывает мне импровизированный компресс.

— Так тебе и надо, — не успокаивается она. — Больше будешь слушать всяких…

— Согласись, все выглядело неоднозначно! — сквозь зажатый нос гундошу я.

— Это все Света, сучка крашенная! Она записку мою выкинула, зуб даю.

Размахивает руками, снова задевает мой многострадальный нос. Я издаю совсем не мужественный стон боли.

— Если все так — уволю ее к чертям, — снова гундошу. — Но и ты могла сразу мне о своем бывшем рассказать! — всё-таки и ее вина в этой неразберихе есть, не надо все на одну голову сыпать.

— Согласна, — безропотно кивает фея. — А ты мог бы удосужиться взять долбанную трубку, хотя бы раз. Или письма на почте почитать.

Ее руки снова взлетаю вверх, я рационально отшатываюсь подальше к стеночке. Народ в очереди к костоправу странно косится в нашу сторону.

— У меня был завал, — это не оправдание, это констатация.

— На том и порешили, — она сводит брови домиком, складывает руки на груди и плюхается рядом со мной на жёсткую скамью.

— Так… — начинаю я. — Стас…

— Отправлен в далекое пешее. Сразу же!

— Хорошо. А фото?

— Я случайно на него упала! Дубасила его веником этим идиотским и на плитке поскользнулась. Угадай, кто был свидетелем моего провала?

— Зачем все это Свете?

— А ты не догадываешься? — ехидно фыркает она.

— Да не может быть. Она за годы работы ни разу…

— Давай признаем, ты не самый наблюдательный человек. А ещё я серьезно подозреваю у тебя близорукость! — бухтит фея, вновь размахивая руками.

Я снова отшатываюсь, прикрывая нос рукой. Мужичок, сидящий напротив с перевязанными окровавленной марлей пальцами, издает смешок.

— Ты всю жизнь мне припоминать мой провал будешь?

— А ты что, всю жизнь меня терпеть собрался? — хмыкает, складывая руки на коленях.

— Ага, — нахожу ее ладонь и мягко сжимаю. — Всю. Жизнь.

Краем не заплывшего глаза вижу, как приподнимается уголок ее губ. Оттаяла. И улыбаюсь сам.

Мужик напротив закатывает глаза и неодобрительно качает головой.

"Совсем гордость потеряли, хипстеры чёртовы" — шепелявит он, высмаркиваясь в ту же марлю, которой обмотан.

Представляю, как мы выглядим со стороны, и улыбаюсь ещё шире.

— А что Варя? Плакала, да? — неожиданно тихо спрашивает лисичка.

— Твоя сестра — это отдельная история, — вздыхаю я.

— Они все равно поженятся, — грустно констатирует она.

— Думаешь?

— Да, Стас прибежит обратно, поваляется в ногах, поездит по ушам. А Варя, она… короче, простит. Хотя знает, какой он кобель. Я на свадьбу не поеду, — твердо чеканит фея. — И Дегу оставлю себе. Это моральная компенсация.

— Правильно, — снова сжимаю ее ладонь в ободряющем жесте. — Хочу себе эту белку.

Она снова едва заметно улыбается, и я чувствую, что счастлив, несмотря на жуткую боль.

В кабинете врача мне вправляют перегородку. Должен признать, у громилы-соседа отлично поставленный удар. А я всерьез подумываю записаться в тренажерку, не хочется больше падать в грязь лицом. Буквально. Пиджаку хана, как и моему тщеславию.

Под глазами уже расцветают синяки, но хотя бы кровь перестала течь. Санчо, предатель, довез нас до травмпункта и смылся, растеряв весь кураж от истории. Он-то рассчитывал на похищение, погоню, мордобитие. Последнее, к слову, он пропустил, отсиживаясь в тачке. Так себе дружище, да.

Фея ждёт меня на твердой скамье в коридоре, нетерпеливо постукивая ножкой по плитке. Как только я выхожу, она вскакивает и подлетает ко мне. Внимательно всматривается в травмированное лицо и недовольно цокает.

— Теперь ты знаешь, что будет, если встретится лицом со сковородкой, — она шутит, но народ, сидящий в очереди, начинает истерически перешептываться. А мужик с марлей и вовсе бросает:

— Беги от нее, пацан, сначала сковородка, потом три пальца ножом! — приподнимает впечатляющий куль на руке.

Какие высокие отношения у него с супругой!

— О чем это он? — искренне недоумевает фея, хватается за мой локоть и разворачивается к выходу.

— Осеннее обострение, — пожимаю плечами.

— Ну что, куда теперь? Я, если что, бездомная. Не уверена, что после того, что ты сотворил, Майя пустит меня на порог. И крестной мне, наверное, теперь тоже не быть… Отвоевать бы белку назад! — рассуждает вслух лисичка.

— Значит, в Испанию.