– Но ведь прошло не так уж много лет, правда? – я смеюсь, надеясь, что мой вопрос прозвучит как шутка, но мне кажется, что я не ел тысячу лет.

Я борюсь с желанием запихнуть сэндвич в горло, но теряю контроль, когда откусываю огромный кусок. Ростбиф и индейка с медовой горчицей – мои любимые. Я смотрю, как она наблюдает за мной, уперев голову на ладонь. Когда я отодвигаю сэндвич, он уже наполовину съеден. Лорен молчала, ожидая, пока я закончу. Я чешу затылок, напряжение нарастает.

– Сколько времени прошло? Я могу с этим справиться.

Девушка складывает руки перед собой.

– Почти два месяца.

Я киваю, хорошо, два месяца. Невольно сжимаю кулаки. Два месяца я был в отключке. Я вспоминаю наш последний разговор, когда она сказала, что меня не было месяц... в итоге я потерял около трех месяцев. Я хватаюсь за стол и испускаю долгий разочарованный вздох, затем напоминаю себе собраться.

Три месяца, но по какой причине я ушел в последний раз после всего случившегося? Кэл был тем, кто должен был уйти после попытки убить кого-то и, узнав, что он был неправ. Почему меня так долго не было? Все это не имеет смысла. Лорен смотрит на меня, ждет, что я отвечу, и трет запястье – верный признак нервозности. Прежде чем я потерялся во времени, я почувствовал, словно нахожусь на эмоциональных качелях. Все, что я чувствовал, было более обостренным – гнев, отчаяние, раздражение – и я так быстро переключался между ними. Сегодня я себя так не чувствую, но все равно нервничаю, мне нужно взять себя в руки.

В данный момент не имеет значения, почему я ушел, важно, что я вернулся.

Верно.

– Значит, Кэл все это время был здесь? – я разочарованно вздохнул и сложил руки на груди, пытаясь сохранить спокойствие.

Лорен переводит взгляд с меня на свои руки и ерзает на стуле.

– Не совсем, – нервно отвечает она.

Я прищуриваюсь и смотрю на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Вообще-то Кэла здесь не было, потому что его место занял Коллин,– ее лицо не выражает никаких эмоций, но, кажется, она скрывает другую эмоцию... беспокойство, страх?..

Ничего. Ты должен помнить, ты не единственный, кто имеет дело с далеко не идеальной ситуацией.

– Подожди минутку, Коллин? – я удивлено смеюсь.

Я чуть не забыл, как его зовут. Она слегка кивает. Я запрокидываю голову и снова смеюсь, но я не могу не чувствовать себя слегка удовлетворенным, что это не Кэл. Я, по крайней мере, знаю, как он действует, но об этом Коллине мне ничего не известно. Удовлетворение, которое я почувствовал, начинает угасать, когда понимаю, что он может быть хуже... или лучше. Я успокаиваю себя, ожидая новых ответов.

– Так в чем же дело? – я стараюсь говорить спокойно. – Он тоже хочет забрать мою жизнь? Он хочет кого-нибудь убить? – шучу я, но мой голос серьезен.

Лорен снова ерзает на стуле. Она затихает на мгновение, задумчиво, словно подбирая слова, я никогда раньше не видел, чтобы она так делала. Лорен обычно говорит то, что думает.

– Коллин отличается и от тебя, и от Кэла, – ее глаза все еще прикованы к рукам, и проходит несколько мгновений, прежде чем они снова достигают моих.

Я задавал ей этот вопрос раньше, но тогда она сказала, что не знает его. Почти два месяца дали ей достаточно времени, я чувствую, как мое сердце вздрагивает в груди.

Интересно, спала ли она с этим парнем и нравится ли он ей больше, чем мы с Кэлом?

«Сейчас это не важно, Кристофер».

Кристофер. Я не называю себя Кристофером. Пытаюсь успокоить свои мысли, заглушить их... этот парень говорит со мной?

– Крис, ты в порядке? – Лорен выглядит очень обеспокоенной.

Я с трудом сглатываю и киваю.

– Да, я в порядке, – я пытаюсь стереть с лица хмурое выражение.

В порядке, просто, возможно, слышу чей-то голос в своей голове! Девушка скептически смотрит на меня, и я слабо улыбаюсь.

– Я в порядке, продолжай. Расскажи мне больше, – умоляю ее. – Чем... он отличается от меня? – спрашиваю снова, потому что мнение Лорен об этом парне много для меня значит.

Она узнает нас всех из первых уст. Я слышу только из вторых уст, или с Кэлом я вижу кое-что из того, что произошло с ним, думаю, когда он хочет поделиться.

– Он умен, – тихо начинает она. Ее глаза расширяются. – Не то чтобы вы с Кэлом нет.

Я стискиваю челюсть, пытаясь оставаться беспристрастным.

– Продолжай, никаких возражений не нужно, – она смотрит на меня, пытаясь понять, говорю ли я правду. – Серьезно, говори со мной, как будто я не я... или они... как будто я Хиллари или Анджела, – девушка улыбается, но я вижу, что она чувствует себя немного более комфортно и меньше стесняется говорить.

– Он очень утонченный. Ты, наверное, мог бы это увидеть, если бы заглянул в его шкаф, – она слегка усмехается. Я заставляю себя улыбнуться. – Он очень увлечен работой, которой занимается в «Крестфилд Конпорейшен». Любит читать, он не такой непредсказуемый, как Кэл, но... я никогда не знаю, чего он хочет…

– Что ты имеешь в виду? – я наклоняюсь вперед.

