Робин Грейди - Разбуди этот дикий огонь

Паршивые десять минут. Она откажет ему в удовольствии и не станет спрашивать, куда запропастилась вся его одежда.

В прошлый раз ее встречал внушительный мужчина.

– Я думала, мне откроет дворецкий.

– На самом деле да, здесь всем заправляет Мерв. Однако сегодня у него выходной.

– У тебя с детства был такой человек, как Мерв, чтобы смешивать тебе шоколадное молоко?

Они вошли в мраморное фойе, где пахло деньгами.

– Да, был.

– Это, должно быть, приятно.

Он засмеялся:

– Все еще пытаешься устыдить меня?

– Просто заметила.

– Мерв прекрасно выполняет свои обязанности. И это, в свою очередь, хорошо оплачивается.

Она натянула улыбку:

– В таком случае все довольны.

А Джек действительно высокий. В сандалиях на плоской подошве и простом белом летнем платье Аманда чувствовала себя крошечной, гораздо ниже среднего роста. Увидев его без рубашки и почувствовав свежий запах тела, она испытала сильное желание прижаться к его груди щекой и обвести пальцем мускулы.

Прежде чем закрыть за ней дверь, он внимательно посмотрел на машину на стоянке.

– Скажи мне, что это не служебный транспорт.

– Можешь говорить что угодно, но мой крошка «фиат» шестьдесят третьего года. Классика.

Он прищурился, вероятно, пытаясь рассмотреть мятно-зеленый оттенок.

– Эти колеса вообще исправны?

– Я совершенно уверена, что он с легкостью домчит нас куда нужно.

Он бросил на нее сомнительный взгляд:

– Действительно?

– Ты готов?

Джек закрыл дверь и положил руки на бедра. Аманда боролась с желанием обмахнуться. Она видела это тело и раньше. На рекламных щитах мужского нижнего белья.

– Готов к чему?

– Прежде всего тебе понадобится больше одежды.

«Или я сойду с ума».

– Три-четыре смены.

– Звучит интересно.

– О, так оно и будет.

Он кивнул в сторону лестницы.

– Поднимайся вместе со мной. Возможно, мне потребуются еще инструкции.

Пока он поднимался, Аманда мешкала у лестницы. В самом деле, не станет же он бросать ее на кровать и приковывать наручниками. Джек не производил впечатления мужчины, обделенного женским вниманием.

Она начала подниматься.

– Ты так и не сказала, куда меня везешь, – кинул он через красивое широкое плечо.

– Это приключение.

«Путешествие».

– Мне нужно сообщить кому-нибудь об этом?

– Под «кем-нибудь» ты подразумеваешь Анжелику Ласситер?

– Сейчас она нуждается в моей поддержке больше, чем когда-либо.

Аманда застонала:

– Боже, как же я сочувствую ей.

– По всей видимости, недостаточно, чтобы встать под ее знамена.

– Ты прекрасно понимаешь.

Поднявшись, он повернул налево. Рассматривая мускулы на его спине, Аманда следовала за ним на безопасном расстоянии.

– Пока ты пытаешься переубедить меня, я стану сманивать тебя на темную сторону.

Присоединиться к Джеку Риду? Ха!

– Темная сторона меня совершенно не привлекает.

Он подождал, пока она нагонит его.

– Ничуть?

– Ни капельки.

– Ты прекрасно понимаешь, что мир не состоит из черного и белого.

Она едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза.

– Джек, собирайся.

Они вошли в просторные хозяйские апартаменты – кабинет. Помимо кровати там был небольшой кожаный диван. Полки с книгами выстроились во всю стену. Стопка томов лежала на аккуратно прибранном столе. В комнате пахло сандаловым деревом. Мужественный, успокаивающий и удивительно возбуждающий аромат.

Джек прошел в соседнюю комнату, служившую спальней. Аманда вздохнула и осталась в кабинете.

– Мне нужен костюм для ужина? – Аманда провела пальцем по книжным корешкам. Бизнес, философия, целый ряд классиков. Один из томов назывался «Магия стрельбы из лука».

– Нет, все костюмы можешь оставить. Там все будет довольно просто.

Она двинулась дальше, чтобы рассмотреть содержимое большого стеклянного ящика на соседней стене.

– Этот лук выглядит так, словно ему место в музее.

Аманда произнесла это достаточно громко, чтобы он услышал.

– Ему тысячи лет. Сохранился во льду, обнаружили в норвежских горах. Лук сделан из вяза. Наконечник стрелы из сланца. Не стану рассказывать, что мне пришлось сделать, чтобы получить его.

Аманда вытаращила глаза:

– Этой вещи действительно место в музее.

– Мне уже поступали похожие предложения.

Она принялась рассматривать дорогой персидский ковер на полу.

– По всей видимости, деньги пока не нужны.

– Дело не в деньгах.

– Ну конечно. Когда можно позволить себе есть икру пять раз в день.

– Речь идет о гордости. О страсти. Человек никогда не должен отказываться от этого.

Страсть. Аманда выглянула в окно, выходившее на поле для стрельбы из лука.

– Ты когда-нибудь расщеплял стрелу посередине? – спросила она, приблизившись к окну. – Ну, знаешь, как в кино.

