– Тогда спокойной ночи, – сказал он, и она ощутила его теплое дыхание.

Тео тут же лег на спину, а Марта еще долго слушала его дыхание, которое становилось все ровнее, пока не перешло в тихий храп.


Ночью, переворачиваясь на другой бок, она столкнулась с Тео. Он тотчас обнял ее и привлек к себе – словно они уже не раз спали в одной постели. Она затаила дыхание, ожидая, что случится дальше, но ничего не произошло. Казалось, его рука действовала, повинуясь инстинкту, выработавшемуся после бесчисленных ночей, которые он провел с женщинами. Или ее присутствие с ним рядом совпало со сном об очередной любовнице?

Впрочем, это ее не касалось. Ему могло сниться что угодно. Но она бы предпочла не становиться для него «заменителем», очередной женщиной, попавшейся на его удочку. Их ноги соприкасались. Рука его лежала у нее на груди. Подбородок едва не касался ее макушки. Она чувствовала биение его пульса, слышала его дыхание, чувствовала, как вздымается и опадает его грудь. Наверное, скоро он перевернется на другой бок и отпустит ее, но сейчас, когда она лежала в его объятиях, ей оставалось лишь размышлять…

Если женщина любит мужчину, она должна мечтать о таких вот ночах. Какая странная мысль! Мечтать о прикосновении его руки? О теле, лежавшем рядом с ней? О тихой мелодии его дыхания?

И разве она могла заснуть, когда он, казалось, был повсюду?

Марта осторожно высвободилась и столь же осторожно перебралась на свою половину кровати. В следующее мгновение его рука напряглась и крепко обхватила ее. Он что-то невнятно пробормотал, и их ноги снова соприкоснулись. А его губы опять коснулись ее макушки.

– Вы не спите, Мирквуд? – прошептала она. Разве можно было это делать во сне?

Он не отозвался, и в полной темноте она произнесла:

– Теофилус…

Слово улетело, как пушинка с ладони, легкое и невесомое.

Он снова что-то пробормотал, а затем опять задышал спокойно.

Марта закрыла глаза в ожидании сна… или рассвета. Скорее всего последнего. Ее дыхание стало таким же мерным и ритмичным, как и у него. Что ж, если ей не удастся уснуть, они не пропустят ранний час, когда ему надо будет вставать и уходить. Тогда она и попросит его не лежать в постели, раскинувшись.


Женщина! Какая-то часть его мозга сообщила ему об этом. Женщина на расстоянии менее двух футов от него.

Обоняние подтвердило его догадку. Сладкий запах обнаженной женщины с примесью… чего-то цветочного. Сирень. Пудра с ароматом сирени. Ах да, та самая женщина…

Тео открыл глаза и увидел бледно-серую полоску между штор. Небо еще не окрасилось рассветными цветами, но это случится совсем скоро. Тогда ему нужно будет уходить.

Но у него еще есть время. Не стоило будить ее.

Она лежала спиной к нему. Волосы рассыпались по подушке, а одно плечо было открыто. Он потянул простыню и целомудренно накрыл ее. Медленно пододвинулся ближе. Его грудь легко коснулась ее спины, и он обхватил ее рукой. Аккуратно раздвинул ее ноги и столь же аккуратно вошел в нее.

– Что вы делаете? – Она тут же проснулась. – Мы же занимались этим совсем недавно.

Он тихо вздохнул.

– Дорогая, вы не могли бы спать дальше?

– Спать?! Вы с ума сошли! Да от этого и мертвая проснется!

– Боже, если бы я знал, что вы пробудитесь с таким чувством юмора, я бы тогда сделал это ночью. – Наверное, ему не следовало так поступать. Он вспомнил, что она говорила ему, вспомнил свою искреннюю клятву уважать ее сдержанность и доказать, что он лучше ее покойного мужа.

А теперь он навязывался ей, да еще требовал, чтобы она заснула. Но она его не остановила. Если бы она этого не хотела, то попросила бы его остановиться.

Он откинулся назад.

– Вы действительно хотите, чтобы я прекратил? – Он тяжело дышал, словно только что пробежал от моста Воксхолл до Сент-Джеймсского дворца.

Она глубоко вздохнула и на миг задумалась.

– Не думаю, что это повредит. К тому же утреннее семя может оказаться полезным.

– Отличная мысль. Как раз об этом я и подумал. – Он постарается. По крайней мере у него благие намерения.

Тео прикоснулся губами к плечу любовницы, стараясь не поцарапать ее отросшей за ночь щетиной.

Глава 11

Второй день молотьбы лишь укрепил его взгляды. Как он сможет теперь наслаждаться тостом, зная, какой за всем этим стоит тяжкий труд? Интересно, какой самодовольный болван первым выразил недовольство такими плодами земли, как фрукты и дичь, и обратил расчетливый взор на колосья? Он бы хотел встретиться с этим человеком и как следует огреть его чем-нибудь тяжелым по голове. Если, конечно, он все еще умеет быстро бегать. Почти четыре недели без отдыха в гостиной могли нанести непоправимый вред его здоровью.