Девушка пожимает плечами, затем выпрямляется в своем кресле.

– С тобой и Кэлом... я знаю, что вы оба против... интеграции. Я знаю, что если бы ты мог выбирать, в идеале был бы только ты, – не могу с ней не согласиться.

Если бы существовало волшебное зелье или пилюля, я бы принял ее за секунду, чтобы избавиться от них и от тех, кто хочет контролировать мою жизнь.

– Но насчет Коллина я не уверена. Он говорит, что хочет, чтобы вы все интегрировались, и он, вовсе не кажется напуганным или противоречивым этому.

Я недоверчиво смотрю на нее.

– Ты хочешь сказать, что он нейтрален?

Лорен непонимающе смотрит на меня.

– Думаю, да…

Я борюсь с желанием рассмеяться. Он нейтрален, да, верно. Если бы он был нейтрален, он бы давно уведомил меня о своем существовании.

– Так ты говоришь, что он не заинтересован в том, чтобы остаться последним? – на этот раз я не могу удержаться от смеха.

– Понятия не имею. Я знаю только то, что он говорит. Насколько я могу судить, если бы он хотел... он в лучшем положении для этого, – тихо говорит она, глядя на стол. Хмурюсь.

– Что? – спрашиваю я, не в силах скрыть разочарования.

– Он знает о происходящем, больше, чем ты и Кэл. Я сказала тебе то, что он сказал мне, но после того, как он был здесь, думаю, он может иметь больше контроля, чем ты... и Кэл... – нерешительно говорит она. Я наклоняюсь вперед, чтобы убедиться, что правильно ее слышу. – Он сказал мне, когда ты вернешься, – тихо добавляет она, и у меня отвисает челюсть.

Вот почему Лорен знала, что это я, почему она приготовила мой любимый сэндвич, и не выглядела шокированной. Я встаю из-за стола и мельтешу по кухне, пытаясь избавиться от части нервной энергии, растущей внутри меня. Хватаюсь за голову.

– Но я не врач, и не знаю, говорит ли он правду. Может, только на этот раз он догадался, а может, каждый раз знает. Тебе нужно поговорить с Хелен. Он назначил тебе ежедневные встречи на следующую неделю.

– О, по крайней мере, я пробуду здесь неделю, – саркастически говорю я.

Я смотрю, как она опускает голову на грудь, и понимаю, что расстроен не тем человеком. Я выплескиваю свое разочарование на нее, но я не хочу этого делать. Я сам попросил ее рассказать мне об этом парне, она рассказала, и теперь я наказываю ее за это.

– Прости, Лорен. Я не хотел вымещать злость на тебе, – я снова сажусь за стол.

Лорен улыбается мне, но без особого энтузиазма. Несколько минут мы молчим.

– Как дела? – по-моему, я давно ее об этом не спрашивал.

Знаю, через что я прохожу, но я даже не могу представить себя на ее месте. Она улыбается, но натянуто.

– Я рядом, – просто говорит она…

Чувство вины проходит сквозь меня. Я должен собраться воедино для нее и для Кэйлен.

– Где Кэйлен? – спрашиваю я, и ее лицо проясняется.

– Я попросила Энджи взять ее сегодня к себе, она привезет ее завтра утром. Когда Коллин сказал мне, что ты вернешься, я подумала, что сегодня нам нужно привыкнуть ко всему.

Меня раздражает, что именно он может предложить Лорен решение, пусть даже временное.

– Он сказал, почему я пришел? – ненавижу, как нелепо это звучит.

– Колин сказал, что тебе нужно поговорить с Хелен, чтобы достичь стабильности для интеграции.

Я крепко сжимаю руки на столе.

– Они знают о нем. Декстер.

– Да, – она перебивает меня. – Данные…

– Значит, он самый умный, знает больше всех. Что еще я должен знать? Два месяца – долгий срок, – я пытаюсь скрыть раздражение в голосе, но не получается.

В течение следующего получаса Лорен рассказывает мне о своем ежедневном графике работы, о том, как он познакомился с моей матерью и что она не ненавидит его, что, на мой взгляд, означает, что он ей нравится, словно Лорен пытается изменить свои слова, чтобы защитить мои чувства. Она говорит, что он хорошо ладит с Кэйлен, и это должно меня обрадовать, но это не так, я сохраняю серьезное лицо, не давая ей понять, что этот разговор заставляет меня чувствовать себя хуже, а не лучше. Независимо от того, как это заставляет меня чувствовать, мне нужно знать эти вещи. Знание – это сила, а я нахожусь на нижнем ярусе тотемного столба, это должно измениться.

Меня выворачивает наизнанку при мысли о том, чтобы сидеть с Хелен – она отвечала за мое лечение, знала все наши секреты – но начинаю понимать, что отгораживаться от нее, и делать ее своим противником было не очень хорошей идеей. Понимаю, что видеться с ней наедине не самая умная вещь. Мне нужно к другому врачу. Мне нужна поддержка Лорен, и на этот раз я не могу ее игнорировать. Мне нужна любая поддержка. Если у этого парня есть все воспоминания, мне нужны все люди. У меня есть мои родители... все внутри меня падает, думая об этой ситуации. Хорошо, что мама приедет. Даже если он это устроил, я ее сын – я тот, кого она вырастила. Думаю об отце и нашем последнем разговоре.