– Это бывает с одной из десяти тысяч стрел.

– Значит, нет, – поддразнила она.

– Зато я довольно хорошо справляюсь с яблоками на головах невинных дев.

– На головах?

– Можешь переименовать меня в телефоне в Вильгельма Телля.

– Нет, Робин Гуд наоборот. Грабишь бедных, чтобы отдать богатым.

– А как насчет теории, согласно которой Робин Гуд был просто очередным преступником?

Он вышел из спальни в черной рубашке поло и темных брюках. В руках он нес небольшую дорожную сумку, на лице застыло самодовольное выражение.

– Выходит, теперь я вор?

Он опустил сумку и приблизил лицо к ее лицу, соприкоснувшись с ней носом.

– Не боишься, что, пока мы будем в отъезде, я смогу украсть еще один поцелуй?

Его теплое дыхание касалось ее лица.

Тело отозвалось, но теперь, зная, чего ожидать, Аманда понимала, как противостоять этому. Она скрестила руки под грудью:

– Нулевая вероятность, что перейду на темную сторону силы.

Пока они будут вместе, она не раз напомнит себе об этом.

Аманда направила машину по шоссе. С одной стороны им открывался вид на холмы бурого цвета и океан, с другой – раскинулись восхитительные пляжи. Опустив стекла, они вдыхали сладкий аромат олеандра и соли. Она предложила сыграть в «Знаешь ли ты?».

– Знаешь ли ты, что не существует глухих птиц и рыб?

Ветер трепал темные волосы Джека, солнечные очки красовались у него на макушке.

– Нет, я этого не знал. – Он был впечатлен.

– А знаешь, что один ребенок из трехсот пятидесяти младенцев рождается с проблемами со слухом? Еще двадцать лет назад большинству детей, рожденных с подобным недугом, не могли поставить диагноз, пока им не исполнялось два или три года. Теперь проверяются девяносто пять процентов новорожденных.

– Приятно слышать. – Ох уж эта его сексуальная улыбка. – Прости мне этот каламбур.

После головокружительного поворота она снова бросила на него взгляд. Несмотря на то что машина явно была мала для такого высокого мужчины и они ехали почти сто километров в час, Джек выглядел расслабленным. Аманда думала, что он поддержал эту поездку отчасти потому, что хотел отдохнуть от работы. Тем не менее она была довольна. Прекрасно понимала, что, будь он лентяем, не смог бы ничего добиться. Также она полагала, что Джек не переставал преследовать собственные цели и наверняка рассчитывал на то, что сможет получить от нее информацию, которая способствует его успеху в деле Анжелики. Или думает, что сможет затащить ее в постель?

Если бы у Аманды хоть раз сложилась столь сильная страсть с другим мужчиной, она бы согласилась. Воздух начинал искриться, когда они с Джеком находились рядом. Но сейчас разговор зашел не о романтике и определенно не о сексе. Ей нужно убедить безжалостного богатого человека не добавлять «Ласситер медиа» к списку своих побед. Аманда хотела достучаться до его человечной стороны. Помочь принять, что истинная гордость идет рука об руку со спокойствием и состраданием, а не удушающим богатством и безразличием.

Джек должен найти себя, и Аманда собиралась вывести его к свету. Она начала с того, что посадила его в актовом зале обыкновенной средней школы, а этим утром ознакомит с другой программой, финансируемой фондом. Для людей, переживших большое потрясение.

Позже Аманда собиралась окончательно разлучить Джека с привычной средой обитания. Заставить опустить барьеры, забыть, кто он есть, одновременно поощряя высшее «я». Она должна верить в то, что какая-то часть Джека может понимать радость и важность простых вещей, признавать, что другим людям требуется сторонняя помощь, чтобы достичь подобного понимания.

Она была в восторге от маленького друга, который также предвкушал путешествие. Друг Аманды, владелец великолепного пса, сам предложил ей это. Выходки Чичи могли растопить самое холодное сердце.

– Слуховые области мозга наиболее активны не только тогда, когда ребенок слушает, но и когда читает. Разве это не удивительно?

– И каким образом в этом участвует твой фонд?

– На самом деле это не мой фонд.

– Наверняка ты спишь и видишь, как возглавить собственную благотворительную организацию.

– Если бы я основала его, у меня не было бы узкой направленности, как и у фонда Ласситер. Я не смогла бы выбрать что-то одно.

– А если бы пришлось?

Сосредоточившись на извилистой дороге, Аман-да перебирала в голове достойные направления.

– Я бы хотела дать надежду бездомным детям, поскольку сама какое-то время воспитывалась в приемных семьях.

Они сделали еще один резкий поворот.

– С семьей последней мне очень повезло.

– Та, что с пекарней?

Ах! Запах свежеиспеченного хлеба и оладий с корицей и яблоками по утрам. Божественно.

– Тот дом стал первым и единственным местом, где я наконец почувствовала себя действительно безопасно. Я любила его. Такое прекрасное, теплое, живительное чувство. Мне было одиннадцать, возраст, когда ребенок начинает созревать, меняться, задавать вопросы, сомневаться, снова спрашивать. Но у моих родителей, казалось, были ответы на все.