Он смог выдержать еще секунду. Нет, две. Даже три. Но это – его предел. Он схватил Марту за подбородок и оттолкнул, опираясь на плечи. Она в смущении глядела на него, пока он пытался уложить ее на спину и сбрасывал с нее одеяло.

– Семя, – объяснил он. И отдал его ей как раз вовремя, иначе оно могло бы оказаться на простынях.

Странные видения посещали его во время медленного возвращения к реальности. Ребенок… И не один… Похожий на него и на нее мальчик – высокий и светловолосый, с кофейными глазами. И прелестная девочка; на ее строгом личике губы, созданные для смеха. А потом – еще дети, много детей, один красивее другого.

Он отодвинулся от нее и лег рядом. Поднял руку и принялся поглаживать ее по щеке, отодвигая выбившуюся прядь волос. Ему нужно было ей что-то сказать. Но сначала – кое-что сделать.

Она наморщила лоб, когда он сел и обхватил ее – одной рукой за плечи, а другой под колени. Она всерьез нахмурилась, когда он встал и поднял ее. Но она не проронила ни звука. Лишь когда он посадил ее в кресло и передвинул его к самому большому в комнате зеркалу, она спросила:

– Что вы задумали?

– Смотрите и узнаете. Перекиньте ноги через подлокотники кресла.

По ее телу пробежала дрожь.

– Не хочу. Не хочу смотреть.

Он не приказывал. Уговаривал. Совсем тихо.

– Я дам вам нечто, на что стоит посмотреть. Обещаю. А пока дайте мне взглянуть на вас. – Он стал за креслом и, наклонившись, проговорил ей прямо на ухо: – Какой величественной вы выглядите! Не сводите взгляда со своего лица. Или с моего. – В зеркале он наклонялся над ней, одной рукой обхватив спинку кресла. – Если бы только у меня была корона, чтобы надеть вам на голову… Думаю, вы сейчас представляете себя королевой.

– А вы – мой король? – Она не сводила взгляда с его зеркального отражения.

Он покачал головой:

– Нет, конюх. – Она не противилась, когда он приподнял ее ногу и перекинул ее через подлокотник. – Огромный конюх, поймавший взгляд королевы и вызванный в ее спальню.

– Это было бы очень странно… – По ее телу снова пробежала дрожь.

– А вы очень странная королева. – Его глаза внимательно изучали ее отражение в зеркале, словно впитывая ее обнаженное тело. – Каждый мужчина во дворце, начиная с премьер-министра и заканчивая крысоловом, знает о ваших привычках и надеется в один прекрасный день стать избранным.

– Не уверена, что мне это по вкусу. Я замужем?

Как всегда, она слишком много думает.

– Номинально. – Он прижался губами к ее плечу. – У короля всегда множество дел, если только ему не приносят незаконнорожденных детей. Но мы этого не сделаем. – Тео снова поцеловал ее плечо, затем с дьявольской улыбкой проговорил: – А сейчас будет то, что вы захотите увидеть. – Он опустился перед ней на колени. Его глаза то смотрели в зеркало, то снова возвращались к ее лицу. Марта побледнела от чувства, название которому знала лишь она одна. Ее бедра были еще бледнее, и он коснулся ее бедра пальцами. Затем, склонив голову, прижался к нему губами. Она сделала судорожный вздох. А Тео пробормотал: – Позор вашему невнимательному мужу.

И после этого уже не было слов. Он сводил ее с ума и терял себя в ней, в ее нежном теле, созданном для наслаждений. И ее тело открывалось ему навстречу словно цветок под лучами солнца. Она обхватила рукой его шею и пересела на край кресла, чтобы получить еще больше, получить все, что он мог ей дать.

А дать он мог много. Тео перекинул другую ее ногу через подлокотник – она уже не смогла бы сопротивляться – и, склонившись к ее лону, принялся ласкать ее губами и языком.

Теперь из горла ее вырывались почти животные крики. Он доводил ее до безумия своими безжалостными губами и не знавшими жалости руками, крепко удерживавшими ее. И каждое его движение, каждая ласка посылали волны желания по всему ее телу. Она кричала и размахивала руками словно безумная, охваченная гневом, – ей трудно было даже представить, что с ней могло происходить нечто подобное.

Прежде тело ее жило словно в темнице, и только желание любовника наконец отомкнуло замок и позволило ей вырваться на свободу и познать наслаждение.

Хватая ртом воздух, Марта с широко распахнутыми глазами смотрела в зеркало. Потом перевела взгляд на Тео, по-прежнему стоявшего у ее коленей.

– Это было… – Снова взгляд в зеркало. – Это… – Взгляд ему в лицо. – Что это было?

– Величайшее чудо, моя милая. – Он поднялся на ноги, подхватил ее и отнес на кровать. – А теперь, миледи, я ваш король. Я должен дать вам свое королевское семя и королевскую страсть, от которой вы не сможете отказаться.

