- Суровая штука жизнь, - цокая, делаю еще один глоток, наблюдая за тем, как Ира шагает прямо к почтовому отделению. По ее же словам после нашей переписки, она просто обожает романтичные бумажные письма. Конверт и легкий аромат туалетной воды, исходящий от бумаги. Милые записочки, цветы, стихи, конфеты, рестораны и обязательное боготворение, причесывающее женское эго.

Женщины, блин, романтика романтикой, но мужик, который впахивает банально не думает о таких вещах. Это распространенная ситуация в стране: любовь никуда не уходит, мы сами давим ее под грудой бытовых проблем, мечтая о чем-то прекрасном, что бывает только в рыцарских романах.

Хотя у мужчин все приземлённее, но как уж научили.

Рядом хлопает дверь, и по салону разносится аромат печеного картофеля со специями. Поворачиваю голову, глядя на отсалютировавшую мне Аньку, протянувшую пакет с едой из ресторана с логотипом какой-то птицы. Понятия не имею что за конторка, мне совершенно наплевать. За несколько часов работы в офисе и операции по передачи «романтического» письма от поклонника из чата я просто хочу есть.

- Кетчуп, - протягивает мне маленький контейнер с четкой надписью: «Хайнс». Вздыхаю, ворча недовольно, открывая пенопластовую коробочку, от которой идет божественный аромат, пока Аня разворачивает свой ролл-цезарь из лаваша с какой-то начинкой.

- Не заляпай салон, - окидываю строгим взором кожаные кресла своей Вольво ХС60, совсем новенькой, купленной в кредит, вновь возвращая строгий взгляд на Чучундру, которая замирает с роллом у раскрытого рта. – Я серьезно. Хоть крошка упадет, заставлю выдраить весь салон.

- Да чего начали, Роман Алексеевич? – насупилась точно еж, откусывая первый кос и не пережевывая, бурчит невнятно:

- Фуфто ф фафыфой фофо фуфися!

- Прожуй, потом говори, - одергиваю раз, наверное, в сотый, а она только глаза закатывает в ответ. – Подавишься, или того хуже. Изгадишь все, - наставительно заявляю, вновь поворачиваясь лицом к двери почты, глядя на время. Ее там в ящик засосало? В приложении пришло уведомление, что письмо ожидает выдачи адресату. Видимо в очереди стоит.

- Между прочим, я не грязь какая-то, - обиженно заявляет Чучундра, окончательно отворачиваясь. Вот вроде бы ничего такого не сказал, на что, спрашивается, обижаться. С другой стороны, на душе кошки заскребли. Она мелкая еще, дурная. Из нас двоих я взрослый человек и должен быть осмотрительнее в выражениях.

Но, епть, как же ненавижу извиняться.

- Письмо надушила? – спрашиваю будто невзначай, отправляя дольку картошки в рот, тщательно пережевывая и Аня фыркает громко.

- Конечно, полбутылька этого Том Форд бахнула, на почте бабы чуть в обморок не упали.

- От счастья?

- От возбуждения!

Хмыкаю, замечая Ирину на крыльце. Она судорожно расправляется с конвертом, прижимая к носу бумагу и блаженно улыбается. Затем тянется к сумке, доставая смартфон, что-то быстро печатая на экране, зажав пальцами бумагу и смяв немного.

- Ты что, засунула письмо в розовый конверт? – возмущаюсь, глядя на жуткий поросячий цвет послания. Аня пожимает плечами, задирая нос к потолку.

- Ню, - тянет недовольно, кося на меня глазом. – Сказали романтичное: я и выбрала, самое романтичное!

- Да, блин, ни один мужик розовый конверт не возьмет, - рыкаю, стискивая руль, слыша оповещение о прибытии сообщения. Касаюсь подставки, на которой сейчас мой НТС установлен. На экране всплывает сообщение от Иры:

«Ты такой милый, это мои любимые духи. Хочу скорее прочесть дома в ванной, наполненной пеной и розовыми лепестками. Надеюсь на скорую встречу лично»

- Ага! – радуется мартышка, поднимая руки. – А говорили: мужики, не даря-я-я-т. Вас если слушать, давно бы в заднице были, - вертится, отчего мелко нарезанный помидор из ее ролла вываляется прямо на ее серую куртку, а я шиплю тихо.

- Аня! Еда!

- Да поняла я уже, господи Чистоплюй, - фырчит вновь, бурча снова под нос. – И все равно я молодец.

- Молодец, - хмыкаю. – Все же у вас женщин, далекая фантазия от мужской. Вы мечтаете о поступках от мужчин, совсем нам не свойственным.

Она щелкает языком, с интересом повернувшись ко мне боком, сжимая завернутый в фольгу ролл. На руках какие-то странные варежки-печатки с обрезанными пальцами. Типо трансформер такой, совершеннейшая ерунда, как по мне. Белая шапка с большим помпоном съехала на бок, шарф повязан кое-как. Сама вся взъерошенная, будто подстреленный мелкий воробей. Сизая, странная и абсолютно не приспобленная ко взрослой жизни в свои 19 лет.

