Вхожу в полутемную спальню: окна занавешены, внутри пахнет чем-то свежим – вроде морского бриза. Никакой пыли, постельное белье скрипит под нами, а мягкое покрывало тут же сползает к краю. Под ногами мягкий ворс ковра и на тумбочке светится циферблат часов. Еще практически день, сквозь плотные пробивается редкий свет серого неба. Но нам наплевать, потому что остатки одежды летят куда-то к шкафу, и прохлада белья окутывает нас, пока мы утопаем в мягком матрасе. 

- Не уверен, что я такой же идеальный домохозяин, как ты, - морщусь притворно. Аня пытается возразить, но поцелуй на животе ее останавливает.

Откидывается назад и чуть раздвигает колени, позволяя мне спустится поцелуями ниже - к лобку. И каждый раз высекая тихий вскрик, который она пытается заглушить своей рукой.

- Но думаю, это не вся правда, - шепчу, не думая, что Аня услышит. Однако она понимает даже в таком состоянии. Затуманенным взором смотрит на меня, когда я оказываюсь у нее между ног.

- Ни в чем не сознаюсь до конца пыток, - хрипло выдыхает, вызывая у меня очередную усмешку. Ладно, раз нравится играть так, посмотрим сколько продержишься.

Пальцы прикасаются к влажному лону. В начале с осторожностью, затем целенаправленно скользя вдоль, задевая все нервные окончания. Аню чуть не подбрасывает, она хватает ртом воздух. Все такая же чувствительная, как и тогда в душевой кабине. Большой палец немного жмет на клитор, и я слышу свое собственное имя, сказанное невероятно мелодичным голосом:

- Рома…

- Говори, - ставлю ей ультиматум, усиливая нажим.

Проникаю кончиком пальца в нее, слыша протяжный стон в ответ на свои действия. Приподнимаюсь и склоняюсь к ее лицу, заметив румянец на щеках от возбуждения вместе с лихорадочным блеском глаз. Продвигаюсь глубже, ощутив какая она влажная внутри, но еще рано. От каждого движения Аня приподнимает бедра навстречу. Стоны и крики становятся громче, а между ними ее губы отрывисто шепчут мое имя.

- Рома, пожалуйста, - она напрягается в предвкушении оргазма, который я безжалостно обрываю. Исчезнув всего на мгновение, чтобы вернуться. Блестящий серебристый квадратик исчезает где-то на полу. Накрываю ее тело своим, оказавшись максимально близко и заглядываю в серо-голубые глаза, шепча:

- Скажешь?

Аня смотрит сквозь полуопущенные ресницы. Она возбуждённо дышит, а ее сердце стучит, как ненормальное. Она обхватывает меня ногами, притягивая еще сильнее и не давая шанса передумать. Мой член касается раскрытого лона, еще немного – невозможно будет остановиться.

- Я люблю тебя, - выдыхает в поцелуе в тот момент, когда я медленно вхожу в нее, преодолевая преграду и ловя губами тихий крик.

Все, больше нас ничто не разделяет. Я чувствую ее полностью, а она – меня внутри себя. Аня дрожит, ей наверняка очень больно, потому утешающе поглаживаю по волосам, шепча какую-то шутливую ерунду. Кажется, пообещал освоить профессию домработнику и вычистить каждое пятно от чая, которое еще успею оставить. Филатова чуть морщится, тихо смеясь между отвлекающими поцелуями и сама первая поддается бедрами, вонзая короткие ногти в мои плечи.

Никаких задержек и остановок. Меня полностью накрывает, потому начинаю двигаться, боясь лишь сдаться раньше, чем Аня ощутит настоящее удовольствие от первого секса. Может это сомнительно, но мне хотелось бы, чтобы она запомнила нашу ночь без боли. Каждый толчок – усиливающая волна, накрывающая нас обоих с головой. Сплетаю наши пальцы в замок, приподнимая руки у нее над головой, после чего отпускаю и сжимаю кисти одной рукой. Чтобы затем скользнуть пальцами второй вдоль ее лица. Аня ловит губами мой подушечку большого пальца, очерчивающего их контур, и прикусывает его зубами в особо острый момент.


Целую в безжалостном жадном поцелуе до ранок на губах и металлического вкуса крови на языке, которым спешу поделиться. Движения становятся резкими, вбивающими, а пальцы уже сжимают ее бедра почти до синяков. Совсем чуть-чуть, и очередная волна – это настоящее цунами, сносящее все на своем пути. Аня вскрикивает в последний раз мне в рот и через секунду я следую за ней, едва способный дышать.

Грудь тяжело поднимается, когда я с трудом сползаю с нее, уваливаясь рядом и прижимая стройное тело девушки к себе, поглаживая по влажным плечам. Филатова устраивает голову у меня на плече, выравнивая дыхание и прислушиваясь к стуку наших сердец. Она пристально смотрит на меня, заставляя повернуть голову, чтобы услышать:

- Ты так ничего и не сказал в ответ, - голос тихий, едва слышимый, однако я прекрасно понял, о чем она. Убираю руку и поворачиваюсь к ней боком, дабы полностью видеть ее лицо. Осторожно касаюсь ладонью щеки, которую Аня накрывает своими пальцами. Поглаживает кожу, продолжая ждать ответ и мне ничего не остается, как сказать правду:

- Вряд ли ты хочешь услышать от меня привычную ложь.