Теперь она уже и не могла бы сказать «нет». Она лежала на кровати, вбирая его без остатка уже в третий раз за этот день. Черт возьми, она действительно заставила его почувствовать себя королем. Ему казалось, что он всю жизнь только и ожидал, когда она наконец поцелует его. При этой мысли у него перехватило дыхание, и время словно остановилось. Наконец он выскользнул из нее и проговорил:

– Марта, я люблю тебя.


Пульс забился у него на шее, всего в каком-то дюйме от ее глаз. Кажется, сонная артерия. Или яремная вена. В образование для девочек не входили знания о внутренней анатомии. Но можно посмотреть в книге. В любом случае его пульс бился учащенно.

Она прикрыла глаза.

Что ж, этого стоило ожидать. Она видела знаки. И он был таким любвеобильным… Месяц, проведенный в обществе любой другой женщины, произвел бы точно такой же эффект. Несомненно, это пройдет, когда он окажется среди соблазнов Лондона.

Но сердце, все же потеплевшее к нему, потребовало, чтобы она заговорила. И она была полна уверенности в себе.

Марта мягко отстранилась, чтобы лучше видеть его.

– Тео, мне надо тебе кое-что сказать.


Каковы шансы, что она скажет «а я люблю тебя»? Они невелики. Он кивнул и принялся ждать.

– Я ожидала наступления месячных пять дней назад. Полагаю, нам удалось зачать ребенка. – Ее лицо светилось, как и все последнее время. Так вот в чем причина!

– Марта, я люблю тебя, – снова повторил он. – Я хочу жениться на тебе.

Она нежно и сочувственно коснулась его щеки, но ему ужасно захотелось оттолкнуть эту руку.

– Я тебе просто нравлюсь. – Она была словно мудрой взрослой женщиной, мягко наставляющей сбившегося с пути мальчишку. – И ты мне – тоже. Но мы оба с самого начала знали о нашей сделке. Она не может закончиться браком.

– Но почему? – Усилием воли он заставил себя говорить спокойно. – Ведь я действительно хочу на тебе жениться. И не понимаю, как наша сделка может этому препятствовать. Воспрепятствовать может лишь твое сердце.

– Моему сердцу нечего сказать по данному вопросу. Я поклялась не допустить того, чтобы Сетон-парк попал в руки мистера Джеймса Расселла. Поэтому я не могу выйти за тебя замуж и все бросить.

– Марта, почему? Он что, сотрет поместье с лица земли? Чего ты боишься?

Марта медлила с ответом. Неужели она ему не скажет?

– Мне нечего бояться, – коротко ответила она. – Но полагаю, боятся служанки. В прошлом он совершил несколько бесчестных поступков.

Ах вот оно что! Поэтому она и решилась совершить то, что столь противно ее природе. Он мог бы догадаться…

– Но ты не можешь быть уверена, что он повторит все это в будущем. И почему проблемы безопасности служанок должны ложиться на твои плечи?

– А кто будет нести это бремя, если не я? – С каждым словом она все больше наполнялась горячей убежденностью. – Никому нет дела до благополучия этих женщин. Тебе это скажет и миссис Уивер. Поэтому я не могу с легкостью относиться к подобной угрозе. Ставки слишком высоки. – Каждое слово отталкивало его все дальше. Она скрыла от него свою главную миссию. Она знала тайны миссис Уивер, к которым у него не было доступа.

– Марта… – Он не хотел молить ее о доверии и снова оказаться отвергнутым. – Думаю, я был бы счастлив с тобой. Надеюсь, я сделал бы счастливой и тебя. Ты, я и этот малыш – вот наша семья. Неужели ты хочешь от всего этого отказаться?

Он чувствовал, что она медленно проваливается в отчаяние.

– Есть нечто важнее счастья, – сказала она наконец. О семье она не упомянула.

Тео со вздохом улегся на спину. Проклятие, он ведь это предвидел! Предвидел столь нелепый исход. Только он не знал, что упадет в колодец с ледяной водой. Не знал, что будет так трудно дышать.

– Ты даже не скажешь, что могла бы принять меня, родись у тебя дочь? – И снова перед глазами болезненно ярко промелькнул образ девочки с улыбкой и фигурой Марты.

– Не могу. – В ее ответе было что-то еще… Стыд? – Если у меня не родится сын, я добуду его другим способом.

– О Боже! Ты действительно на такое способна?

– Я способна на все, чтобы оправдать доверие, оказанное мне этими женщинами. – В ее голосе появились отчаяние и гнев. – Я думала, уж ты-то способен меня понять.

Да, конечно… Теперь она придаст новую форму их взаимоотношениям – включая эти прекрасные несколько дней, – превратит их в нечто такое, что ей приходилось терпеть скрепя сердце ради благородной цели, ради кого-то другого…

Его охватила ужасная усталость, и больше ни о чем не хотелось спрашивать. Его не касается, как она собиралась добыть мальчика. А то, что ей известно о миссис Уивер, имеет отношение только к ней. Он слишком устал, и теперь ему все равно.

– Тогда мне лишь остается пожелать тебе счастья. И викарию – тоже.

– Прошу прощения, ты о чем? – Его последние слова заинтриговали ее больше, чем весь предыдущий разговор. Она повернулась к нему, прищурившись.