- Ты нашла новое место жительства? – спрашиваю, глядя в большие серо-голубые глаза. В них на секунду что-то мелькает и потухает за детской непосредственностью. Она снова кусает свой ужин, прожевав, отвечая:

- Не-а, но не волнуйтесь. Еще пару дней в офисе поживу и присмотрю что-нибудь, - отмахивается словно от ерунды. Жить вместе с семьей алкоголиков, ежедневно устраивающих дебоши за последнюю бутылку водки через стенку, совершенно невозможно. Как и старушкой, таскающей с помойки весь попавшийся под руку мусор. Полнейшая антисанитария в квартире, поделенной на несколько жильцов. У Ани там комната, положенная ей по наследству от бабушки, которой так и не оформили опеки над девочкой из-за возраста. Однако, это не мешало им общаться. Вот только бабушка умерла, оставив комнату, что перечеркнуло ее шансы получить жилье по закону, предоставляемого сиротам.

В конце концов, там ведь можно жить. Пусть соседи шумноваты. Так решила комиссия, им все равно что пьяный мужчина бросался с ножом на проживающих в этой квартире женщин.

- Я не волнуюсь, - убеждаю сам себя, постукивая по рулю. В салоне тишина, а на улице уже темно и загораются городские огни вдоль всей улицы. Ира давно ушла, но мы продолжаем сидеть в моей машине, поедая вредную пищу. По-хорошему можно подбросить девчонку обратно до нашего офиса, где она поселилась и живет последнюю неделю с момента моего нового клиента Дмитрия Сорокина. Второй мужчина, назначенный на время. Так и не явился. Передумал, но мне было все равно. Деньги пока есть, какая разница.

Филатова доедает свой ролл, тянясь за вторым и третьим. Понятия не имею, куда исчезают все эти углеводы. Доедаю картошку, допиваю кофе и собираю мусор в один пакет, бросая на заднее сиденье, заводя двигатель, отчего Чучундра затихает, пригревшись внутри. Мысль, которая вертелась у меня в голове последние несколько дней не дает покоя. Я о ней пожалею, однако отступать поздно.

-  Поехали, мартышка, - произношу со вздохом. – Заберем твои вещи.

Она выпучивает глаза на меня, ошарашенно открывая рот и второй раз за вечер роняет помидор на свою куртку.

- Куда это? – голос пищит на ультразвуке, отчего морщусь, выезжая, вливаясь в поток машин. Несмотря на кажущуюся ночь, люди вовсю куда-то спешат. Кто домой, а кто по магазинам или на свидания. Когда жизнь легка да беззаботна, совсем не замечаешь, как протекают годы.

- Роман Алексеевич, - голос Ани дрожит, будто она готовится заплакать, но девчонка не роняет ни слезинки, глядя на меня прямым взором. – Слушайте, я не буду больше мусорить, честно. Пара дней всего, найду место, мне Маришка обещала, ну подруга моя с детдома, если что пригреть, как только у нее парень уедет в командировку…

- Поживешь у меня на квартире, - грубо перебиваю, останавливаясь на красный, замечая светящийся баннер на рекламном щите об отдыхе в Тайланде. Мне бы сейчас точно не помешал. Открываю бардачок, роясь в документах, страховке, отбрасывая жвачку и вытаскивая наружу связку ключей. От вида брелка с черепашкой становится тошно, однако преодолеваю свою собственную неприязнь. Эти ключи для меня точно бомба с часовым механизмом, и я стараюсь быстрее передать ее в руки удивленной Чучундры, втягивая носом воздух, сцепляя зубы, вновь начиная отсчет про себя.

«Десять, девять, восемь…»

- Вы что, начальник? Сбрендили? С вами жить? – выдает Аня, сбивая с ритма, прикрываю глаза, затем трогаюсь с места, продолжая считать, стараясь абстрагироваться от ее голоса. – Знаете, это, наверное, неприлично типо. Прикиньте че ваши друзья подумают? А семья? Не-не, Роман Алексеевич, я конечно наглая. Но не настолько.

- Я там не живу, - грубо обрываю, сворачивая по проспекту. И спасибо, что ей хватает ума замолчать, не задавая больше никаких вопросов, потому что иначе бы просто сорвался. На терапию нужно время, но она на мне похоже не работает.

До офиса добираемся довольно быстро, забрав сумку и едем в сторону улицы Ленинградской. Приличный уютный спальный район с домами новой планировки. Дворы с новенькими детскими площадками, просторные квадратные метры, вся сантехника в идеальном состоянии, рядом школы, детсад, много различных кружков семейного досуга. Когда-то выбирая квартиру, мой взгляд упал на этот район из-за его кажущейся безопасности, доступности инфраструктуры и от работы было недалеко ехать. Офис рекламной компании, где я работал, находился совсем рядом. Моя жена работала дальше, до станции метро всего десять минут, однако из-за удаленности я всегда был дома на час-два раньше.

Мы думали, что такое место просто идеальное семейное гнездышко для молодой семьи. Получив ипотеку, просто с ума сходили от восторга, часто гуляя в парке неподалеку, мечтая, как будем всей семьей гулять тут каждый вечер. Возможно даже заведем парочку животных.

- Ох, Роман, здравствуй, - это первое, что я услышал, когда моя машина въехала в тихий двор. Кое-где прогуливались люди, возвращались домой отцы, матери, а бабушки вроде Ангелины Степановны собирались выгуливать напоследок собак. Вот с ней то и столкнулись у подъезда. Стоило припарковаться, выбравшись из салона. Проницательный взор скользнул по оглядывающейся Ане, затем вернулся ко мне, пока маленькая пучеглазая собачонка в ее руках, дрожала на зимнем морозе, поджимая маленькие белые лапки.