Она моргает несколько раз. Если сейчас доведу ее до слез, будет ли у нас шанс помирится? Или я ее потеряю? Стоит только подумать об этом – внутри снова все отдается глухой болью. Слабовыраженной, тягучей, но уже вполне ощутимой. Однако Аня не собирается убегать или реветь. Лишь убирает мою руку, чтобы щелкнуть меня по кончику носа и улыбнуться.

- Тогда мы все построим заново. Обещаю, - игриво подмигивает, заставляя меня мои губы вновь растянуться в настоящей улыбке.

Поздно ночью Филатова, завернувшись в одеяло, спит сном праведника. Утомленная, пока еще не привыкшая к таким нагрузкам, она заснула почти час назад, а я остался без сна. Поднялся с кровати, вернувшись на кухню и устроившись на поддоннике – где конечно остался дурацкий след – закурил сигарету, допивая давно остывший чай без сахара. На телефоне – два ночи. Гриша меня со своими извинениями два раза послал в известное место, а после пожелал приятной и пригрозил завтра явится по мою душу прямо на работу, если не явлюсь на сеанс.

Да-да, психотерапевты – очень упертые ребята!

Несколько пропущенных от потенциальных клиентов, несколько от Лены. Она интересуется, все ли у меня в порядке и почему-то извиняется за поведение Леонида. Рука самопроизвольно сжимается, стоит вспомнить его надменный взгляд и довольную ухмылку. Даже если была измена, этот урод не заслуживает жалости. Мужчина, издевающийся над тем, кто его слабее – не человек.

+ 79184554315: «Если мне снова будет звонить твой психиатр в панике, я приеду и выбью из твоей головы всю дурь. А надо будет: реанимирую и выбью!»

Почему-то сообщение Ильи вызывает смех. Не горький, совсем наоборот. Привычно теплый. Не имея его в базе, все еще помню каждую цифру наизусть. Проматываю с десяток пропущенных вызовов, и палец замирает в миллиметре от экрана на значке с трубкой. Звонить не решаюсь – поздно и, может, я пока не готов к этому. Но ответ все-таки послал.

Роман: «Если ты меня убьешь, тогда на кого ты будешь злиться?»

Поддаюсь порыву и забиваю номер в телефонную книгу, чтобы через пять минут снова прочесть очередное сообщение:

Илья: «Я на дежурстве, все еще могу приехать и надавать тебе по морде. Слышал про кладбище. Ты в порядке?»

Вопрос странный. И в высшей степени безответный. В порядке ли я? Бросаю взгляд на темный проем, докуривая сигарету и туша ее в пустой кружке с остатками чая.

Роман: «Буду в порядке. Когда-нибудь»

Когда-нибудь, я снова научусь не бояться.

Когда-нибудь, снова научусь любить.

И может однажды, мы снова сможем быть друзьями.

Когда оба простим себя.

Глава 23

Я знал, что ничего не будет просто.

Еще в тот момент, когда утром счастливый вышел из квартиры. Давно позабытое чувство эйфории сопровождало меня с момента поцелуя на кухне за завтраком и до самого психологического центра. Ни плохая погода, ни поваливший нежданно град, ни взбешенные водители в пробке – ничто не могло испортить мне настроения. Мерный стук и еще теплый стаканчик кофе из ближайшей кофейни казались такими нормальными.

Как и Аня, взъерошенная и укутанная в одеяло, посреди кухни с большой кружкой химозного чая с лимоном в пакетиках. Кажется, я посетовал на то, что она выпила весь запас и ничего не оставила гостям…

Неприятный червячок зашевелился ближе к нужной улице. Если сделать вид, будто все по-прежнему – его даже не ощущаешь. Однако легкое ощущение напряжения никак не желало меня покидать.

Что это? Страх? Или подсознательное чувство того, что все это лишь иллюзия? Мне очень хотелось верить в нынешнее чувство. Будто я могу по щелчку пальца измениться, хотя бы попытаться. Но чем ближе виднелось знакомое здание, тем сильнее меня грызли сомнения. Лишь хлопнув дверцей, уже будучи на парковке, заставил себя вернутся в прежнее расположение духа. Я же собирался доказать себе и всем вокруг, что меняюсь. Верно?

Или… просто обманываю?

Привычные светлые стены сейчас давили со всех сторон. Меня встретила приветливая новенькая администратор и сразу, не спрашивая имени, повела к уже знакомому кабинету. В этот раз Гриша выбрал комнату с зеленым ковролином. Едва ступив внутрь, поймал на себе усталый взгляд серых глаз из-под очков и невольно поежился, метнув взгляд к дивану. На туалетном столике меня привычно ожидало марокканское кофе с печеньем, а вежливая девушка-администратор шепнула звать ее в случае надобности.

Прямо не клиника психологической помощи – дом родной.

- Садись, - Соболев кивает на диван и следит внимательно за тем, как я пересекаю комнату. Сцепляет руки за спиной в замок, оборачиваясь и потянув:

- Ну, что же…

- Знаешь, - перебиваю его раньше, чем Григорий успевает вставить хоть слово. – Я в порядке, правда. Это просто был временный мини-отпуск. Мне уже определенно лучше. Честно.

Бормочу быстро, едва разборчиво. Не знаю, кого пытаюсь убедить: себя или его? Все это время Гриша, устроившийся напротив, не произносит ни слова. Слушает мой сбивчивый рассказ, о моих наполеоновских планах. Его длинные пальцы теперь придерживают щеку, пока он устраивает подбородок на своей ладони и подпирает локтем подлокотник кресла. Все такое спокойное, привычное: вот снова орхидея в горшке, а там шкаф с кое-какими документами и на столике передо мной несколько фломастеров с листком бумаги. На этой композиции я и задерживаю взгляд.