– Хотите, чтобы я взял поводья, сэр? – спросил мистер Куигли. Этот маленький человечек пришел в замешательство, когда хозяин выразил желание самостоятельно управлять повозкой, вместо того чтобы ехать рядом верхом, как всегда делал Гранвилл.

Тео решительно покачал головой:

– Нет, не надо. На прошлой неделе вы хорошо поработали на току. А теперь отдыхайте и любуйтесь пейзажем, пока мы не доберемся до мельницы.

Куигли уперся ладонями в колени и стал смотреть по сторонам. Перед глазами разворачивались пейзажи, вполне достойные того, чтобы задержать на них взгляд. Вскоре показался город, а на его окраине находилась маленькая речка с серой кирпичной мельницей на берегу. Струи водопада падали на мельничное колесо и двигали его с силой, достаточной для того, чтобы работал жернов. Гранвилл говорил, что для этого существовал особый механизм. Большие и маленькие шестерни взаимодействовали каким-то волшебным образом, заставляя жернов вращаться быстрее, чем само колесо. Мельничное колесо было установлено прямо, в то время как жернова, неподвижный и движущийся, расположены горизонтально. Гранвилл изобразил чертеж, и Тео с умным видом кивал в ответ, мысленно представляя спальню вдовы.

На мельнице они выгрузили мешки с зерном – Куигли с сомнением смотрел, как это делал Тео, – и теперь ждали, когда на цепи их поднимут наверх, где работник высыпал зерно по желобу на жернова. Дальше оставалось только ждать, когда зерно перемелется в муку.

Тео огляделся и потянулся за шляпой, которую снял, когда они разгружали повозку.

– Если я вам больше не нужен, мне бы хотелось прогуляться по городу, – сказал он управляющему. – Я привык к долгим прогулкам в это время дня, но ни разу не посещал окрестные города. – Бессмысленная ложь! Но в любом случае управляющему он сейчас был не нужен. Куигли тоже не возражал, и Тео направился к городу.

Город оказался довольно живописным, со множеством кирпичных и деревянных домов. А по довольно широкой главной улице грохотали телеги – был рыночный день. Из окна второго этажа одного из домов выглядывал ребенок с льняными волосами, с любопытством взиравший на уличную суету. Встретив его взгляд, Тео приподнял шляпу и был вознагражден радостным приветствием – словно он был любимым дядюшкой, вернувшимся из морского плавания с подарками в карманах.

Подарки… Тео нащупал несколько монет в кармане сюртука. Возможно, он что-нибудь купит. Может быть, хороший сыр для мистера Барроу. Или что-то для миссис Расселл. Он направился к концу улицы, чтобы потом медленно пройтись по рынку и посмотреть, чем там торгуют.

По пути он не раз ловил на себе взгляды симпатичных девушек. Даже в простой одежде, которую Тео выбрал для работы, он, должно быть, производил впечатление. Тео оправил сюртук и улыбнулся очередной девушке.

Так нередко все и начиналось. Взгляды встречались, задерживались чуть дольше, чем позволяли приличия, а потом – улыбка, по которой он мог прочесть все, что требовалось.

Черт бы побрал его легкомыслие! Неужели он не способен на большее? Ему казалось, что недавно он обнаружил некоторую нежность в своих мыслях о миссис Расселл. Нечто, способное устранить мысли о других женщинах. Но сейчас…

Что ж, просто его тело не желало отказываться от удовольствий. В нежных мыслях о миссис Расселл не было никакого проку. Если он и впрямь был так глуп, чтобы в нее влюбиться, – а всем известно, что он совершал немало глупостей, – то это будет неразделенное чувство. Ему останется лишь смотреть на нее, словно со дна колодца, в который он так бездумно упал. Потому что ей нравятся надежные мужчины, а он настолько ненадежен, что временами даже не видит, куда идет.

Но все равно он будет хранить ей верность. Он пообещал вдове, что целый месяц будет только с ней, а мужское слово должно чего-то стоить.

Тео повернулся к тележке, у которой стояла непривлекательная коренастая женщина в лиловом платье – такие носили во втором периоде траура. Очередная вдова. Что же, так даже лучше. А женщина с серьезным видом изучала содержимое тележки. Салат…

Тео шагнул поближе к тележке.

– Прошу прощения, – пробормотал он. Почему бы не вести себя дружелюбно, если им придется терпеть присутствие друг друга? Он говорил тихо, чтобы их не услышал торговец зеленью. – Я не очень-то знаю, как выбрать хороший салат. Темные листья лучше?

Дама оценивающе посмотрела на него. Потом отщипнула лист салата.

– Это отличный салат, – доверительно сообщила она. – Но не давайте за него больше двух пенсов, как бы он ни просил.

Теперь ему оставалось только купить салат. Выбрав пучок, Тео сунул руку в карман в поисках мелочи.

– Хотите взять этот салат, сэр? – дружелюбно поинтересовался торговец. – Пять пенсов.

Очевидно, ему придется оскорбить торговца своими попытками сэкономить три пенса. Тео взглянул на свою соседку, но она сосредоточенно выбирала петрушку и не обратила на него внимания. Он заплатил пять пенсов.